Тони представил себе самого себя: вот он стоит на углу, всматривается, нюхает раздражающий воздух города, смешанный с застоявшимся запахом алкоголя и дешевой еды, слушает музыку ночи. Шум моторов, стук высоких каблуков по мостовой, обрывки смеха и крики, принесенные ветром, болтовня скворцов, чей сон потревожен светом натриевых фонарей. Где ты стоял, Энди? Откуда смотрел на облюбованный кусок сада? Что ты видел? Что слышал? Что чувствовал?Почему именно здесь?
Вторая фотография изображала часть стены и кустов со стороны улицы. Фотограф, по мнению Тони, проявил достаточную смекалку и запечатлел маленькие железные прямоугольники наверху стены – все, что осталось от ограды, которая, вероятно, была снята во время войны и пошла на изготовление пушек и снарядов. У некоторых кустов были поломаны ветки и смяты листья. На третьем снимке Тони увидел тело мужчины, лежащего лицом в землю, его руки и ноги располагались под странными углами. Тони втянулся в работу, пытаясь поставить себя на место Хенди Энди. Как это ощущалось, Энди? Был ли ты горд? Испуган? Ликовал? Чувствовал сожаление оттого, что оставлял предмет своего желания? Как долго ты позволял себе впитывать это зрелище, эту странную сцену, сотворенную тобой? Спугнул ли тебя звук шагов? Или тебе было все равно?
Тони поднял глаза. Кэрол наблюдала за ним. К его удивлению, впервые ему не стало неловко от женского взгляда. Может, потому, что их отношения стояли на твердой профессиональной основе, но без прямого соперничества. Напряжение в нем слегка ослабло.
– Место, где нашли тело. Расскажите мне о нем.
– Кромптон‑Гарденз. Это в самом центре Темпл‑Филдз, где соприкасаются городок геев и район красных фонарей. По ночам он плохо освещен, в основном потому что уличные фонари разбивают жрицы и жрецы любви, нуждающиеся в темноте. Люди совокупляются в Кромптон‑Гардензе в кустах и на садовых скамьях под деревьями, в дверях учреждений, в подвалах домов. Прокат, проституция и случайные знакомства. В этом квартале всю ночь крутится много людей, но они не из тех, кто станет рассказывать о чем‑то необычном, даже если они что и заметили, – объясняла Кэрол, пока Тони делал заметки.
– Погода? – спросил он.
– Сухая ночь, хотя земля была очень влажная.
Тони вернулся к фотографиям. Тело было снято с разных точек. Потом, когда тело убрали, влажную землю тоже сняли. Следов видно не было, только обрывки черного пластика. Тони указал на них кончиком ручки.
– Мы знаем, что это такое?
– Мешки для мусора Брэдфилдского городского совета. Стандартная продукция, используются всюду, где не годятся контейнеры на колесах. Такие мешки были в употреблении последние два года. Нет ничего, что помогло бы установить, когда они там появились, – сказала Кэрол.
Тони поднял брови.
– Со вчерашнего вечера вы запомнили чертовски много деталей.
Кэрол усмехнулась.
– Очень соблазнительно изобразить из себя сверхженщину, но придется признаться, что я постаралась узнать все, что могла, о двух других расследованиях. Я была уверена, что все они связаны, хоть шеф и не согласен. Нужно отдать должное моим коллегам – у инспекторов, которые ведут два других расследования, не сволочной характер. Они не возражали против того, чтобы я половила рыбку в их водах. Разбираясь ночью, я просто освежила все в памяти.
– Вы не спали всю ночь?
– Как вы сказали, это приходит с опытом. Я буду в форме примерно до четырех часов. Потом меня как будто кувалдой стукнут, – призналась Кэрол.
– Сообщение принято и понято, – ответил Тони, возвращаясь к фотографиям.
Он перешел к серии снимков мертвого тела. Труп лежал на спине на белом столе в морге, впервые были четко видны отвратительные увечья. Тони медленно просмотрел всю серию снимков, время от времени возвращаясь к предыдущим.
Закрыв глаза, он смог представить себе, как нетронутое тело Адама Скотта медленно разворачивается ранами и синяками, точно неведомый цветок. Он почти мог вообразить себе руки, умертвившие плоть. Через несколько секунд он открыл глаза и снова заговорил:
– Эти синяки на шее и груди – что сказал патолог?
– Метки. Вроде любовных укусов. Причудливая пародия на любовь!
– А эти места на шее и груди, там, где плоть была срезана? – отчужденно спросил Тони.
– Они были удалены после смерти. Может, ему нравится поедать их?
– Возможно, – с сомнением в голосе сказал Тони. – Вы не помните, были ли следы кровоподтеков на тканях?
– Кажется, были. – В голосе Кэрол слышалось удивление.
Тони кивнул.
– Я просмотрю доклад. Он умный малый, наш Хенди Энди. Мой первый вывод – это не сувениры и не каннибализм. Думаю, это следы укусов. Но Хенди Энди достаточно много знает о судебной стоматологии и понимает, что следов укусов, по которым можно опознать личность, будет достаточно, чтобы упрятать его за решетку. Поэтому, остыв, он убрал улики. Эти порезы на гениталиях – сделаны до или после смерти?
– После. Патанатом заметил, что они, похоже, сделаны неуверенной рукой.
Тони улыбнулся с удовлетворенным видом.
– На дыбе? Черт, мы действительно имеем дело с извращенным умом. Ладно. Следующий набор. Пол Джиббс. Это, наверное, ваш? – спросил Тони, откладывая фотографии Адама Скотта, вынимая содержимое второй папки и повторяя те же действия. – Где находится это место по отношению к первому?
– Сейчас покажу.
Кэрол открыла одну из коробок и вынула крупномасштабную карту, которую прихватила с собой. Она разложила ее на полу. Тони поднялся из‑за стола и встал рядом с ней. Она сразу ощутила его запах – шампунь, аромат кожи, никакого лосьона после бритья, как у «настоящего мужчины», никакого одеколона. Она взглянула на крепкие бледные руки, на короткие пальцы с аккуратно подстриженными ногтями и с ужасом ощутила, как в ней шевельнулось желание. «Ты жалкая, как подросток! – жестоко выбранила она себя. – Как тинейджер, который влюбляется в первого же учителя, похвалившего ее работу. Пора повзрослеть, Джордан!»
Кэрол слегка отодвинулась, как бы хотела дать Тони больше места.
– Здесь Кромптон‑Гарденз, – сказала она. – Улица Кэнел примерно в полумиле, вот здесь. А паб «Королева Червей» здесь, на полпути между ними.
– Можно ли предположить, что он хорошо знает эти места? – спросил Тони, рисуя свою собственную мысленную карту мест преступления.
– Наверное. Кромптон‑Гарденз – всем известное место свалки, но два других предполагают высокую степень знакомства с Темпл‑Филдз. – Кэрол опустилась на корточки, пытаясь понять, предполагает ли расположение мест, что к ним подъехали с одного определенного направления.
– Мне нужно посмотреть на эти места. Предпочтительно в то же время, когда были выброшены тела. Мы знаем, когда это произошло? – спросил Тони.
– Насчет Адама – нет. Установленное время смерти – за час до или через час после полуночи, но не раньше. Что касается Пола, мы знаем, что дверной проем был пуст после трех часов пополуночи.