– А я вижу, в последнее время, несмотря на кризис, – неожиданно проговорил Андрей, – ты жить лучше стал. После ареста Свиридова даже сотовый приобрел. Богатеешь прямо на глазах.
Холодно улыбнувшись, он вышел.
– Тварина! – прошипел Владислав.
В сотовом прозвучал женский голос:
– Вот это хрен! – насмешливо проговорил весь в татуировках, по пояс голый мужчина с заметной плешью. – Значит, тебя сшибли, ты же и крайний? Ты по натуре принял грамм двести? Или… – Молчать! – гаркнул милиционер.
– Да вот в том-то и дело, – вздохнув, опустил голову сидевший на бетонном полу Свиридов. – Не пил я. Я вообще, можно сказать, не пью. По праздникам грамм сто раза за два выпиваю, и все. А тут…
– Все непьющие, – с усмешкой проговорил крутивший «козью ножку» пожилой мужчина, – пока пузырек не увидят.
– Но я действительно не пил! И поэтому когда мне сказали, что в крови есть алкоголь и даже трубка…
– Ты, земеля, молоти свою копну потихонечку, – посоветовал лежавший на постеленной на пол куртке грузный пожилой мужчина. – И не вякай про это. Я про твою делягу базарю. Взял одну ноту и тяни ее. А здесь делиться не с кем, да и незачем.
– Ты, Бетховен, чего метешь? – обидчиво поинтересовался татуированный. – Если…
– Правильно Бетховен базлает, – поддержал грузного мускулистый мужчина. – Ты, земеля, вообще про дело ни с кем не чирикай. Нигде. Конечно, только с мусором, когда вызовет.
– А насчет того… – неожиданно проговорил прикуривший «козью ножку» пожилой. – Я базар слышал, что эти крутые, у кого пальцы веером, сами в кого-нибудь втешутся, а потом – мол, земеля, давай бухнем. Или даже под ножом или «дурочкой» пить заставляют. А у нас закон гребаный: если запах маешь – виноват.
Свиридов, явно пытаясь что-то вспомнить, закрыл глаза. В это время дверь камеры открылась.
– Свиридов! – властно бросил открывавший и вторую, решетчатую дверь милиционер. – К следователю.
Свиридов поднялся и шагнул к выходу.
– Руки за спину.
– Не гони жути на него, начальник! – хохотнул Бетховен. – Мужик и так того гляди в петлю полезет.
– Хорошо, – кивнула полнотелая женщина, – я с ним обязательно свяжусь. – Положив трубку, вздохнула. – Как со Славкой созвониться? – вслух спросила она себя. Помолчав, хлопнула в ладоши. – Он же мне номер сотового оставил. А как из другой области ему по сотовому звонить? Наверное, только с другого сотового можно. Пойду к соседям схожу. У них тоже сотовый. Говорила ведь, – недовольно проворчала она, – оставь мне сотовый. А то как вот теперь быть?
– Чего тебя дергали? – спросил вернувшегося в камеру Свиридова Бетховен. – Все путем! – перебил его Бетховен. – Мужика крайним по налогам пустили. Он не стукач.
– Свидетели появились. Кто-то видел, как…
– А вот это никого не касаемо, – прервал его уголовник. – Я думал, может, из родни кто прикатил.
– Нет у меня никого. Жена и сын были… – Свиридов опустил голову и всхлипнул. – Погибли…
– Ты чё, мужик? – насмешливо бросил сидевший на корточках с кружкой воды в руке небритый мужчина. – Слезы, как баба, льешь. Может, и в зад…
Не договорив, поперхнулся и ударился затылком о стену.
– Ты думай, что базаришь, – наклонился над ним худой. – Если еще раз на мужика вякнешь, на параше место маять будешь. Въехал?
– Да ты чё?! – вскочил небритый. Дотронувшись пальцем до затылка, заорал: – Ты мне за что в харю въехал?! Да я тебя…
– Завянь! – перебил его Бетховен. – Тебе правильно врезали. Не раскрывай пасть не по делу. У него, – он мотнул головой на Свиридова, – малец с бабой погибли, а его же за это и по делу пустили. Так что не лезь к мужику.
– Извини, – посмотрев на Свиридова, хмуро бросил небритый.
– Ничего, – вытирая слезы, сказал тот. – Я понимаю, что это… ну, не по-мужски, что ли. Но, понимаете, нет у меня больше никого.
Я их похоронить и то не смогу… – Тяжело вздохнув, он опустил голову.
– Хорош тебе! – подойдя, хлопнул его по плечу Бетховен. – Тем более что сейчас у тебя какие-то свидетели объявились. Не ломай уши, все путем будет.
– Спасибо, – прошептал Свиридов.
– А вот так, – вмешался худой, – в этих местах не говорят.
Увидев обращенный на него взгляд Свиридова, Бетховен утвердительно кивнул.
– Все равно… спасибо вам.
– Как тебя кличут-то? – усмехнулся худой.
– Олег.
– Ты вроде мужик крепкий, – проговорил плешивый, – а какой-то… – Подыскивая слово, чтобы не обидеть, замолчал.
– Да я никогда, – правильно понял его Олег, – ни с кем не дрался. В детстве, конечно, бывало. А так все время на людей везло, наверное. Вот даже вы, и то…
– Хорош! – прервал его Бетховен. – Давайте похаваем. Тебе сегодня что-то из жрачки притащили? – Он посмотрел на сидевшего в углу и не проронившего ни слова невысокого толстячка. – С братвой делиться надо, – усмехнулся он.
Худой шагнул к толстяку и поднял набитый пластиковый пакет. Толстяк испуганно взглянул на него и промолчал.
– Вот это да! – Худой вывалил из пакета колбасу, конфеты, шоколад, хлеб и несколько банок консервов. – И не вскрыто ничего. Похоже, с ментами у тебя увязано! – неожиданно жестко добавил он.
– У моей жены знакомый в милиции работает, – испуганно пролепетал толстяк. – Вот он…
– Ну что? – нервно спросил Владислав. – Ты связалась с ним? – Влип! – Владислав, жадно затянувшись, подошел к бару, достал бутылку водки. Налил рюмку и залпом выпил. – Нет, звонить не буду. Посмотрим, что за свидетели эти…
– Не получилось, – ответила женщина. – Я не знаю, как звонить ему на сотовый. Номер есть, но не знаю…
– Набирай код, – перебил ее он. – Где зарегистрирован телефон и номер его сотового. У него какой? – спросил Владислав.
– Сотовый…
– Впрочем, ладно, я сам попробую на него выйти. – Выматерившись, отключил телефон. – Зря я в это влез, – пробормотал он. – Но не думал, что Свиридова с трассы спихнули. К тому же поддавши он был. Впрочем, мне ничего предъявить не могут. Лапин, правда, о чем-то заикался сегодня. Вот гнида! – проворчал. – Строит из себя черт-те что. Мне надо этих опасаться. На кой я писанулся? Думал, бабок прилично заработаю. Они все-таки нормально на лапу дали. А дело пустячное. Водитель пьян, и вся недолга. А тут эти свидетели появились, мать их! – Он вздохнул. – У меня если и будут неприятности, то от этих крутых. На кой я влез? – Он закурил и взглянул на сотовый. – Номер я не спросил… Вообще-то они ничего не докажут. Какие, на хрен, баксы? Я и в глаза никого не видел. Клавка тоже не вякнет. Ей неприятности не нужны. В общем, пусть будет как получится. Если свидетели номер ихней тачки запомнили, то и цепанут их очень скоро. Но ведь у них наверняка приятели такие же есть. Вот влип. Что же делать?
– Ты чего сидишь? – заглянула в комнату невысокая миловидная женщина. – Я тебе говорила…
– Отстань! – рявкнул он.
Женщина мгновенно исчезла. Он услышал ее быстрые шаги и хлопок двери.
– Зря мы, Егорыч, влезли в это, – вздохнул рябоватый мужчина. – Ведь вызовут нас. Ну скажем мы, что видели, как джип «Ниву» сбросил. И дальше что? Спросят: почему сразу не сообщили? Почему номер не запомнили? А если о том, что нас под пистолетом спровадили, заикнемся, то тогда, Егорыч, возникнут проблемы. – Да я уже и не волнуюсь особо, – улыбнулся Степан. – Просто сразу как-то страху на себя нагнал, вот и начал. Поехали? – Он поднялся.
– Не бойся, Степка, – усмехнулся его напарник. – Это просто гаврики какие-то. Были бы серьезные преступники, так бы себя не повели. К тому же мы скажем, что видели, как какая-то машина «Ниву» сшибла.