Сейчас они опережают нас лет на пятьдесят, хотя двадцати пяти лет еще не прошло. Но какая связь у неудачного эксперимента с Талгатом Абдукадыровым – я пока не понимаю? Я повторяю, что он не проходит по лабораторным спискам. Я изучал его досье и могу дать вам гарантию, что…
Легкоступов отрицательно качает головой, прерывая уверения Мочилова.
– Ларчик открывается просто. То, что не устроило по каким-то причинам ГРУ, вполне устраивает его… И он желает этим воспользоваться… Не своим личным опытом, а чужим, о котором что-то знает… Мы не в курсе причины отказа ГРУ от продолжения эксперимента. Но должны это узнать и от этого отталкиваться.
– Я не знаю, о каком эксперименте идет речь, и потому не могу пока говорить аргументированно…
– Разрабатывался так называемый момент «включения» резервных систем функционирования организма человека в экстремальных обстоятельствах. Тема достаточно старая и опробована, пожалуй, всеми серьезными спецслужбами мира. В той или иной степени результат был достигнут. В йоге это называется пробуждением кундалини… Вы, вероятно, читали или слышали о таких моментах… Они бывают чаще всего непроизвольными. Женщина гуляет с ребенком в лесу. Падает дерево и придавливает ребенка. В испуге женщина приподнимает и оттаскивает в сторону тяжеленный ствол, чтобы освободить свое дите. А потом десяток здоровенных мужиков не могут сделать то же самое. У женщины в критический момент «проснулась» золотистая змейка кундалини, обычно спящая в нижней чакре, поднялась по позвоночному столбу, и это на какое-то время сообщило женщине небывалые физические возможности. Так утверждают йоги… Действительность знает немало примеров, подобных этому. Но, кроме йогов, никто не умеет осознанно и целенаправленно будить кундалини. Однако даже они приходят к такому путем многолетней практики, что, по вполне понятным причинам, не может устроить сотрудников силовых структур. Здесь нужен достаточно быстрый эффект обучения. И некоторый эффект был достигнут в ходе экспериментов, проводимых профессором Васильевым. Слышали про такого?
Полковник угрюмо кивает:
– Слышал, товарищ генерал, и даже занимался под его руководством…
– Обучались?
– Методам психологической разгрузки и прочим мелочам типа вхождения в состояние «ключа» – саморегуляция… К сожалению, полковник Васильев рано ушел из жизни, не завершив многое из начатого. Когда прекратилось финансирование и закрыли его экспериментальную лабораторию, профессор перенес инфаркт, а через три месяца, когда его отправили на пенсию, и второй… Но я, повторяю, знаком с ним только по простейшим опытам работы со спецназом в период реабилитации и не в курсе других его разработок, более фундаментальных. Вы сами понимаете, что не все и не каждому положено знать… У нас, как и у вас, режим секретности пока еще не отменяли…
– Тем не менее Талгат Абдукадыров о работах Васильева знает…
– Я допускаю мысль, что Абдукадыров что-то от кого-то слышал… Это порой случается, потому что языки у разных людей устроены по-разному и болтаются с различной скоростью… Но я сомневаюсь, что Абдукадыров может знать подробности…
– Подробности не знаю и я. Но сегодня ваш начальник управления напишет приказ о вашем допуске к документам спецархива. И о моем допуске, кстати, тоже… Правда, ограниченном. На ваше, Юрий Петрович, усмотрение… И мы будем вместе работать по этому вопросу… Я, грубо говоря, под вашим присмотром… Или, если хотите, под вашей командой. Меня мало смущает разница в званиях… В последнюю нашу встречу мы совместными усилиями смогли добиться положительного результата.
Постараемся добиться того же и сейчас… Надеюсь, в этот раз вам не придется использовать вместо танка пассажирский самолет [7] …
Мочилов вздыхает откровенно и не старается скрыть свой вздох.
– Будет приказ – будем работать…
3
Тот, что предложил довезти Виктора Егоровича до больницы и спрашивал про паспорт, похоже, командует. Начальственные флюиды излучает, а это любой разведчик уловить в состоянии. И даже не профессиональный разведчик, а просто наблюдательный человек. Виктор Егорович ждет внутри микроавтобуса, а командир отходит в сторону и звонит кому-то по мобильнику. Меньше чем через минуту из арки, плоскостопо косолапя, выходит четвертый. Обменивается с командиром парой фраз. Обыскать квартиру, значит, не сумел. Просто не успел бы еще… Зачем же он там задержался? Ах… Да… Паспорт… Им зачем-то нужен Алданов вместе с паспортом. Именно за паспортом четвертый и должен был подняться в старенькую, но просторную квартиру на втором этаже. Теперь этой надобности нет. Потому и вернулся. И звонил командир, конечно же, ему. Вернул с порога…
Садятся в салон. Командир на переднее сиденье, рядом с водителем. Значит, Алданов просчитал его статус верно. Машина срывается с места и быстро набирает скорость. Сильный, наверное, движок… Быстро в разгон вошли. Громила, встречавший Алданова у выхода из арки, сидит за рулем. В белом-то халате… Прокол! Где же эти дураки видели, чтобы водитель «Скорой помощи» ездил в белом халате, тогда как «врачи» все в обычной одежде. Да будь и «врачи» в белых халатах, водителю он совершенно ни к чему… Ладно, господь простит их, а вот Виктор Егорович – едва ли… Они сами, должно быть, не позволят себя простить, судя по тому, как развиваются события.
Эти парни могут чего-то не знать… Судя по их подготовке, они не знают главного – что начали работать против одного из трех, кто умеет ЭТО…
* * *
Любой москвич сообразит… И потому дольше молчать нельзя… Иначе можешь себя выдать и вызвать подозрения. Не надо подозрений… Не надо…
– Ребята, куда мы едем?
И попытаться заглянуть в глаза… Слегка виновато и просяще… Даже моляще… Испуг! Естественный испуг, вызванный непониманием ситуации! Театр!.. Цирк!.. Реприза коверного!..
Слабее голос… Слабее… Беспомощнее надо говорить… Совсем беспомощно… И больше испуга добавить… А как тут не испугаться простому человеку, старику, жизнь одиноко доживающему… Машина явно направляется к выезду из города. Как от такого не обеспокоиться…
Именно, реприза коверного! Коверного, клоуна, все зрители должны считать смешным неумехой, а он обязан уметь делать самые сложные трюки не хуже акробата или жонглера. Он обязан уметь делать то, чего от него не ожидают. И только тогда получает аплодисменты…
Но на беспокойство коверного никто не реагирует. С ним не считают нужным объясняться…
– Ребята…
Вот так… Теперь беспокойство выглядит вполне естественно… Откровенно слышатся эти нотки в голосе… Так он легко их убедит, они не умные…
Виктор Егорович тянется, берется за гибкую ленту пластиковой ручки, прикрепленной к потолку, и пытается приподняться. Рука подрагивает и от «неважного самочувствия», и от «страха». Тут же следует удар в лоб – без замаха. Даже и не удар, а только весомая отмашка кулаком, заставляющая его сесть на место. Кулак тяжеловатый, хотя и медленный, не приспособленный для боя. Алданов садится послушно. Армия приучила его к дисциплине. Но не забывает приложить правую руку к левому боку. Так они поймут правильно, потому что большинство людей считает, что сердце у человека находится в левой стороне груди, тогда как оно находится почти по центру – уж это-то Виктор Егорович хорошо знает. Просто в левой стороне оно лучше прослушивается…
– Осторожнее, не убей этого «кабысдоха»… – с переднего сиденья, сурово усмехнувшись, говорит командир.