Придется вместе со Змееловом обрабатывать и этот лагерь содержания рабов. Там могут услышать шум боя при захвате Камалова и постараться убрать следы, твоя задача как старшего боевой двойки не допустить этого, ну и ударить в тыл боевикам, когда мы группами выйдем на этот лагерь. Хотя задача может и измениться. Я должен все согласовать с Морозовым. Но пока действуем так! Понял?
— Понял! Насчет действия понял. Не понял другого, почему эти твари, служа в федеральных структурах, свободно и почти открыто торгуют людьми? Почему, Гончар?
Но майор проигнорировал вопрос подчиненного, спросив сам:
— Ты «ментов» хорошо запомнил?
— Очень хорошо!
— Вот и отлично! А сейчас успокойся и делай то, что приказано!
— Но они, майор, женщин наших, после того как изнасилуют, убивают, словно скот какой-то!
Гончаров повысил голос:
— Я сказал, успокойся! Эмоции в сторону! Работай в указанном режиме. У тебя с оружием как?
— Пистолет и две обоймы. Но это ерунда, я у «духов» отберу автоматы!
— Нет, так дело не пойдет! Боец Соловьева доставит тебе автомат и боеприпасы! Вопросы ко мне?
— С «чехами» работаем завтра?
— Завтра, двадцать второго июня.
— Хороший для этого день выбрали.
— Это не мы, это Змеелов его выбрал.
— Что ж, достаточно символично.
— Успокоился?
— Да.
— Тогда начинай перемещение к отходящей дороге. Боец Соловьева будет у тебя часа через два. Через час включи радиомаяк, чтобы он не плутал в лесу.
— Понял.
— Отбой, Влас!
— Давай, командир!
Глава 3
Утро 22-го июня. 8.00. Майора Гончарова вызвал командир отряда:
— Гончар! Доброе утро, Первый!
— Доброе, полковник!
— Как обстановка?
— С изменениями!
— Да? И в чем они заключаются?
Командир группы доложил Морозову все, что стало известно в результате ночного разведывательного рейда прапорщика Власенко. Полковник ненадолго задумался, видимо, анализируя полученную информацию, затем произнес:
— Значит, лагерь с рабами?
— Так точно, Первый!
— И прямое участие в работорговле милицейского чина из Хатани?
— Да! Придется, полковник, нам и в Хатани цель отрабатывать! Про лесной лагерь я и не говорю, это само собой разумеется.
Морозов вздохнул:
— Придется! Да, неплохой сюрприз ты мне с утра сбросил! Но ладно, мы здесь, в штабе, обмозгуем ситуацию по майору-оборотню, ты же прими к сведению следующее. По данным разведки в 7.30 из селения Шуни в лес ушла колонна, состоящая из одного «ГАЗ-66» и легковой «Нивы». Кто двинулся в сторону Аласхана, думаю, говорить не надо!
— Не надо! «Хвост» к колонне прицепить не удалось?
— Нет! Некого было цеплять, Вадим! Не раскрывать же разведчика!
— Ясно! И теперь мы не знаем, каким образом Змеелов задумал выход к своему родовому гнезду, но то, что так колонной и пойдет до усадьбы, очень и очень маловероятно. Скорее всего, где-то разделит свое войско и запустит его в обход аула. Где он это сделает? Да где угодно. И это плохо! Слушайте, Пал Палыч, а воздушную разведку лесного массива провести нельзя?
— Чтобы спугнуть Змеелова?
— Да нет! Провести так, чтобы не спугнуть!
— И как ты это себе представляешь?
Майор ночью обдумывал этот вариант разведки, поэтому ответил сразу:
— «Вертушки» пускать нельзя! Они действительно только спугнут осторожного Камалова, а вот пролет над лесом пары штурмовиков не должен встревожить бандитов.
— И что увидят пилоты штурмовиков с их-то скоростью? Сплошное зеленое море, которое очень быстро оборвется, смешавших с горами?
Гончаров согласился:
— Пилоты не увидят ничего, это однозначно, но на сами «Су-25» можно установить видеоаппаратуру, которая заснимет массив. Она же и определит, движется колонна или стоит на месте.
Полковник вновь задумался.
Через секунду переспросил:
— Штурмовики, говоришь?
— Ну да! И разведывательная аппаратура в любом авиаполку имеется!
— Что ж! Мысль дельная. Сейчас попробую выйти на командование ВВС ОГВ. Ты же продолжай работу в прежнем режиме, обо всех изменениях в обстановке немедленно докладывая мне!
— Принял, командир!
— Давай! О результатах переговоров с летунами я тебе сообщу, конец связи!
Полковник отключился, Гончаров осмотрел через бинокль оживший аул. На крики муэдзина с минарета майор никакого внимания не обращал. Тот кричал со своей колокольни через строго определенное время, призывая правоверных к очередной молитве. Данное обстоятельство не интересовало командира штурмовой группы. Принято у мусульман молиться (через каждые два часа), пусть молятся. Это их право. Веру людей, независимо от того, к кому она относится, к Христу ли, к Аллаху или Будде, следует уважать. Вера — великое дело, без нее нельзя. Опустив бинокль, майор решил отползти в овраг — покурить, но провибрировала его радиостанция. Пришлось ответить:
— Гончар на связи!
— Я Гусар!
— Что тебе, Гусар?
— Взгляни на аул, командир!
Майор поднял бинокль, вновь поднес оптику к глазам и увидел, как по дальней от него улочке, по той, на краю которой находился дом Камалова, медленно движется армейский «УАЗ». Вадим спросил прапорщика:
— Машина с номерами?
— Нет! Внутри человек пять! Я их через прицел и лобовые стекла вижу. Все в гражданке, но с автоматами!
Гончаров приказал:
— Переместись на вершину, чтобы видеть их и дальше!
Гусаров ответил:
— Уже переместился!
— Молодец!
Майор вызвал Дробышева:
— Дрога!
— Я!
— «УАЗ» в ауле видишь?
— Конечно, я его еще от мечети засек!
— Хорошо. Если он пойдет по трассе в ущелье, люди из вездехода тебя не заметят?
— Нет!
— Уверен?
— Уверен!
— Добро! Следи за гостями!
— Слежу!
Отключившись, Гончаров переместился ближе к обрыву низины и укрылся за глиняным валуном, обратив все свое внимание на внезапно появившийся внедорожник. Тот подошел к усадьбе Змеелова, притормозил, но не остановился. Из ворот на улицу никто не вышел. «УАЗ» проследовал по дороге до моста. И тут встал. Ненадолго, лишь для того, чтобы высадить одного человека. Человек был без оружия, а Гусаров докладывал о том, что пассажиры внедорожника вооружены. Оставил ствол в машине? Да, получается, оставил. «УАЗ» между тем проехал мост и вновь остановился. Из него вышел второй, также безоружный человек в обычной гражданской одежде. Почему старший машины их сразу обоих не высадил? Расстояние-то между остановками равнялось длине моста. Но это дело старшего. Внедорожник пошел в ущелье, а люди, оставленные у моста, разошлись. Первый начал подъем на склон, второй спустился в низину. Гончаров вызвал Гусарова, чтобы предупредить о поднимающемся неизвестном, но прапорщик видел и контролировал того. Вадим перевел бинокль на гостя, что спустился в низину. Этот чеченец извлек из-за пазухи бинокль и начал внимательно и неторопливо осматривать потрескавшееся дно естественного водосборника, пересохшего в это время года. Закончив осмотр, чеченец прошел под мост.
Прапорщик Тараскин, сместившийся к командиру, произнес:
— Никак, майор, «чехи» разведку проводят!
— Рановато что-то!
— Почему? Знают, суки, что если спецназ выйдет на Аласхан, то заранее, опережая действия боевиков. Вот и ищут наши следы!
— Пусть ищут.
Человек, осмотревший пространство под мостом, поднялся на дорожное полотно, поднес ко рту рацию, что-то сообщил в эфир, затем перешел дорогу и устроился на бордюрном камне, лежащем на обочине. Закурил.
Подал голос и Гусаров, сообщив, что чечен, поднявшийся на склон, миновал позицию прапорщика и начал спуск к лесной дороге. Гончаров предупредил о возможном госте капитана Шарипова с прапорщиком Серегиным.