А еще все время думал, неужели и вы коло том орудуете? Или для вас придумали какой-нибудь дамский, облегченный?
Ольга засмеялась:
– Куда мне с колотом справиться? Обхожусь общедоступным и гуманным способом: собираю только упавшие шишки. – Она вдруг заметила пустую миску в руках Василия. – А вы почему не едите?
– Сейчас, сейчас, – засуетился Василий и тут же добавил: – С чего это меня на «вы» стали называть? Или постарел за день, или уважать больше стали?
– За день многое меняется: и люди, и отношения, – глядя в костер, ответила Ольга. – Пить будете? Налейте водки.
– Нельзя мне, – покачал головой Василий. – Я свое выпил. На семь жизней норму прикончил.
– Алкоголик?
– Был…
– Не похоже. И лицо, и глаза, и руки у пьяниц другие.
– Вот номер, что же, я сам на себя наговаривать буду?
Василий тронул Ольгу за руку и глазами показал на человека, что сидел неподалеку и, казалось, прислушивался к их разговору. Ольга понимающе кивнула.
А тем временем у костра становилось шумнее. Семен раскупоривал все новые и новые бутылки водки. То тут, то там слышались смех, ругань, пробовали затягивать песню. Тихо подошел сзади майор Стелуев и наклонился над Ольгой и Василием.
– Шли бы вы, ребята, отсюда. Сейчас мужики перепьются и опять мордобой пойдет. Чего вам смотреть, как дурачье пьяное друг другу кровь пускает?
– А вы почему остались? – спросила Ольга.
– Я тоже ухожу. Выпью у себя в шалаше двести грамм и на боковую. Может, составите компанию? – Стелуев кивнул Василию.
– Рад бы, но не могу, – ответил Василий и предложил Ольге: – Пройдемся по берегу?
Ольга молча поднялась.
– Если надумаете ко мне в гости, не стесняйтесь, – предложил Стелуев. – Пройдите по берегу вверх метров пятьсот, там и найдете мои хоромы…
Со Стелуевым они встретились через два дня.
– Не могу отвыкнуть от этой пакости, – майор бросил докуренную сигарету. – Ведь клиническую смерть перенес, выкарабкался и снова принялся сосать.
– Давно это случилось? – Василий сел на бревно рядом с майором.
– Клиническая смерть?
– Да.
– Три года прошло. Тогда комиссовали меня. Должен был подполковника получить, а вышло… – Стелуев махнул рукой. – В общем, воскресить воскресили, а об армии сказали: и не думай… К черту заунывные разговоры! Жизнь продолжается! И надо, не теряя времени, наслаждаться ею. Впрочем… – Стелуев кивнул в сторону Ольги, которая мыла на берегу посуду, и подмигнул Василию: – Вы как раз так и поступаете. Молодец! Ну, мне пора.
– Надолго уходите?
– Дня через три ворочусь. Вы тут присмотрите за моей виллой. Хорошая она у меня получилась. Обидно, если ее растащат на костер.
– Сохраню, – пообещал Василий.
Они пожали друг другу руки, и Стелуев зашагал берегом реки. Подошла Ольга.
– Куда это Корней Антонович?
– За Сенгулу отправился. Говорит, там ягоды в распадках видимо-невидимо.
– А разве здесь мало?
– Может, там ягода слаще, – пожал плечами Василий. – Может, отдохнуть от нашей бригады захотел.
– Может быть, – задумчиво повторила Ольга. Василий взял из ее рук котелок с посудой:
– Товарищ дежурный, какие у вас еще задания по кухне?
– Кажется, разделалась со всеми.
– Тогда разрешите пригласить прогуляться по бульвару.
– Лучше в театр сходим.
– Не достал билеты.
– Тогда сходим в кино.
– Там душно, к тому же показывают старый-престарый фильм. Мы пойдем в планетарий с настоящим небом и луной.
– Пойдем, – согласилась Ольга.
Вечер был сухой и студеный. Все затаилось в ожидании скорой зимы. Ольга подняла вверх руку.
– Вон та звезда – Сириус.
– Где он? – взглянул на ее руку Василий.
– Да вон же, смотри, где мой указательный палец.
– Сириус во много раз больше Солнца.
А его спутник – совсем крохотная звездочка, и у нее нет собственного света.
– Я ни черта не смыслю в астрономии, – ответил Василий.
– У этой звездочки нет собственного света, – повторила Ольга, – зато сила притяжения такая, что может отклонить с орбиты своего соседа-великана.
Василий улыбнулся и обнял Ольгу:
– Ну и пусть отклоняются, это их личное звездное дело.
Она заглянула ему в глаза и тихо сказала:
– Так и я возле тебя.
– Как? – не понял Василий.
– У меня нет своего света. Понимаешь? Я лишь твой спутник. Без света… И могу навредить тебе – отклонить с орбиты.
– Перестань…
– Нет-нет, это правда.
– Перестань, – Василий схватил ее за плечи и встряхнул. – Слышишь?
Ольга ничего не ответила, и они долго шли вдоль берега реки, каждый думая о своем.
– Кажется, вилла Стелуева, – наконец произнес Василий. Он показал рукой на мрачное нелепое строение из досок и ветвей. – Ты не замерзла?
– Немного.
– Пойдем погреемся. У Стелуева есть «буржуйка» и припасены сухие дрова. У него все четко: военный.
Они вошли в сооружение, которое можно было назвать и шалашом, и землянкой, и хибарой. Василий зажег спичку.
– Уютно живет майор. Ai;a, вот дрова.
Ольга уселась на мягкий пастил из веток и молча наблюдала, как орудует у печки Василий. Наконец затрещали дрова, в разные стороны поползли седые струи дыма. Сразу стало теплей.
– Как хорошо тут, – прошептала Ольга. – Я хочу шампанского.
– Какое совпадение, а я – водки.
– Тебе нельзя.
Василий развел руками:
– Бедному алкоголику остается только мечтать о выпивке.
– Ну а если больше не о чем мечтать…
Василий не дал ей договорить, резко обнял и поцеловал.
– Еще одно желание появилось? – Ольга попробовала отстраниться, но он крепко держал ее.
– Зачем ты так? – Василий нахмурился.
– Прости, я сама не знаю, что со мной сегодня творится. Прости…
– За что?
– За то, что отклоняю с орбиты. – И она прижалась к нему.
После возвращения из Москвы Серега Треф снова поселился у Мурата. На этот раз долго не пришлось бездействовать. Через два дня явился Славик и не один, а с хозяином.
– Доброзин, – представился тот и некоторое время бесцеремонно разглядывал Серегу белесыми, чуть навыкат, глазами.
Наконец он похлопал Трефа по плечу и коротко рубанул:
– Хорош парень, будем работать.
– Поработаем, – произнес Серега, отведя взгляд.
– Вот и ладненько. Садитесь, ребятки, поближе. – Доброзин с минуту молчал, словно не мог собраться с мыслями, потом начал: – В каждом человеке, ребятки, наступает момент, когда он должен изменить ритм жизни. У вас это будет не скоро. А мне уже пора. Ясно?
– Чего ж тут неясного, – отозвался Славик. – Кто хорошо трудился, имеет право в нашей стране на заслуженный отдых.
– Вот именно, – оборвал его Доброзин. – Потрудился я не плохо в свое время, много, правда, потерял не по своей вине. Но дело не в этом. Ухожу на покой. Старость обеспечена. Да вот появилась возможность кое-что добавить к своей пенсии. Разве можно упустить такой момент? Как ты считаешь, Сережа?
На этот раз Треф сумел выдержать взгляд белесых глаз.
– Упускать прибавочку к пенсии, конечно, грех. Но чьими руками будет лепиться эта прибавочка?
– Угадал, угадал, Сережка-Сережка, – улыбнулся Доброзин. – К вам, молодым, и обращаюсь за помощью.
– Вот номер: то приказывал «Будем работать», а то просит помощь. – Треф с ехидцей взглянул на Доброзина.
– Ершист, аи ершист, Сережка. И как до сих пор не сложил вихрастую головушку? Ума не приложу. Запомни, прошули я, угозариваю ли, для тебя и Славика – это все равно приказ.
– Теперь понятно, – Серега развел руками.
– Дело и для вас очень выгодное, – продолжил Доброзин. – Кроме того золотишка, что я приготовил для Москвы, есть еще. Только оно пока в землице лежит.