Напрасно Альварес отводит эпидемиям лишь второстепенную роль в своей гипотезе. Именно в них все дело! Угроза массовой гибели от врага невидимого и вездесущего, разящего сразу со всех сторон, от которого не найти защиты ни за крепостными стенами, ни в священном храме — это выглядит куда правдоподобнее. И естественно, единственным спасением от этой загадочной напасти, кажущейся проявлением воли разгневанных богов, остается одно — бежать подальше из зачумленных городов. Мера предосторожности, конечно, варварская, крайняя, но при том уровне медицинских знаний, какими обладали древние майя, бесспорно, логичная и увенчавшаяся успехом, — ведь после такого «великого исхода» из покинутых городов государство майя просуществовало еще шестьсот лет — до прихода испанцев, оказавшихся страшнее и губительнее любых эпидемий.
Но какая болезнь могла распространиться вдруг по всей стране древних майя и выгнать жителей из городов? В той рукописи, которую коллега Альвареса раскопал в церковных архивах, об эпидемиях говорится уж очень туманно. Может, желтая лихорадка? Тайну этой опасной болезни, убивающей людей в страшных мучениях, удалось разгадать ведь совсем недавно, всего шестьдесят лет назад, и лишь теперь мы разобрались в сложной механике ее распространения.
А она для здешних тропических лесов не в новинку. Природные очаги желтой лихорадки существовали тут, видимо, с незапамятных времен, еще задолго до появления человека. Болели ею тогда только обезьяны и некоторые виды птиц, а передавали болезнетворные вирусы комары, живущие в кронах пальм и высоких деревьев.
Не один ли из них, кстати, так настойчиво и жалобно пищит сейчас у Андрея над головой, пытаясь добраться до кожи?..
Пришли в леса люди и оказались включенными в эту коварную цепочку. Для них болезнь оказалась смертоносной и сразу получила больше возможностей для распространения. Чем гуще становились людские поселения, тем больше возрастала опасность возникновения массовых эпидемий. И вот наступил критический момент, когда губительная эпидемия вырвалась на свободу и охватила всю страну древних майя, заставив жителей бежать из многолюдных городов. А после этого, естественно, эпидемия прекратилась, коварная болезнь опять затаилась в своих природных тайниках.
Стройная гипотеза. Есть у нее лишь один недостаток: нужно еще доказать, что дело обстояло именно так…
Вся трудность в том, что от древних майя почти не осталось никаких кладбищ или некрополей. Андрей давно выучил наизусть описание их похоронных обрядов, сделанное епископом Ландой:
«Эти люди крайне боялись смерти, и это они обнаруживали во всех служениях, которые они совершали своим богам…
Умерших они завертывали в саван, набивая им рот размолотой кукурузой, которая служит им пищей и питьем и которую они называют «к'ойем», и с ней несколько камешков, из тех, что они употребляют как монеты, чтобы в другой жизни у них не было недостатка в пище.
Они погребали умерших внутри своих домов или позади них, помещая им в могилу несколько своих идолов; если это был жрец, то несколько книг, если колдун, то его колдовские камни и снаряжение… Обычно они покидали дом и оставляли его необитаемым после погребения…
Что до сеньоров и людей очень значительных, они сжигали их тела, клали пепел в большие сосуды и строили над ними храмы…»
Попробуйте найти через много веков в дремучем тропическом лесу могилы, не отмеченные ни памятником, ни даже простым надгробием. И от домов давно ничего тоже не осталось, даже фундаментов.
«Мне крепко повезло, — думал Андрей. — И теперь ждать уже недолго. Разгадка вековой тайны совсем рядом, под боком! Скорей бы начать вскрытие гробницы.
А если найдем в ней только урну с пеплом?!»
С этими мыслями Андрей и заснул, словно провалившись во тьму веков. А проснулся от надоевших криков Бенито:
— Arriba!
Старик не выспался и ворчал. Хотя он и отгонял всю ночь летучих мышей, они все-таки ухитрились покусать двух мулов. Андрей поразился, увидев страшные кровоточащие раны на шеях у животных. Вот тебе и дрожащие крошки с забавными поросячьими пятачками! Настоящие вампиры.
После завтрака Франко повел рабочих на расчистку земляного навала, Андрей же занялся распаковкой багажа и приготовлениями к вскрытию гробницы.
Тщательный план им был разработан давным-давно и уже не раз обсуждался с Альваресом.
Над входом в гробницу будет установлена маленькая палатка из стерильного пластика, чтобы оградить ее от всего мира. Как только плита будет поднята и археологи спустятся в гробницу, вход за ними плотно закроют специальной стерильной пластиной. Она преградит доступ в камеру современным микробам, невидимками притаившимся в воздухе. Конечно, какая-то часть их все-таки успеет проникнуть в гробницу, пока будут поднимать плиту и заменят ее пластиковой крышкой. Но это не страшно. Вторгшиеся микробы осядут где-то в самых верхних местах на стенах гробницы и не успеют смешаться с древними микроорганизмами, только действовать надо быстро.
В запечатанном пакете была приготовлена стерильно-чистая одежда для Андрея и профессора: халаты, защитные марлевые повязки, белые шапочки, резиновые перчатки и специальные чехлы для ботинок. Кажется, ничего не упущено.
Андрей все проверил, приготовил, ему не терпелось поскорее пойти в храм.
— Не спешите, мой друг, — остановил его профессор. — Они нас позовут. Земли там навалено много, комната тесная, дверь всего одна. Мы будет только мешать. А пока, чтобы не томиться, продолжим прогулку по моему городу.
Альварес прежде всего повел Андрея к громадной продолговатой каменной глыбе, валявшейся в густой траве среди зарослей.
— Вот, расчищали только в прошлом году, а смотрите, как все опять заросло.
Это была скульптурная стела. Подойдя поближе Андреи увидел резное изображение какого-то горбоносого человека в пышном одеянии с причудливым жезлом в руке. Все детали были вырезаны в камне неизвестным древним мастером с поразительной пластичностью и тонкостью.
— Жрец? — спросил Андрей.
— Нет, скорее халач-виник, правитель.
— А что означают эти иероглифы?
— Дата, как обычно. Девятьсот третий год нашей эры. Каждое двадцатилетие — катун — непременно следовало отметить сооружением новой стелы Каменные глыбы вырубали из скалы далеко отсюда и затем волокли на толстых деревянных катках через лес.
— Как же их потом ставили друг на друга? Ведь такая глыба весила наверняка несколько тонн, а инструменты у майя были самые примитивные.
Альварес ответил не задумываясь, как очевидец:
— Глыбу втаскивали по наклонной плоскости на бревенчатый мост. А с другой стороны помост обрывался круто, понимаете? Конец глыбы нависал над этим обрывом, постепенно перевешивал, и она начинала соскальзывать вниз, в специально вырытую и обложенную камнями яму. Потом уже с помощью веревок и примитивных блоков ее устанавливали строго вертикально. Примерно так же возводились и храмы, дворцы, все здания…
— Адская работа!
— Да, поэтому древние майя от рождения до смерти занимались непрерывной стройкой.
Утром в лесу было торжественно и тихо, как в музее. В траве виднелись древние памятники: огромные каменные плиты, причудливые скульптуры ягуаров. Их было много, как в музее. Но с каждым шагом Андрей все больше убеждался, что это вовсе не музей, куда нарочно собирают памятники старины, хотя бы и необычный, в глухом лесу, под открытым небом.