Я написал ему письмо, в котором предложил воздержаться от публичной дискуссии, поскольку совсем не собирался вести подобного рода споры на страницах профессиональной печати. Но он продолжил, и в конце концов редакторы отказались публиковать его письма.
Голос Халстеда был полон злобы.
– Вы хотите сказать, что купили этих проклятых редакторов, не так ли?
– Думайте, как вам угодно, – сказал Фаллон с отвращением. – В любом случае, после того как Халстед уехал, я обнаружил, что мое досье на де Виверо исчезло. В то время оно не имело для меня большого значения, а позднее оказалось несложно вернуться к первоначальным источникам. Но когда я начал на каждом углу натыкаться на Халстедов, мне осталось только сложить два и два.
– Но вы не знаете точно, что он взял ваше досье, – сказал я. – Вы не могли бы доказать это в суде.
– Полагаю, что не смог бы, – согласился Фаллон.
– Тогда будет лучше не говорить об этом. – Халстеду, казалось, доставили удовольствие мои слова, и поэтому я добавил: – Вы оба бросаетесь обвинениями легко и не задумываясь. Это не соответствует моим представлениям о профессиональном достоинстве.
– Вы еще не дослушали историю до конца, мистер Уил, – сказала миссис Халстед.
– Что ж, давайте к ней вернемся, – предложил я. – Продолжайте, профессор Фаллон – или, может быть, вы хотите что-нибудь сказать, доктор Халстед?
Халстед мрачно посмотрел на меня.
– Пока нет. – Он сказал это со зловещим видом, и я понял, что впереди нас ждет очередной фейерверк.
– Долгое время после этого ничего особенного не происходило, – сказал Фаллон. – Затем, когда я находился в Нью-Йорке, мне пришло письмо от Марка Джеррисона, в котором он предлагал увидеться с ним. Джеррисон – это перекупщик, которого я время от времени использую, и когда я с ним связался, он сказал, что у него есть кувшинчик для шоколада, относящийся к культуре майя, – не простой глиняный кувшинчик, а сделанный из золота. Должно быть он принадлежал благородному семейству. Он также сказал, что у него есть часть накидки из перьев и некоторые другие предметы.
Халстед фыркнул и громко пробормотал:
– Видели мы такие накидки из перьев!
– Она была фальшивая, – сказал Фаллон. – И я ее не купил. Но кувшинчик для шоколада оказался подлинным. Джеррисон знал, что я им заинтересуюсь – простые специалисты по культуре майя не имели дела с Джеррисоном, потому что у них нет таких денег, какие он спрашивает. Обычно Джеррисон продает свой товар музеям и богатым коллекционерам. У меня тоже есть свой музей – и в прошлом я покупал у Джеррисона хорошие экспонаты.
Мы поторговались немного, и я сказал ему, что думаю насчет его перьевой накидки; он посмеялся над этим и заверил меня, что просто хотел пошутить. Но кувшинчик для шоколада несомненно был подлинным, и я его купил. Затем Джеррисон сказал, что его интересует мое мнение по поводу одной вещи, которую он недавно получил, – это был манускрипт, написанный испанцем, жившим среди майя в начале шестнадцатого века. Джеррисон хотел знать, является ли он подлинным.
– Он проконсультировался с вами как с экспертом в данной области? – спросил я и увидел, как Кэтрин Халстед напряженно подалась вперед.
Фаллон кивнул.
– Верно. Фамилия испанца была де Виверо, а манускрипт оказался письмом к своим сыновьям. – Он замолчал.
Халстед сказал:
– Не останавливайтесь здесь, Фаллон, – когда нам стало по-настоящему интересно.
Фаллон посмотрел на меня.
– Вы что-нибудь знаете о завоевании Мексики?
– Немного, – ответил я. – Мы учили это в школе – Кортес и все такое, – но я забыл детали, если когда-нибудь знал их вообще.
– Как и большинство остальных людей. У вас есть карта Мексики?
Я пересек комнату и достал с полки атлас. Пододвинув кофейный столик, я положил атлас на него и быстро нашел нужную страницу.
Фаллон склонился над ней и сказал:
– Я должен посвятить вас в некоторые детали, без которых содержание письма будет вам непонятно. – Он опустил свой палец на карту Мексики в область побережья возле Тампико. – В первые два десятилетия шестнадцатого века испанцы присматривались к тому участку суши, который ныне нам известен как Мексика. Существовали слухи про это место – истории о невообразимом богатстве, – и они мечтали найти и забрать его.
Его палец описал дугу вокруг Мексиканского залива.
– Эрнандес де Кордова обследовал побережье в 1517 году, а Хуан де Грихальва последовал за ним в 1518-м. В 1519 году Эрнан Кортес высадился на берег и предпринял экспедицию во внутренние области, исход которой нам хорошо известен. Он выступил против ацтеков, и с помощью силы, твердости, суеверия и чистого мошенничества, смешанных в идеальных пропорциях, одержал над ними победу, совершив один из самых удивительных боевых подвигов за всю историю человечества.
Но, покончив с ацтеками, он обнаружил, что существуют и другие миры, доступные для завоевания. На юге, занимая территорию современного Юкатана, Гватемалы и Гондураса, раскинулась еще одна империя америндов – империя майя. Кортес не нашел у ацтеков столько золота, сколько ожидал, но если верить донесениям, поступавшим с юга, у майя его было в изобилии. Поэтому в 1525 году он выступил против майя. Он покинул Теночтитлан – ныне Мехико – и высадился на побережье вот здесь, возле Коацакоалькоса, откуда направился вдоль оси перешейка к озеру Петен и сюда, к Копану. Но его труды не были вознаграждены, потому что основные силы майя располагались не на плато Анагуак, а на полуострове Юкатан.
Я склонился над его плечом, внимательно следя за объяснениями. Фаллон сказал:
– Вскоре Кортес получил персональное распоряжение – его вернули обратно в Испанию, – и следующую экспедицию возглавил Франциско де Монтего, который уже обследовал Юкатан с моря. Силы его были достаточно внушительны, но он обнаружил, что воевать с майя значительно сложнее, чем с ацтеками. Они отчаянно сопротивлялись, и к тому же Монтего был не Кортес – в первых нескольких битвах испанцы потерпели поражение.
Вместе с Монтего сражался и Мануэль де Виверо. Не думаю, что он был более чем простой пехотинец, но с ним произошла интересная история. Майя захватили его в плен и не убили; они оставили его в живых как раба и своего рода талисман. Ну а Монтего так и не смог захватить Юкатан – ему не удалось одержать верх над майя. Кстати говоря, этого не удалось сделать никому; через некоторое время они ослабли и адсорбировались, но никогда майя не были разбиты в сражении. В 1549 году, двадцать два года спустя после начала боевых действий, под контролем Монтего находилась едва ли не половина полуострова Юкатан, и все это время Виверо был в плену во внутренних областях.
Это было достаточно любопытное время в истории майя, и то, что тогда происходило, долгое время ставило археологов в тупик. Они обнаружили, что испанцы и майя жили и работали вместе бок о бок, причем каждый оставался верен своей культуре; они находили храмы майя и испанские церкви, возведенные рядом друг с другом и, что более удивительно, построенные в одно и то же время. Это оставалось загадочным до тех пор, пока последовательность событий не была рассортирована так, как я только что рассказал.
В любом случае, майя и испанцы жили щека к щеке. Они воевали между собой, но не постоянно. Испанцы контролировали Западный Юкатан, где расположились великие города майя Чичен-Ица и Ушмаль, но Восточный Юкатан, современная провинция Кинтана Роо, оставалась для них закрытой книгой. Такой она в значительной степени остается и поныне.