* * *
Внизу я застал Пата Харриса со стетоскопом на шее и маленькой черной коробочкой в руках, из которой торчала блестящая телескопическая антенна. Увидев меня, он неистово замахал рукой и прижал палец к губам, показывая своей мимикой, что я должен сохранять тишину. Он кружил по комнате, как собака на незнакомом месте, пересекая ее вперед-назад и постепенно концентрируя свое внимание на большом обеденном столе из массивного испанского дуба.
Внезапно он встал на четвереньки и скрылся под столом, завершив тем самым свое сходство с собакой. Все, что я мог видеть, это заднюю часть его брюк и подметки его ботинок; брюки были в порядке, но ботинки нуждались в ремонте. Через некоторое время он показался наружу, улыбнулся и снова приложил палец к губам. Он подозвал меня, показывая, что я должен к нему присоединиться, и, чувствуя себя немного глупо, я тоже встал на четвереньки. Он нажал кнопку, и узкий луч света вырвался из маленького фонарика, зажатого у него в руке. Луч поблуждал по обратной поверхности стола, а затем замер неподвижно. Повинуясь жесту Харриса, я присмотрелся и увидел маленькую серую металлическую коробочку, наполовину скрывшуюся за перекрестьем балок.
Харрис пошевелил согнутым указательным пальцем, и мы выбрались из-под стола, после чего он быстро вышел из комнаты и провел меня по коридору в кабинет Фаллона, который оказался пуст.
– Нас подслушивают, – сообщил он.
Я разинул рот.
– Вы хотите сказать, что этот предмет...
– ...радиопередатчик. – Он вынул из ушей стетоскоп с видом диктора, готового сообщить плохие новости. – Это устройство предназначено для обнаружения микрофонов. Я проверяю все частоты, и если где-то поблизости работает радиопередатчик, в наушниках раздается посвистывание. Затем, чтобы его найти, остается только следить за показанием стрелки индикатора.
Я нервно произнес, окинув взглядом кабинет:
– Не лучше ли нам помолчать? Это место...
– Оно чисто, – сказал он коротко. – Я его проверил.
– Бог ты мой! – воскликнул я. – Что заставило вас подумать о возможности наличия в доме подобных устройств?
Он усмехнулся.
– Недоверчивый склад ума и знание человеческой натуры. Я просто представил, что сделал бы на месте Джека Гатта, если бы мне хотелось быть в курсе событий, происходящих в этом доме. Кроме того, это стандартная процедура в моей работе. – Он потер подбородок. – Вы говорили о чем-нибудь в той комнате – о чем-нибудь важном?
Я спросил осторожно:
– Вы что-нибудь знаете про то, что мы пытаемся сделать?
– Тут все в порядке – Фаллон выложил мне все полностью. Прошлым вечером мы засиделись с ним допоздна. – Его глаза вспыхнули. – Какая необыкновенная история – если это правда!
Я мысленно вернулся назад.
– Мы все стояли вокруг того самого стола, разговаривая о подносах. Именно тогда я сообщил новость, что это на самом деле зеркала.
– Не слишком хорошо, – сказал Харрис.
– Но затем мы перешли в кинозал, – продолжил я. – И я продемонстрировал, что произойдет, если луч света отразится от зеркала. Все остальное было сказано там.
– Покажите мне этот кинозал, – попросил Харрис.
Я показал, и он, вооружившись стетоскопом, несколько минут вращал ручки на своем устройстве. Наконец он снял наушники.
– Здесь ничего, значит есть шанс на то, что Гатту известно только истинное предназначение этих изделий, но он не знает про их необычные свойства.
Мы вернулись обратно в кабинет и застали там Фаллона и Халстеда. Фаллон распечатывал большой конверт, но сразу замер как только услышал то, что ему сказал Харрис.
– Хитроумный ублюдок! – сказал он с некоторым удивлением в голосе. – Вырвите с корнем этот проклятый микрофон.
– Не надо! – возразил Харрис. – Я хочу, чтобы передатчик остался на месте.
Он нам еще пригодится. – Он посмотрел на нас с легкой улыбкой. – Никто из вас не представлял себя в роли радиоактера? Я думаю, мы сможем скормить Джеку Гатту кое-какую дезинформацию. Но вы все должны помнить, что в этой комнате нельзя говорить ничего важного.
Фаллон рассмеялся.
– Вы и сами достаточно хитроумны, Харрис.
– Я профессионал, – просто сказал Харрис. – Не думаю, что мы сможем устроить живое шоу; так слишком много шансов допустить оплошность. Здесь требуется хорошо отредактированная пленка, которую мы прокрутим перед микрофоном. – Он сделал паузу. – Я присмотрю за этой комнатой. Кто-то должен сменить батарейки, они не вечны.
– Но куда ведется передача? – спросил Халстед.
– Вероятно в машину, которая припаркована чуть выше по дороге. Двое парней сидят в ней уже второй день. Я полагаю, что в машине установлен приемник, соединенный с магнитофоном. Мы не будем их тревожить до тех пор, пока они не проглотят приготовленную для Гатта историю, а может быть, и после. Одно дело что-то знать, но гораздо лучше, когда твой противник не знает, что ты это знаешь. Мой совет – сохранять невинный вид. Вы даже не подозреваете, что Джек Гатт существует.
Фаллон не ошибался насчет Харриса; это был самый хитроумный человек, которого я когда-либо встречал, и его предусмотрительность не знала просчетов. Узнав его лучше, я понял, что могу доверить ему собственную жизнь, да иначе и не могло быть, поскольку, как оказалось, он знал про меня больше, чем я сам. Его специальностью являлась информация, и он усердно собирал ее на работе и в свободное время. У Харриса был мозг, подобный хорошо организованной компьютерной памяти, но в отличие от компьютера он еще имел возможность прибегнуть к огромному количеству различных уловок.
Фаллон вскрыл конверт.
– Давайте вернемся к делу. Это рентгеновские снимки – в натуральную величину.
Он рассортировал их и раздал нам по одному отпечатку каждого зеркала. Снимки оказались весьма хорошего качества, удивительные по четкости деталей, которые были лишь смутно различимы на экранном изображении. Я сказал:
– Миссис Халстед не ошиблась, здесь и в самом деле какие-то слова возле самого края. – Я пригляделся повнимательнее. – Я не могу читать по-испански.
Фаллон взял увеличительное стекло и что-то зашептал себе под нос.
– Насколько я могу разобрать, здесь написано примерно следующее. На вашем зеркале: "Путь к истинной славе лежит через порталы смерти". А на моем зеркале: "Жизнь вечная ждет за могилой".
– Ужасно, – прокомментировал Харрис.
– Не слишком точные инструкции, – иронично сказал Халстед.
– Это может что-то значить, – произнес Фаллон задумчиво. – Но одна вещь не вызывает сомнений; здесь определенно изображено побережье Кинтана Роо. – Он провел увеличительным стеклом над отпечатком. – Бог ты мой, да тут еще и города отмечены. Видите эти квадратные значки в виде замков?
Я почувствовал, что атмосфера в комнате накаляется.
– Эти два вверху должно быть Коба и Тулум, – произнес Халстед напряженно. – А к западу от них Чичен-Ица.
– И Ичпатуун в заливе Четумал. А что это за город к югу от Тулума? Может быть, Чанауши? – Фаллон поднял голову и устремил взгляд в пространство. – Город, открытый совсем недавно. Существует теория, что он был центром морской торговли на побережье.
Рука Халстеда рывком опустилась вниз.
– Здесь рядом показан еще один город – и вот еще, – Его голос надломился. – А вот еще один. Если эта карта достаточно точная, мы сможем открывать потерянные города целыми пачками.
– Успокойтесь, – сказал Фаллон и отложил отпечаток в сторону. – Давайте взглянем на Уашуанок. – Он взял в руки другой снимок и внимательно на него посмотрел.