Из-за шума и смеха детей Питеру показалось, что он не расслышал.
- Что вы сказали? - осторожно спросил он, стараясь не выдать себя выражением лица, и она повторила:
- Означает ли для вас что-нибудь имя Калиф?
Он слегка нахмурился, делая вид, что задумался, и в памяти его всплыли ужасные микросекунды смертельной схватки, дыма, пламени и выстрелов, темноволосая девушка в красной рубашке, кричащая:
- Не убивайте нас! Калиф сказал, что мы не умрем! Калиф... Остальное прервала его собственная пуля, попав ей в открытый рот. С тех пор его преследовало это слово, и он испробовал тысячи вариаций, искал смысл и значение, рассматривал возможность того, что услышал неправильно. Теперь он знал, что это не так.
- Калиф? - переспросил он. Ему казалось важным отрицать, просто потому что нужно что-то оставить в резерве, что его не несет в потоке воли и личности этой женщины. - Это мусульманский титул. Мне кажется, он буквально означает "наследник Мухаммеда, преемник пророка".
- Да. - Она нетерпеливо кивнула. - Титул религиозного и гражданского руководителя. Но слышали ли вы, чтобы его использовали как кодовое имя?
- Нет. Простите, не слышал. А что оно означает?
- Я не вполне уверена, даже мои собственные источники не дают точных сведений. - Она вздохнула, и они стали молча следить за Мелиссой-Джейн. Девочка ждала, когда Питер обратит на нее внимание, а когда дождалась, легко пробежала по доске для прыжков и перешла, легкая, как ласточка, в прыжок в полтора оборота, войдя в воду почти без брызг; тут же вынырнула с прилипшими к лицу волосами и посмотрела на Питера в ожидании одобрения.
- Прекрасный ребенок, - сказала баронесса. - У меня нет детей. Аарон хотел сына - но нет. - В ее глазах была настоящая печаль, и она постаралась ее скрыть. На другой стороне Мелисса-Джейн выбралась из бассейна и быстро завернулась в полотенце и прикрыла груди: они уже достаточно велики и в то же время настолько новы, что составляют для нее постоянный источник замешательства и стыдливой гордости.
- Вы говорили о Калифе, - напомнил Питер, и баронесса повернулась к нему.
- Впервые я услышала это имя два года назад в обстоятельствах, которые никогда не забуду... - Она помолчала. - Я полагаю, вы в кусре всех подробностей похищения и убийства моего мужа. Не хочу повторять эту ужасную историю без необходимости.
- Я все знаю, - заверил ее Питер.
- Вы знаете, что я лично доставила выкуп.
- Да.
- Свидание происходило на покинутом летном поле вблизи восточногерманской границы. Меня ждали в легком двухмоторном самолете, разведчике советского производства, но со стертыми обозначениями... Питер вспомнил тщательное планирование и особое оборудование, использованное при похищении 070. Все совпадало. - Их было четверо, в масках. Говорили они по-русски, вернее, двое говорили по-русски. Остальные двое вообще не сказали ни слова. Русский был ломаный... - Питер вспомнил, что баронесса говорит по-русски и еще на пяти языках. Она происходит из Восточной Европы. Питер пожалел, что не познакомился с ее досье в разведке. Отец сбежал вместе с ней из ее родной Польши, когда она была еще ребенком. - Почти несомненно, и самолет, и этот русский язык должны были скрыть истинную принадлежность похитителей, - продолжала она. - Я провела с ними немного времени. Мне нужно было доставить сорок пять миллионов швейцарских франков, и хоть они были в крупных купюрах, все равно на борт нужно было погрузить громоздкий и тяжелый багаж. После первых нескольких минут, когда они поняли, что у меня нет полицейской охраны, они успокоились и шутили друг с другом, когда грузили деньги. Слово "Калиф" было произнесено в английской транскрипции; в переводе с русского это звучало так: "Калиф снова прав" и ответ: "Калиф всегда прав". Может, я запомнила это так отчетливо из-за того, что они воспользовались английским словом... - Она снова замолчала, и в ее глазах было откровенное обнаженное горе.
.. - Она снова замолчала, и в ее глазах было откровенное обнаженное горе.
- Вы рассказали полиции? - мягко спросил Питер, и она покачала головой.
- Нет. Не знаю почему. Полиция тогда действовала так беспомощно. Я ужасно рассердилась, была опечалена и смущена. Именно тогда я решила, что буду искать сама - и это было единственное, с чего я могла начать.
- Это был единственный случай, когда вы слышали это имя? - спросил Питер, и она ответила не сразу. Они смотрели на играющих детей - казалось фантастичным обсуждение источника зла в таком окружении, на фоне смеха и невинных детских шуток.
Когда баронесса ответила, она, казалось, совершенно сменила тему.
- Международный терроризм временно сократился. Казалось, американцы справились с воздушным терроризмом после соглашения с Кубой и при помощи тщательных проверок в аэропортах. Ваша собственная успешная кампания против Временного крыла Ирландской Республиканской Армии, рейд израильтян в Энтеббе и немцев в Могадишу - все это были несомненные победы. Арабы были слишком заняты войной в Ливане и внутренними разногласиями. - Она покачала головой. - Но терроризм - очень выгодное занятие. Риск здесь меньше, чем при финансировании большого кинофильма. Вероятность успеха шестьдесят семь процентов, минимальный вклад капитала, огромная прибыль наличными, известность, немедленные результаты. А потенциальные результаты даже подсчитать невозможно. И даже если акт завершается неудачей, все равно процент выживания участников свыше пятидесяти. - Она снова улыбнулась, но на этот раз в ее улыбке ни было ни веселья, ни теплоты. Любой бизнесмен скажет вам, что это лучше, чем рынок обычных товаров.
- Единнственный недостаток этого бизнеса: им занимаются либо любители, либо профессионалы, ослепленные ненавистью, с узкими ограниченными интересами и целями, - сказал Питер.
При этих словах она повернулась к нему, сложив под собой длинные ноги в женской манере, недоступной мужчинам.
- Вы меня опережаете, Питер. - Она спохватилась. - Простите, но гененрал Страйд - это слишком длинно, к тому же у меня такое чувство, будто я вас знаю очень давно. - Теперь улыбка ее была легкой, но теплой. Меня зовут Магда, - просто сказала она. - Будете называть меня так?
- Спасибо, Магда.
- Да. - Она вернулась к теме разговора. - Бизнес в руках любителей, но он слишком заманчив, чтобы так оставалось долго.
- И тут вступает Калиф, - догадался Питер.
- Я слышала только шепоты, обычно без имени. Просто слухи о встречах в Афинах, в Амстердаме, в Восточном Берлине или Адене - только раз я снова услышала имя Калифа. Но если он существует, сейчас это один из богатейших людей в мире, а скоро станет наиболее влиятельным.
- Один человек? - спросил Питер.
- Не знаю. Может, группа. Может, даже правительство. Россия, Куба, одна из арабских стран? Кто может сказать?
- А цель?
- Прежде всего деньги. Богатство, чтобы добиваться политических целей... а в конечном счете власть, абсолютная власть. - Магда Альтман остановилась и сделал легкий жест, словно умаляя значение своих слов. Все это догадки, мои собственные догадки, основанные на нескольких происшествиях. Теперь у них есть деньги - от ОПЕК и мои, среди многих других. Теперь он или они заинтересованы в политических целях. И начали с наиболее легкой. Расистское правительство меньшинства в Южной Африке, не имеющее могущественных союзников. И должно было получиться. Ценой нескольких жизней они захватили бы всю страну, исключительно богатую ресурсами страну. И даже если бы основной цели они не достигли бы, утешительный приз - сорок тонн золота. Хороший бизнес, Питер. Дело должно было окончиться успешно. Оно и шло успешно. Западные державы надавили на жертву, заставили принять требования - все сработало великолепно. Если бы не один человек.
- Я испуган так, как никогда в жизни, - негромко сказал Питер.
- Да. Я тоже, Питер. Я боюсь все время с того ужасного ночного звонка, когда захватили Аарона, и чем больше я узнаю, тем сильнее боюсь.