И следующее! Вопрос о договорах обсуждать всему совету директоров слишком расточительно. Я попрошу остаться Ржавичева и Нехорошева. Все свободны.
Директора выходили из кабинета молча, остались Нехорошев, Ржавичев и оба юриста.
-- Вы тоже свободны, -- сказала я юристу компании.
-- Но я составляла договора, и могут потребоваться мои пояснения.
-- Если потребуются, я вас приглашу.
За этот день я поняла, что хорошо составленный договор -это почти гениальная драматургическая заготовка, в которой учтены, предусмотрены и перекрыты сотни возможных ходов партнера. Я еще раз пожалела, что не стала юристом. В конце рабочего дня я предупредила Настю и Малого Ивана, чтобы они задержались на работе. По сегодняшнему заседанию совета директоров я поняла, что Заместитель в эти два месяца будет ко мне относиться по принципу: чем бы дите не тешилось, лишь бы не плакало. Помощи я от него не получу. Но за два месяца могут быть упущены возможности, которые компания не восполнит и за годы. И я прямо спросила Малого Ивана:
-- Что же случилось с компанией, которая из преуспевающей за два последние года начала балансировать на грани катастрофы?
-- Так просто не объяснишь, -- начала Настя.
-- Объяснения всегда простые, -- не согласилась я. -Иван, вы, аналитик, может быть, объясните мне?
-- Мы недоучли, что конкуренты начали действовать нецивилизованными методами, переманивая наших клиентов, к тому же наша команда в этом составе не способна решать стратегические задачи, она хороша только в тактических решениях.
-- Чего не хватает команде?
-- Как ни странно, стариков. Организация дееспособна, когда в ней есть старики с их опытом, профессиональное среднее поколение и энергичное, инициативное молодое. Большой Иван сделал ставку на молодежь.
-- Это разве плохо? -- спросила я.
-- Да, -- подтвердил Малый Иван. -- Энергией и инициативой не заменишь связи, которые нарабатываются десятилетиями. Сегодня ведь у власти пока еще стоит старшее поколение. Они принимают решения. Теперь, когда в компании нет Большого Ивана, нам будет еще труднее.
-- Кто этот необходимый компании старик?
-- Еще не знаю, но попробую вычислить.
-- Завтра эту кандидатуру мы должны предложить отцу.
Настя подливала кофе и помалкивала.
Коля подвез меня к подъезду. Старухи со всех четырех лавочек зафиксировали мое появление на "Мерседесе". К завтрашнему дню об этом будет знать большая часть микрорайона.
Я, хотя и понимала, что от старух ничего не утаишь, все-таки поспешнее, чем следовало, вышла из машины и проскочила в подъезд. Обычно на четвертый этаж я взбегала, если не была перегружена сумками с продуктами, но на этот раз что-то остановило меня, может быть, отфиксированные две мужские фигуры на площадке пятого этажа. На пятом этаже в нашем подъезде мужчин не было, в трех квартирах жили две вдовы-пенсионерки и разведенка с двумя малолетними детьми.
Я постояла на площадке первого этажа.
-- Вроде, она, -- услышала я сверху. Много раз я представляла себе ситуацию, как кто-то за мной гонится. Для этого на площадке четвертого этажа, у мусоропровода, я положила кирпич. Иногда кирпич пропадал, и я приносила новый. Кирпич оказался на месте, и я взяла его. Я чувствовала запах хороших сигарет, наверное, выкурили не меньше десятка. Ноги вдруг стали тяжелыми. Я поняла, что два замка я все равно не успею открыть, и приняла решение. Быстро взбежала на лестничную площадку, открыла один замок и услышала:
-- Девушка!
На второй замок у меня ушла еще секунда. Они, наверняка, рассчитывали, что я обернусь, но я, не оборачиваясь, понимая, что стоящий за спиной выше меня, ударила кирпичом с полуоборота как можно выше.
Я успела увидеть рыжеватого, коротко стриженного парня в спортивно костюме, второго я не рассмотрела. Захлопнув дверь, накинула цепочку, задвинула щеколду, прислонила к двери вешалку и подтащила стиральную машину.
В дверь ударили с такой силой, что второго такого удара она вряд ли выдержала бы. Я взяла лыжную палку с заточенным напильником наконечником и рядом поставила вторую палку.
Я услышала несколько раз: "Сука! Сука!", -- и все стихло. Не выпуская из рук лыжной палки, я подошла к окну, отодвинула штору. Из подъезда, наконец, вышли двое парней, один прикрывал лицо платком. Он оказался выше, чем я рассчитала, поэтому удар пришелся по подбородку, рту и носу.
Я подтащила к двери кресло, поставила на него два стула, кастрюлю и села перед телефоном. И поняла, что звонить некому. У меня не было мужчины, который бросился бы мне на помощь. Я нашла в записной книжке домашний телефон Насти и позвонила ей.
-- На меня напали в подъезде, -- сказала я.
-- Как? -- спросила Настя.
Я рассказала и спросила ее:
-- Вызвать милицию?
-- А что ты им скажешь? Что какие-то два парня попытались с тобой заговорить, и ты ударила кирпичом? Они что, хватали тебя, угрожали, пытались изнасиловать?
-- А что, надо ждать, когда начнут насиловать?
-- На этот вопрос судья задаст тебе встречный вопрос: а что, надо бить кирпичом, если у тебя хотели спросить, как пройти в какой-нибудь Задрищенский переулок? Жди, я буду у тебя через сорок минут.
Настя приехала на три минуты раньше. Я разбаррикадировала дверь.
-- Если подожгут, сама не выберешься, -- прокомментировала Настя.
Мы сидели на кухне и пили чай.
-- Это связано с компанией или случайность? -- спросила я.
-- Случайностей не бывает, есть только закономерности, -ответила Настя и набрала номер телефона. -- Час назад на Бурцеву напали в подъезде дома. Пытались выбить дверь. Ты завтра пришли с утра кого-нибудь подежурить, и завтра же ей надо поставить железную дверь. А эту проблему я решу, -- Настя положила телефонную трубке и пояснила: -- Викулову звонила. Поедешь ко мне или переночуешь у кого-нибудь из своих подруг? -- спросила Настя.
-- Дома буду ночевать.
-- Тогда возьми эту погремушку, -- Настя достала из сумочки короткоствольный револьвер и пояснила: -- Это газовый револьвер девятого калибра, но заряжен патронами с усиленным пороховым зарядом и дробью. Есть дробовые патроны, заряженный металлическими опилками, здесь -- дробь типа бекасиной, чуть мельче. Убить не убьешь, но болевой шок достаточно сильный. В лицо лучше не стрелять -- выбьешь глаза. Если в грудь в упор, даже самого крепкого мужика сажает на задницу. Сейчас лето, поэтому стреляй по яйцам. Наикается, пока будет выковыривать дробь из мошонки. Можно по ногам, только не в лицо, изуродуешь наверняка.
Я откинула барабан и высыпала патроны на стол. Каждый патрон был тяжеленьким.
-- У меня нет на него разрешения.
-- А кто будет спрашивать разрешения у учительницы? Учительницы револьверов не носят. Обычно они пользуются заточенными шпильками или ножницами из маникюрного набора. Это про запас. -- И Настя высыпала из сумки горсть патронов. Их было, как потом я подсчитала, двенадцать, на две полных перезарядки.
-- Я тебя провожу.
-- Не надо, -- сказала Настя, -- на таких, как я, не нападают, такие нападают сами. К тому же, кому нужна секретарша, которая даже не спит со своим начальником? Завтра во всем разберемся.
Из окна я видела, как Настя обошла вокруг своей "восьмерки", заглянула под днище, села и мгновенно рванула с места.
Я подперла дверь гладильной доской, восстановила всю баррикаду и, как ни странно, сразу уснула, положив револьвер под подушку, как это делали гангстеры в кино.
Утром я проснулась раньше обычного, надела спортивный костюм, положила в косметичку револьвер и вышла на свою обычную утреннюю пробежку.