Она не была людоедкой вопреки твердой уверенности Тихона. (Она? Оно? Леший знает как правильно эту образину называть.)
Лихо собиралось сделать с братьями кое-чего похуже.
-Ну что ж вы, касатики, оробели? - игриво спросила «красавица», расстилая на печи яркое лоскутное одеяло. - Кто из вас первый?..
Первым окно избы высадил Григорий, вторым был Тихон. Но Тихон, к сожалению, не рассчитал и прошел сквозь стену. Вернее, выломал несколько мощных бревен, на что в обычной ситуации никогда не был способен…
Дружинники долго бежали по темному лесу и остановились, чтобы перевести дух, уже у самых западных границ княжеского удела.
У полосатого пограничного столба сидел с копьем за спиной неопрятного вида половец в лисьей шапке и с аппетитом лопал козий сыр.
-Дальше нельзя, однако, - прищурившись, сообщил он ополоумевшим от бега русичам и погрозил им грязным пальцем. - Секир башка, однако!
-Тьфу ты, собачье племя, - выругался Гришка, показывая кочевнику огромный кукиш.
Половец не обиделся. Появление дружинников нисколько не сказалось на его аппетите.
-Кочевник - дрянь человек! - наставительно изрек Тихон. - Чуть что, обманет, продаст, нож в спину, и был таков. Сын шакала!
И братья нехотя повернули обратно.
-Как ты думаешь, Тихон, - спросил Гришка, - что это Лихо собиралось с нами по очереди сделать?
Григорий глубокомысленно задумался.
-Не знаю, братишка, - честно ответил он, - но, должно быть, что-то очень страшное!
К полуночи они вышли к княжьему терему.
* * *
Князю Всеволоду снились волки. Гнусные такие волки, черные, ощетинившиеся. Они его отнюдь не преследовали, как в каком-нибудь пьяном кошмаре, а просто выли, уставившись на огромную круглую луну.
-Всеволод, кня-а-а-зю-у-у-у-шка, - хором выли волки, - а-у-у-у…
Князь не выдержал и проснулся.
Однако вытье не прекратилось.
«Наверное, я сошел с ума! - решил князь. - Говорил я Николашке, слишком много челобитных меня когда-нибудь доконает!»
Вытье доносилось снаружи.
Всеволод сел на кровати. В валенки босыми ногами он попал лишь с третьего раза. Начало осени в этом году выдалось на удивление холодным. Пол в тереме за ночь остывал до ломоты в босых пятках, и никакие печки не помогали.
-Всеволод, кня-а-а-зю-у-у-у-шка… - раздавалось под окном. - Всеволод…
-Поубиваю! - Князь проковылял к окну и, открыв оное, злобно высунулся наружу.
Внизу стояли Гришка с Тихоном и утробно, словно медведи-шатуны, ревели не своими голосами.
-Чего вам, дебилам, надобно?!! - хрипло прокричал князь. - В первом-то часу ночи?
-Одолело нас Лихо, князюшка, - в отчаянии проблеяли братья. - Мы еле ноги унесли.
Всеволод присмотрелся.
В свете полной луны дружинники были как на ладони. Руки-ноги у них оказались на месте, головы, к сожалению, тоже, холеные упитанные лица так и лоснились.
-Полна кретинами земля русская, - с тоскою в голосе посетовал князюшка и с надеждой посмотрел на луну. Вдруг она сейчас возьмет да свалится с неба на идиотов, покончив разом с обоими. Но луна, как ни странно, осталась на месте.
-Подойдите ближе, увальни, - прокричал в окно Всеволод, - я плохо вас слышу…
Дружинники послушно приблизились к терему. Князь довольно хмыкнул и умело метнул дубовый посох прямо в открывшего рот Тихона.
ГЛАВА 3
В которой просыпается Илья Муромец
-Так и что же мы, значицца, имеем? - ехидно поинтересовался Всеволод, пребывая с утра, вопреки обыкновению, в отличном расположении духа.
Гришка с Тихоном, виновато потупившись, изучали начищенный до блеска дощатый пол княжьего терема. Вид у обоих был побитый. Побитый в прямом смысле. У Тихона была перевязана голова, а у Гришки медленно наливался синевою великолепный синяк под левым глазом. Да, тяжела рука у дядюшки, ничего не скажешь, а посох дубовый, так тот и вовсе страшное оружие!
-А имеем мы двух балбесов, - благодушно продолжал князь, - охламонов ефиопских.
-Эфиопских, - поправил Николашка, но Всеволод от него по обыкновению лишь пренебрежительно отмахнулся.
Слово «ефиопы» князю страшно нравилось и сделалось теперь его новым любимым ругательством. Раньше вот «лешими» да «горынычами безродными» всех обзывал, а нынче вот по-новому оскорбляет, по-заморски.
-Кто же теперь окромя вас чудище лесное изведет?
-Да вовсе оно не чудище, - подал голос Гришка. - А баба какая-то непонятная одноглазая. Высокая, худая и на одну ногу хромает. Пущай себе в лесу живет, коль завелась.
-Пущай живет, значит?! - возмутился Всеволод. - Дровосеки вон всю горницу у меня челобитными завалили. Боятся по лесу ночью ходить!
-А чего это им не спится, чего это они по лесу ночью шастают? - удивился Тихон. - Ночью-то все нормальные люди по домам спят!
-Не дерзить князю! - прикрикнул на дружинников Николашка. - Ишь ты, разговорились.
-Так и до бунта недалеко, - задумчиво изрек Всеволод. - Разъярятся дровосеки и терем мой в осаду возьмут, что тогда делать? А ведь так раз уже было.
-Ну, то давняя история, - подал голос Николашка. - Ты, князюшка, помнится, налоги на топоры ввел. Вот дровосеки и сбесились.
-Так ведь у меня же терем загорелся! - возразил князь. - Наискосок. Еле потушили, а ремонт-то денежек стоит. Кто ж на Руси бесплатно работать на князя станет? Плати, дескать, Ясно Солнышко, плотникам, рхетекторам разным. Денежкой плати аль первачом душистым. А первач где взять? Купить. У кого? У своих же крестьян. Замкнутый круг!
-Сами виноваты, что тогда терем загорелся, - довольно дерзко возразил секретарь. - Я хорошо тот год помню. Выпили, значит, и стали Змея Горыныча изображать, по палатам с факелом аки угорелый бегать.
-Но-но! - Всеволод погрозил не в меру разговорившемуся Николашке кулаком. - Ты это… не забывайся, с кем говоришь! Половцы вон, поди, ждут не дождутся, когда ты к ним на мирные переговоры поедешь. Все у Кончака спрашивают: «Где же, однако, этот Острогов, отчего к нам не едет?»
Николашка заткнулся.
Хорошее настроение у князя было не вечным.
-Кто сейчас из русских богатырей не занят? - немного подумав, спросил Всеволод.
Секретарь порылся в своей бересте и вытащил из маленького древнего короба небольшой рассыпающийся от времени свиток.
-Вот он реестр героев расейских! - Николашка бережно протянул список князю.