— Приступайте к работе, ребята,— велел он, подошел к Вильяму и уставился ему в промежность.— С тобой все в порядке, ваша светлость?
Вильям поморщился.
— А что, собственно, произошло? Помню повозку, потом что-то вдруг ударило...
— Она от нас укатилась,— пояснил гном.— И груз соскользнул. Прошу прощения.
— А что с господином Достаблем? Гном наклонил голову.
— С тощим типом, торговавшим сосисками?
— С ним. Он не пострадал?
— Вряд ли,— осторожно ответил гном.— Он даже умудрился продать молодому Громобою сосиску в тесте. Это факт.
Вильям на секунду задумался. В Анк-Морпорке излишне доверчивых новичков поджидало множество ловушек.
— Ну хорошо, а с господином Громобоем все в порядке?
— Вероятно. Некоторое время назад он прокричал в щель под дверью, что чувствует себя гораздо лучше, но предпочитает оставаться там, где он есть. По крайней мере еще пару часов.
Гном наклонился и достал из-под верстака нечто прямоугольное, завернутое в грязную бумагу.
— По-моему, это твое.
Вильям развернул свою доску. Она была расколота ровно по центру, где по ней прокатилось колесо повозки. Все строчки были смазаны. Вильям тяжело вздохнул.
— Прости за любопытство,— сказал гном,— но что это за штука?
— Эта доска предназначалась для изготовления гравюры,— рассеянно ответил Вильям, сам не понимая, как разъяснить понятие гравюры гному, который совсем недавно приехал в город.— Ну, для гравюры,— повторил он.— Это... такой почти волшебный способ размножать написанное. Извини, но мне пора идти. Теперь придется делать другую доску.
Гном странно глянул него, взял доску и принялся вертеть в руках.
— Понимаешь,— продолжил Вильям,— гравер вырезает кусочки дерева...
— А оригинал у тебя остался? — перебил его гном.
— Прошу прощения?
— Оригинал,— терпеливо повторил гном.
— Да, конечно.
Вильям достал письмо из-за пазухи.
— Можно посмотреть?
— Да, только верни, ведь мне еще...
Некоторое время гном рассматривал письмо, потом повернулся и ударил рукой по шлему своего соседа. По комнате прокатился громкий звон.
— Десять пунктов на три,— сказал гном, передавая письмо товарищу.
Ударенный гном кивнул и начал что-то быстро выбирать из маленьких коробочек.
— Мне б домой, ведь...— начал было Вильям.
— Много времени это не займет,— заверил главный гном.— Иди сюда. Тебе как человеку букв это может показаться весьма любопытным.
Вильям двинулся за ним вдоль гномов к непрерывно клацающему станку.
— О, так это же гравюрная машина,— неуверенно произнес он.
— Только не совсем обычная,— сказал гном.— Мы ее немного... изменили.
Он взял лист бумаги из лежащей рядом с машиной пачки и передал его Вильяму.
«ГУНИЛЛА ХОРОШАГОРА И К°»
Зело просят
Предоставить работу для ихней новой
СЛОВОПЕЧАТНИ
В коей пользуется метод производства множественных отпечатков
Досиле никем не видимый.
Разумные Расценки
Под Вывеской «Ведра», Тусклая улица, Рядом с ул. Паточной Шахты, Анк-Морпорк
— Ну, что скажешь? — застенчиво спросил гном.
— Ты — Гунилла Хорошагора?
— Да. Так что скажешь?
— Ну... Буквы красивые и расположены ровно,— похвалил Вильям.— Но ничего нового я не вижу. Только вот слово «доселе» у вас с ошибкой написано. Оно пишется через «е». Неплохо бы исправить, если, конечно, ты не хочешь, чтобы над вами смеялись.
— Правда? — спросил Хорошагора и пихнул локтем одного из своих коллег: — Кеслонг, передай мне строчную «е» девяносто шесть пунктов... Большое спасибо.
Хорошагора взял гаечный ключ, наклонился над станком и принялся чем-то греметь в механическом полумраке.
— А у тебя тут работают хорошие мастера,— добавил Вильям.— Все буковки такие ровные и красивые...
Он чувствовал себя немного виноватым: ну зачем он сказал об ошибке? Скорее всего, ее никто не заметил бы.
Жители Анк-Морпорка считали орфографию совершенно необязательной. Правила орфографии они соблюдали так же, как правила пунктуации. Какая разница, как располагаются эти закорючки, главное — чтобы они были.
Гном закончил свою загадочную деятельность, провел смоченной чернилами подушечкой по чему-то внутри машины и выпрямился.
— Впрочем, «е» или «и»...—Бух!— ...собственно, без разницы,— сказал Вильям.
Хорошагора открыл машину и без слов передал Вильяму лист бумаги.
Вильям прочел текст. Буква «е» была на месте.
— Но как?..— поражение произнес он.
— Это такой почти волшебный способ быстро размножать написанное,— пояснил Хорошагора.
Рядом с ним вдруг возник гном с металлическим прямоугольником, который был заполнен написанными наоборот железными буковками. Хорошагора взял прямоугольник в руки и широко улыбнулся Вильяму.
— Не хочешь внести изменения, прежде чем мы начнем? — спросил он.— Только скажи. Пары дюжин отпечатков будет достаточно?
— О боги,— вымолвил Вильям,— Это же... отпечатная машина...
Таверна под названием «Ведро» никогда не могла похвастаться избытком посетителей. Тусклая улица была если не мертвой, то серьезно раненной в смысле деловой активности. Лишь немногие предприятия выходили на улицу фасадами, и большей частью она состояла из заборов и складских ворот. Никто уже и не помнил, почему эта улица называлась Тусклой. Хотя ничего блестящего тут отродясь не было.
Кроме того, решению назвать таверну «Ведром» вряд ли суждено было попасть в список Самых Удачных Маркетинговых Решений За Всю Историю. Владел «Ведром» господин Сыр — худой, иссохший тип, который улыбался крайне редко, в основном лишь когда ему сообщали о каком-нибудь очередном жестоком убийстве. Традиционно он торговал себе в убыток, а чтобы компенсировать потери, обсчитывал клиентов. Тем не менее таверну довольно быстро облюбовала Городская Стража и сделала ее своим неофициальным местом отдыха. Стражники предпочитали выпивать в местах, куда посторонние не заходят и где никто не может им напомнить, что на самом деле они блюстители порядка.
В каком-то смысле это было преимуществом. Даже лицензированные воры больше не пытались обнести «Ведро». Стражники очень не любят, когда им мешают выпивать. С другой стороны, господин Сыр никогда не видел, чтобы в одном месте собиралось столько мелких воришек сразу, пусть и одетых в мундиры Городской Стражи. За первый же месяц работы на стойке таверны побывало столько поддельных долларов и всякой необычной иностранной валюты, сколько господин Сыр не встречал за все годы своей работы трактирщиком. В общем, было от чего впасть в депрессию — если б не рассказы стражников. Некоторые описания убийств были весьма и весьма занятными.
Также господин Сыр зарабатывал на жизнь тем, что сдавал в аренду близлежащие крысятники, а именно старые сараи и подвалы домов, примыкающих к таверне. Эти помещения — периодически и на довольно-таки короткий срок — снимались полными энтузиазма предпринимателями, которые свято верили в то, что современный мир никак не может больше прожить без, допустим, надувных мишеней для игры в дротики.
В данный момент у входа в «Ведро» собралась небольшая толпа, которая читала объявление о «досиле не видимой» словопечатне. Хорошагора вывел Вильяма на улицу и прибил к двери исправленный вариант.
— Еще раз извини,— сказал он.— Здорово мы тебя припечатали. Так что твое письмо — за счет заведения.
Домой Вильям пробирался боковыми улочками, чтобы случайно не наткнуться на господина Резника. Оказавшись у себя в каморке, он вложил отпечатанные листы в конверты и отнес их посыльным у Пуп-сторонних ворот. В этом месяце работа была исполнена на несколько дней раньше обычного.