- Паритет? Вы позволяете им существовать в надежде на то, что они вас не тронут? Что, боитесь новой охоты на ведьм?!
-А что, - встрепенулся мэр, - собираются объявить? Так у нас ведьмоубежища в порядке, обеспечены продуктами и предметами первой необходимости…
-До охоты пока далеко, - небрежно отмахнулся колдун. - Но вы же знаете, как эти косные церковники ненавидят великую, могучую, просветительную силу магии! Они читают проповеди! Они печатают гнусные разоблачительные книжонки! Вот, полюбуйтесь!
Откуда-то из широкого рукава мантии Танадель извлек небольшую книжку в мягком переплете. «Незримая война. Как противостоять нашествию магии и оккультизма в нашу жизнь». Автор - протоиерей Лавр Старооскольский.
Мэр взглянул на книжку, поморщился:
-Ну и что такого? В основном описаны старые методы, ничего оригинального… Ничего опасного.
-Да старые-то методы церкви нам опаснее всего, дорогой мой! - панибратски обратился Танадель к мэру. - Потому что для новых умов они как раз отдают новизной! Вы разве не понимаете, что, к примеру, их таинство причащения означает для нас полное идейное поражение! А исповедь! А крещение! Вот те старые церковные замки, на которые запирают души людей, чтобы они не тянулись к великой и свободной силе магии!
-Ничего не понимаю, - честно признался мэр. - Мы тут, в глубинке, не философы. Мы землю пашем, скот пасем и валенки валяем.
-Это заметно, - процедил мэтр Танадель сквозь зубы. - Много с вами наваляешь, как видно. Однако вот что скажу вам, monsieur cher le maire, Лавра-то этого я уж постарался отправить на встречу с его Богом.
-Как? - прошептал мэр. - Вы убили автора этой книжки, священника?
-Убил, - спокойно кивнул мэтр Танадель. - А не порочь магию. А не пиши про ведьм да колдунов словес охульных.
-Но… Но… Это же преступление. Это статья.
-Пфу. Статья. Я его что, своими руками убил? Стрелял, травил, вешал, резал? Нет, я кое-какие словечки пошептал, и дорога, шоссе, ясным летним днем замечательно обледенела. По этой дорожке и прокатился Лавр-обличитель на своем «фордике».
Л сверзился - в песчаный карьер. Долго летел, красиво - метров двести, можно кино снимать. А потом как машина об землю грохнулась, да как взорвалась… А лед растаял. И никаких следов. Вот так надо работать, колдун Котоха.
«Все. Кошмар. Он даже откуда-то узнал мое Истинное Имя, - отчаянно подумал Изяслав Радомирович. - Я пропал. Разве я смогу противостоять этому монстру?»
-А саранча и кровь вместо речной воды… В нашем городе… Это тоже вы? - обессиленно спросил Изяслав Радомирович.
-Разумеется, - деловито бросил мэтр Танадель.
-Зачем? Зачем?
-У меня есть здешний осведомитель, из новозавербованных. Он сообщил мне, что поп в день дуэли собирается отказаться от сражения со мной. А я не люблю, когда нарушают мои планы. Вот и покуражился слегка.
«Слегка». Мэра передернуло. Если саранча и кровавые реки - это слегка, нужно срочно пересматривать свои взгляды на агрессивную магию.
-Я сделал это, чтобы ваш поп понял - дуэли ему не избежать. А если не поймет - вы ему об этом скажите прямо. У меня ведь в арсенале не только кровавые потоки да саранча. Имеется серный огонь с небес, затем мухи-убийцы (разных видов), солнечное затмение длительного действия, Кожные болезни: кондиломы, васкулиты, витили-Го, ихтиоз… Даже синдром Лайела, пожалуйста, на выбор.
-Я понял вас, понял, - простонал мэр, подавленный перспективой солнечного затмения и таинственного синдрома Лайела. - Вы хотите поединка со священником. Ладно. Но если вы его убьете…
-Вы хотите сказать, когда я его убью, - с любезной улыбкой поправил мэра старик.
-Да. Когда вы его убьете, вы на этом успокоитесь?
-Полноте. Это только начало. Я выкорчую все поповские сорняки в этом городе. А знаете, почему я выбрал именно ваш город? Здесь вас - колдунов, ведьм, вампиров, оборотней, некромантов - больше, чем во всей России! А вы позволяете жалким церковникам соседствовать с вами, покупать продукты в ваших магазинах, пить вашу воду, дышать вашим воздухом. Они не поклоняются тому, чему верны мы. И за это они должны быть наказаны.
-Но они нам вовсе не мешают… - пробормотал уничтоженный мэр.
-Это вам только кажется, - отрезал грозный Танадель, - Они отнимают у нас, у магов, человеческие души, а значит, отнимают учеников и последователей. Бормочут о каком-то Царстве Небесном, грехопадении, искуплении, страданиях и постах; окуривают мозги ладаном, поют тоскливые непонятные песни в своих церквах, похожих на раззолоченные склепы… Они глупцы и творят глупцов. Нет никакого Небесного Царства. А если б и было, то оно вовсе не нужно. Царство можно вполне создать и на земле…
Изяслав Радомирович зачарованно смотрел на гремящего великими идеями мага и чувствовал себя окончательно раздавленным.
Танадель посотрясал воздух еще пару минут, а потом сказал:
-Довольно. Созиданием царства я займусь чуть позднее. А теперь пускай мне принесут хорошего рому и добрый кусок свежей убоины. Что-то я проголодался.
-Но это же всего-навсего кофейня! - возмутился Торчков.
-Эти детали меня не волнуют, - заявил Танадель и подозвал официанта.
Официант выслушал заказ, побледнел, потом позеленел и ушел в сторону кухни на негнущихся ногах. Танадель проводил его взглядом.
-Да, - буркнул он себе под нос- Ничего не поделаешь - провинция…
В то время как мэр города готовился к встрече с новоявленным чернокнижником Танаделем, отец Емельян медленно сошел с крыльца своего домика и, окутанный теплым душистым воздухом августовского вечера, направился к церкви. Он был задумчив и печален. Днем, когда внезапно налетела на город саранча, он, как мнилось ему, проявил недостойное священнического сана малодушие - потерянно, бесцельно сидел в доме, в обществе супруги и четы Горюшкиных и (совестно сказать) страшился нос на улицу высунуть. А за окнами творилось светопреставление из слюдяных трепещущих крыл, саблевидных лап и поджарых телец. Любовь Николаевна без конца плакала (отец Емельян собственноручно дважды заваривал своей безутешной попадье успокоительный чай со зверобоем и мятой), Ольга ее утешала, а дьякон несколько раз употребил такие слова, за которые в дальнейшем его непременно следовало бы поставить на покаянные поклоны.
Однако посреди этой заполошности и растерянности отца Емельяна наконец посетила здравая и спасительная мысль. Когда наступает година бедствий, каждый, чтобы спастись, спасти других, не впасть в уныние и отчаяние, должен с прежним усердием делать дело, к которому призван. А дело священника - молиться. Потому, едва свечерело, отец Емельян пошел в церковь - служить вечерню. По дороге он решил, что надобно будет во время вечерни прочесть акафист святому покровителю храма - великомученику Димитрию Солунскому.
«Велика обрете в бедах тя поборника Вселенная, страстотерпче, языки по беждающа», -мысленно пел отец Емельян тропарь святому угоднику, покуда шагал к храму.