– Ну как, удачно сходили? А то я переживал, удалось ли Ллин ее трудное дело, вон даже Коула послал помочь.
Я зашипела, и в следующий момент хихикающий кот оказался на вершине ближайшей ели. Оттуда донесся испуганный мяв и шум падающего сквозь колючие ветки тела. На середине он затормозил, уцепился за мощную ветку и повис в пяти метрах над землей.
– А-а-а, Ллин!!! Мя-ау!
Я, совершенно довольная собой, уселась на землю у костра и принялась подкидывать в него сухие ветки. Коул пошел снимать несчастного кота.
– Сни...те ме...я, пожа...ста, я бол... Не ....уду! – Надрывался мохнатый бандит, с ужасом взирая на далекую землю, вися на колючей ветке.
Я не реагировала на его мольбы, а вскоре послышался еще один испуганный мяв, шум падающего тела и легкий шмяк. Коул вернулся к костру, неся в руках потрепанного кота, которого успел-таки поймать у самой земли. Кот слабо стонал и был весь перемазан в смоле с налипшими длинными иголками. Коул положил его к огню и подсел ко мне. Обормот еще немного по стонал, но, увидев, что толку от этого – ноль, вскоре сел и начал грустно вылизываться. Мое сердце не камень, и, немного понаблюдав за его страданиями, я сгребла пушистика в охапку и принялась чистить его от липкой смолы уже заклинаниями. Обормот сначала гордо вырывался, ругая меня последними словами, но потом притих и все же дал себя отчистить.
– Ну вот, твоя шерстка снова блестит. На.
– Чего это? – Подозрительно покосился на меня Обормот.
– Зеркало, как знак примирения. Ты извини, но я все же не советую доводить ведьму, когда она на взводе.
Маленькое круглое зеркальце, которое я приобрела по случаю на рынке, коту понравилось, и он оттаял. Даже лег спать рядом со мной, видимо решив отомстить позже.
Кот уже давно храпел у меня под боком, а я все смотрела на россыпи бриллиантов на черном пустом небе, и не могла уснуть. До того, как лечь спать, я очертила вокруг лагеря ограничительный контур, так что волноваться о нечисти, иногда забредающей на свет нашего костерка волноваться было нечего, но Коул все равно сидел у огня и не спал.
– Скажи, какой я была.
Он вздрогнул, но не обернулся, неотрывно глядя на танцующее пламя.
– Какой? – повторила я.
– Ты была...
Он надолго замолк, будто окаменел. Я уже боялась, что он так и не ответит, когда он вдруг начал говорить.
– Ты была веселой. Бесшабашной. Бросалась в любую авантюру, не думая о себе... Ты считала, что со всем можешь справиться, и ничто в целом мире не в силах тебя остановить.... – он снова замолк, вглядываясь в темноту ночи, – Ты любила звезды и созвездия. Много читала и путешествовала, совершенствуя свое магическое искусство. Ты сочиняла стихи и любила слушать красивую музыку. А еще... У тебя были рыжие волосы..., длинные рыжие волосы, которыми ты очень гордилась.
Я медленно подняла руку и намотала на нее короткую снежно белую прядь, он наблюдал за мной, и тени танцевали на его лице. Вдруг меня пронзила сильная боль, я сжала зубы. Нет, нельзя, не буду... Я не должна вспоминать, это слишком больно. Возможно, когда-нибудь я вспомню все, но не теперь, не хочу. И я закрыла глаза. Коул ничего не сказал, просто остался сидеть у пылающих углей, всматриваясь в тени ночного леса.
Мне снился сон, он был странным, хотя бы потому, что я прекрасно знала, что сплю. Меня окружал мрак, который изредка вспыхивал бриллиантами рассыпанных звезд, они были везде: справа, слева, над и подо мной, но их было мало, слишком мало, чтобы разогнать спокойную тьму. А потом меня кто-то позвал. Я огляделась и увидела зеленую искорку далеко впереди. Я потянулась к ней. И вот я уже лечу вперед, а искорка растет, меняется и превращается в прекрасный дворец, сделанный из светящегося зеленого хрусталя.
Зов шел оттуда, и я опустилась на его холодные одинаковые плиты и медленно пошла по поднимающимся вверх ступеням.
Я вошла в огромный зал с зеркальными стенами и высокими колоннами из зеленого хрусталя, каждая из них была в форме какого-нибудь зверя, человека или другого, неизвестного мне существа, пол тоже был усеян рисунками. Он был поделен на равные квадраты, в каждом из которых была изображена какая-нибудь сценка. Вот на одной из них из пенных волн прибоя на берег выходит высокий статный юноша, с очень красивым одухотворенным лицом и змеиным хвостом вместо ног, его встречают люди ближайшей деревни, и впереди всех стоит прекрасная обнаженная девушка с цепями на руках, ногах и явным ужасом в чуть раскосых глазах.
– Ее принесут в жертву. Тритон унесет новую пленницу в свои подводные чертоги и там насладится ею. – Хрустальный голос отразился от хрустальных стен, в которых мое отражение уходило в бесконечность. И у этого отражения были длинные рыжие косы, но меня это почему-то не удивило.
– Кто ты?
Легкий серебристый смех разбился мириадами осколков, отражаясь от стен и пола этого изумрудного замка.
– Кто я? А кто ты сама?
– Я Нейллин.
– И все, – весело поинтересовалась невидимая собеседница.
– Все, – я нахмурилась и огляделась,– Где ты, покажись.
– А то что?
– Ничего, но мне неприятно разговаривать с собеседником, который все время прячется.
– Что ж, если ты настаиваешь...
И она появилась, воздух передо мной заклубился, задрожал, и... принял очертания высокой стройной фигуры в зеленом до пят платье и лицом... лицом, без малейшего намека на присутствие глаза, только ровная поверхность кожи там, где они должны быть. Ощущения жуткие. Я вздрогнула и отошла назад.
Она изогнула в улыбке чувственные полные губы и лежким движением руки убрала длинные зеленые (кто бы сомневался) волосы за спину, открыв небольшие аккуратные, заостренные кверху юшки.
– Ты.. Эльфа?! Но почему?
– А почему ты думаешь эльфы так тщательно скрывают дочерей своего рода?
Я поджала губу, не зная что ответить.
– Они прячут нас, страшась открыть миру наши лица и хвастливо врут, будто эльфы самые красивые женщины этого мира, а сами крадут человеческих женщин и ищут в них нас. Да, у них есть глаза, у них есть ресницы и брови, но у них нет нашей красоты, и потому они годны лишь как временные игрушки. А вот нам эльфы поклоняются, стыдливо пряча от всех.
– Но ты и вправду прекрасна, – не выдержала я, эльфы правы, просто ты... не такая, как все. Ну и что, наверняка существует много других существ, которые выглядят не менее экзотично, но от этого они не становятся менее красивыми и интересными. Например гломы, и... цветочные феи, они такие маленькие, но такие красивые.
– Да, – смягчилась эльфа, и чуть улыбнулась, – но у них жуткий характер.
– Еще какой, – кивнула я, – не могут ужиться даже друг с другом, пакостничая всем подряд и воруя на привалах блестящие вещи у путников, которых угораздило остановиться на их лугу.
Она покачала головой и вдруг исчезла.
– Эй, ты где, – удивилась я.
– Извини, – все тот же хрустальный голос заполнил залы и коридоры, – но мне приятнее, когда меня не видно.
Я пожала плечами, ладно, у всех свои причуды, а у этих эльфов похоже мощнейший комплекс на эту тему.
– Но я позвала тебя сюда совсем для другого разговора, нежели пустая болтовня о феях и эльфах. Я хочу рассказать тебе о том, что ты должна знать.
Я напряглась, мне не понравилось новое направление беседы, сейчас меня огорошат чем-нибудь, вроде того, что я принцесса заброшенного королевства, а кот, ну... скажем мой заколдованный муж. Хм, надо впредь будет выгонять его из комнаты, когда я моюсь, а то у него при этом как-то подозрительно блестят глазки, и хвост стоит трубой...