Гэлан, не в силах устоять перед аппетитным запахом, проглотил кусок и обернулся. К ним шла Сиобейн.
Под его загоревшимся взглядом она сердито поджала губы.
— Теперь ты сможешь дождаться ужина, сэр рыцарь?
— Да. Благодарю тебя, Сиобейн. Почему бы тебе не звать меня по имени?
— Потому что нам не следует слишком фамильярничать.
— Но я же обнимал тебя, целовал в губы! Неужели ты забыла?
— Тише! — выдохнула она. — Не дай Бог, кто-то услышит!
— Это из-за того, что я бастард?
— Вовсе нет! — горячо возразила принцесса. — Это англичане вечно носятся со своими титулами. А у нас в Ирландии нет бастардов. Женщина вольна рожать от любого, кто станет ее избранником, и даже если этот союз не освящен клятвой перед алтарем, ребенок пользуется равными правами с остальными членами клана. Ваш король считает нас распутными, нецивилизованными дикарями. Но мы вовсе не варвары, Пендрагон! Мы не пьем кровь своих мертвецов, не убиваем слабых и хилых детей и не приносим человеческие жертвы.
— Ты забыла упомянуть про ваших колдунов.
— Судя по всему, ты в них не веришь! Ну что ж, тогда можно только порадоваться, что ты скоро уберешься из Ирландии.
— Я буду жить здесь до тех пор, пока не получу твою вассальную клятву, Сиобейн!
— Даже ради спасения души я бы не стала присягать человеку только из-за денег! — Для наглядности она стукнула себя кулаком в грудь.
— А ты понимаешь, что такими речами приведешь своих людей прямиком в рабство к какому-нибудь английскому лорду?
— Неправда, я дам им возможность жить в мире так, как они жили до сих пор!
Гэлан даже позавидовал такому патриотизму. Но главным для него оставались понятие долга и приказ, полученный от короля Генриха.
— Тебе все-таки придется подписать договор, принцесса.
— Ничего ты не понял! — презрительно бросила Сиобейн.
Гэлан уже с трудом сдерживал себя.
— Господь свидетель, женщина, ты сама вынуждаешь меня быть жестоким!
— А прошлой ночью ты уверял, что мне ничто не грозит, — напомнила принцесса. — Выходит, тебе нельзя верить?
Взбешенный, Гэлан отдал своим солдатам короткий приказ:
— Запереть ее в башне!
— Это невозможно, у меня еще полно дел! — растерялась Сиобейн.
— Значит, они останутся незаконченными!
Солдаты схватили ее за локти. Она вырвалась и окинула рыцаря ледяным взглядом.
— Ты все-таки сделал это, Пендрагон!
Сиобейн направилась к замку и стала быстро подниматься по лестнице. Вскоре она оказалась в каморке, расположенной на самом верху. Гэлан вошел вслед за ней. Сиобейн протянула ему ключ со словами:
— В прошлый раз тебе не понравилось, что я сумела сбежать. Вот, возьми этот ключ и запри меня — иначе я опять сбегу! И не вздумай срывать злобу на моих людях, Пендрагон! Поклянись мне в этом! Он надменно оглядел ее и отрезал:
— И не подумаю, принцесса! Пока не поклянешься ты!
Сиобейн резко отвернулась, и Гэлан, проклиная ее упрямство, запер за собой дверь. У него был способ выполнить приказ, не дожидаясь ее согласия, но он не мог заставить себя взять замок за столь высокую цену.
На все просьбы Гэлана перестать упрямиться и подписать вассальный договор она отвечала ему равнодушным взглядом. На второй день заточения у него появилась надежда, что принцесса все-таки нарушит свое молчание, — ведь должна же она проголодаться!
— Ешь, — сказал он, когда старый слуга принес ей обед. Она даже не повернулась в его сторону и продолжала стоять, глядя в окно.
— Поешь, принцесса! — повторил он. — Или я накормлю тебя силой!
— Я поем, когда ты уйдешь, — процедила она, не обернувшись. — Из Ирландии, дикарь!
Гэлан сжал кулаки, но промолчал. Закрыв за собой дверь, он запер ее на ключ.
Из своего окна Сиобейн видела, как Пендрагон въехал в ворота верхом на горячем жеребце. Это повторялось на протяжении последних трех дней — Пендрагон уезжал куда-то из замка и возвращался через несколько часов еще более мрачный, чем прежде. Сиобейн предполагала, что англичанин подыскал себе в деревне какую-нибудь сговорчивую особу, — но тогда почему он ходит по двору мрачнее тучи?
Коротая долгие ночные часы в кромешной тьме, принцесса спрашивала себя, в чем причина ее нежелания покориться — в излишней гордыне или упрямом сердце, — и со стыдом осознавала, что чувства, испытываемые ею к иноземному захватчику, никак не сочетаются с интересами и нуждами ее народа.
— Не трудись переводить! — Гэлан устало отмахнулся от Дрисколла.
Он успел расслышать лишь несколько слов, но и их оказалось достаточно. Posaim — по-гэльски «свадьба», a gra — «любовь». Он лопнет от ярости, если еще раз услышит, как челядь обсуждает неземные чувства Магуайра и его намерение жениться на Сиобейн. Все это время рыцарю не давал покоя один-единственный вопрос: любит ли она этого Магуайра?
К нему подошел Рэймонд Де Клэр.
— Когда ты ее отпустишь?
— Никогда! — выпалил Гэлан, прекрасно сознавая, что говорит так лишь из упрямства.
— Она умрет!
— Она покорится!
— И ты прикончишь ее ради какой-то закорючки на королевском пергаменте? — Де Клэр подошел вплотную и вполголоса добавил: — Послушай, ты ведь уже сидишь в этом чертовом замке. Заставь ее, вырви у нее эту клятву!
— Не забывай, Де Клэр, кто здесь главный! Будешь советовать, когда я прикажу!
Рэймонд схватил Пендрагона за плечо.
— Вот и почеши об меня свои кулаки! Это лучше, чем срывать зло на женщине, у которой осталась только гордость!
Сиобейн очнулась от лязга стали. Бросив взгляд на просторный двор замка, она пошатнулась. Гэлан с мечом наголо атаковал сэра Рэймонда! Ее сердце тревожно забилось: нет, это не обычная тренировка!
Противники были почти одного роста, и сэр Рэймонд оказался опытным бойцом, но Гэлан не пропустил пока ни одной атаки. Неожиданно клинок Рэймонда вонзился в тело Пендрагона. Кровь из глубокой раны залила бок и потекла дальше, пачкая одежду.
Сиобейн сама не заметила, как оказалась у двери и закричала часовым, чтобы ее выпустили. Ирландцы встретили ее появление восторженными криками, но ей было не до того — она бежала, не чуя под собой ног, через толпу, скорее в роковой круг, залитый его кровью!
— Ни с места! — взревел он, угрожающе взмахнув рукой.
— Ты же едва не убил своего друга! — возмущенно воскликнула она и кивнула на сэра Рэймонда, возившегося у коновязи. — Ты поднял руку на него, потому что не посмел ударить меня?
— Сиобейн, почему ты все время стараешься меня разозлить?
— Я всего лишь добиваюсь того, чтобы нас оценили по заслугам, Пендрагон. Мы проявили покорность — а ты уважай наши обычаи и традиции и не тащи сюда новые полчища англичан!
— Ты, Сиобейн, на редкость упрямая женщина! — вымолвил он.
Густые ресницы медленно распахнулись, и она неожиданно прошептала:
— Я готова обсудить условия сдачи, сэр Пендрагон…
Глава 10
Принцесса наклонилась, чтобы поцеловать сына, когда Рианнон, сидевшая в своем любимом кресле возле окна, многозначительно кашлянула. Сиобейн проследила за ее взглядом — в дверях стоял Пендрагон.
— Я готова, — проговорила она и выпрямилась.
Они направились в комнату, служившую когда-то кабинетом Тайгерана. Сиобейн смахнула с рабочего стола толстый слой пыли, подумав, что нужно будет приказать служанкам навести здесь порядок. Пусть уничтожат все следы пребывания прежнего хозяина, перед тем как явится новый.
Она рада была бы оказаться за тридевять земель и от Пендрагона, и от этой комнаты, где когда-то хозяйничал ее муж.