У него столько богатства! Особенно ценно, на мой взгляд, его серебро.
Фиона взглянула на украшенный серебром стол и поняла, что имеет в виду граф.
Здесь были серебряные кубки и чаши, которые — она знала об этом — достались клану нелегко и бережно хранились на протяжение сотен лет.
На некоторых из них красовались бледные аметисты — их добывали в горах в некоторых частях Шотландии, на других темно-красные гранаты, на третьих — полудрагоценные камни, названия которых Фионе были неизвестны.
Сегодняшний ужин явился для нее волнительным событием. В Англии она вела однообразную, тихую, спокойную жизнь, и один вид одетых в килты слуг, подносивших ей изысканные блюда на серебряных подносах с изображением фамильного герба Рэнноков, приводил ее в восторг.
Подавали лосося, который водился в одной из рек рядом с замком. Об этом рассказывал ей Иан.
«Интересно, герцог тоже рыбак, как его младший брат?» — размышляла Фиона.
Иан обожал рыбачить. Но в том месте в Англии, где они жили, в реках не было лосося. Поэтому ему приходилось довольствоваться пятнистой коричневой форелью. Бетси готовила из нее потрясающие блюда, которые нравились всем.
Иногда Иан рассказывал, как в детстве и юности ловил лосося в реках и крупных ручьях на принадлежащих его семье землях, и это звучало так увлекательно, что Фиона лишь лучше понимала тоску зятя по прошлой жизни. Жизни, к которой он не имел возможности вернуться.
Конечно, любовь к Роузмэри являлась для него щедрой компенсацией за лишения и утраты, и Иан ни о чем не сожалел. Просто порой был не в состоянии побороть в себе ностальгические настроения.
После первого блюда за ужином подали второе, и Фиона почувствовала, наблюдая за величественным герцогом во главе стола, что уже не в состоянии сдерживать свою ненависть к нему.
Да как он мог пользоваться всем этим богатством, даже не задумываясь о трудностях брата, вынужденного вместе с семьей перебиваться на жалкие гроши?
«Сомневаюсь, что Иан тратил в год больше средств на себя, жену и дочь, чем этот самодовольный тип — на пропитание своих собак», — гневно думала Фиона, поджимая губы.
— О чем вы так сосредоточенно размышляете, мисс Уиндхэм? — неожиданно поинтересовался сидевший рядом граф Сельвея.
— Боюсь, мои мысли покажутся вам мятежными, — честно призналась она.
Герцог вряд ли мог слышать ее: леди Мораг, которая сидела справа от него, занимала его увлеченным разговором, причем говорила приглушенным тоном и без стеснения строила ему глазки.
— Мятежные мысли? — граф удивленно поднял брови. — Тогда будьте осторожны: Рэнноки до сих пор пользуются примитивными методами наказания: сажают провинившихся в темницу или запирают в высокой башне. Оттуда, поверьте мне, вас никто не сможет высвободить.
— Вы меня пугаете! — воскликнула Фиона. — Хотя признаюсь честно: когда вышла из экипажа и впервые ступила на землю Рэнноков, почувствовала, что очутилась в другом мире.
— У меня тоже возникает такое впечатление, когда я приезжаю сюда, — ответил граф. — Мой замок — должен признаться, что он гораздо хуже этого — был построен только в начале этого века. Но мне он нравится больше.
Фиона рассеянно улыбнулась.
«Итак, даже другу герцога здесь не уютно», — взволнованно подумала она.
Казалось, даже воздух в этом замке пропитан чем-то зловещим.
«Я не оставлю здесь Мэри-Роуз одну, пусть он делает, что хочет», — твердо решила Фиона.
Граф попытался развлечь ее, и она, дабы не показаться невежливой, поддержала беседу.
Но размышляла совсем о другом: о предстоящем разговоре с герцогом, о судьбе Мэри-Роуз, о своем долге приложить все усилия для спасения племянницы от черствости и жестокости.
К счастью, леди Мораг до сих пор щебетала о чем-то со своим кузеном.
По всей вероятности, ее в нем заинтересованность выходила за рамки обычных родственных отношений.
«Кем доводится эта особа Мэри-Роуз?» — подумала Фиона.
Через несколько минут они обе вышли в гостиную, оставив герцога и графа одних в столовой. И Фионе удалось выяснить, что девочку с этой женщиной не связывают никакие кровные узы.
Леди Мораг вела себя несколько высокомерно, хотя старалась казаться дружелюбной. Она объяснила, что принадлежит к семье Мак Дональдов с севера, но несколько лет назад вышла замуж за представителя Рэнноков, который вскоре скончался.
— Я не захотела возвращаться к собственной семье, — сказала леди Мораг. — А отец герцога был так добр, что позволил мне остаться.
— Значит, вы живете здесь все это время? — спросила Фиона.
— Этот замок — мой дом, — с достоинством пояснила леди Мораг, гордо приподнимая подбородок. — Теперь я больше ощущаю себя представительницей Рэнноков, нежели Мак Дональдов.
Что-то в ее голосе навело Фиону на забавную мысль: леди Мораг относится к этому месту столь трепетно лишь только потому, что не равнодушна к герцогу.
— Думаю, вы понимаете, что мне ужасно интересно познакомиться с маленькой Мэри-Роуз, — продолжила леди Мораг. — На протяжении многих лет я очень много слышала о напряженных отношениях между старым герцогом и его младшим сыном. Естественно, я знала лорда Иана. С самого детства.
— Лорд Иан был очаровательным, добросердечным, внимательным к окружающим человеком, — сказала Фиона. — Они с моей сестрой жили исключительно счастливо.
— Наверное, для вас потеря сестры при столь печальных обстоятельствах явилась настоящей трагедией, — ответила леди Мораг. — Насколько я понимаю, вы пробудете у нас недолго. Когда планируете возвращаться в Англию?
— Полагаю, я останусь здесь. На неопределенный срок. — Фиона пожала плечами.
— Неопределенный срок?
В голосе леди Мораг прозвучало неподдельное изумление.
— Мэри-Роуз — моя племянница, — спокойно пояснила Фиона. — Я единственный близкий ей человек, я — ее настоящая семья. Вы наверняка знаете, леди Мораг, что до настоящего момента никого из представителей клана Рэнноков не интересовала судьба этой девочки.
На протяжении нескольких мгновений леди Мораг молчала. Потом медленно произнесла:
— Уверена, что и сам герцог, и более старшие представители клана собираются найти для Мэри-Роуз шотландскую гувернантку. Она-то и позаботится о воспитании и душевном спокойствии девочки.
Фиона приподняла подбородок.
— На мой взгляд, со временем ей потребуется не одна гувернантка, а несколько учителей. Мне известно, что многие представители социального мира считают образование не столь важным элементом в жизни женщины. Однако мой отец, человек весьма умный и просвещенный, затратил на паше с сестрой обучение не меньше сил и средств, чем если бы мы были мальчиками.
— Похвально! Вы ведете речь об очень необычном подходе к воспитанию девочек, мисс Уиндхэм, — заметила леди Мораг, саркастически улыбаясь.
В гостиной появились герцог и граф. Герцог сел рядом с леди Мораг.
— Мисс Уиндхэм только что сообщила мне, Эйден, что собирается остаться здесь на неопределенный срок, — воскликнула леди Мораг. — Признаться, эта новость меня изрядно удивила.
— Этот вопрос я собираюсь обсудить с мисс Уиндхэм в другой раз, в более подходящей обстановке, — сдержанно ответил герцог.
По всей вероятности, леди Мораг нашла его слова пренебрежительными. Она поджала губы, а ее щеки покрылись легким румянцем.
«Мне следует вести себя осторожнее, — подумала Фиона. — Совсем ни к чему настраивать кого бы то ни было против себя, в особенности женщин!»
Внезапно она почувствовала приступ безграничного одиночества и беспомощности.