— Он показался мне привлекательным, преисполненным достоинства.
— Да, он именно такой. И так прекрасно владеет собой!
— Бабушка, как ты можешь хорошо отзываться о таком нахале!
— Мне кажется, ты ошибаешься. — Пожилая женщина повернула голову, бледно-голубые страусиные перья в ее волосах качнулись, когда она посмотрела на то место, где недавно стоял незнакомец. — Не сомневаюсь, что он из прекрасной семьи. Ты видела, какое у него лицо: высокие скулы, остро очерченный нос, а его обращение?| Уверяю тебя, это все врожденное. Он — аристократ до мозга костей. Не удивлюсь, если он окажется вторым или третьим сыном какого-нибудь лорда. Да, это определенно голубая кровь.
— Голубая? — Эмилия гневно прошлась по комнате, как тигрица, изучающая размеры своей клетки. — Этот человек самый отъявленный негодяй!
— Ну-ну, — графиня успокаивающе махнула рукой. — Конечно, человеку, решившему выйти в отставку, нелегко…
Эмилия замерла перед глобусом, стоявшим на подставке из орешника в углу комнаты, и перебила:
— Бабушка, уж не означает ли все это, что ты согласна с этим наглецом? Он шантажировал меня, требуя признать его в качестве мужа.
Леди Геррит поднесла веер к подбородку и укоризненно посмотрела на девушку.
— Жаль, он такой роскошный мужчина.
— Похоже, у него черная душа. — Легким движением руки Эмилия провела глобус в движение.
Неумение разбираться в людях приводило Эмилию в ярость так же, как и то, что этот незнакомец оказался не тем, за кого она его приняла. Она совершила такую глупость. Как она могла, едва взглянув на человека, представить, что он воплощение ее снов?
— Как ты думаешь, бабушка, откуда он узнал правду? Мог Бимиш проговориться?
— Никогда! — леди Геррит поспешила защитить своего кучера.
— Но Бимиш был единственным, кто знал, что мы намереваемся сделать. Он доставил нас в мэрию.
— Бимиш служит у меня одиннадцать лет. Я взяла его на работу, когда он находился на самом дне. Он не мог больше развлекать публику на рынке и остался без всяких средств к существованию. Бимиш скорее умрет, чем выдаст мою тайну или предаст меня.
Эмилия кивнула, вспомнив великана с расплющенным лицом, служившего бабушке, как верный пес.
— Но тогда как же этому самозванцу стала известна правда?
— Эмилия, это не так важно. Важно, что он все узнал.
Эмилия застонала от бессилия:
— Не могу поверить, что ты согласилась на его требования без борьбы.
— Скажи мне, дорогая, чего ты ждала от меня? — леди Геррит печально посмотрела на внучку.
— Нам не следовало так просто его отпускать.
— А что мы можем сделать, чтобы помешать ему осуществить свой план?
— Я не знаю. — Эмилия снова прошла из конца в конец комнаты, задев портьеры у окна, отчего тяжелая бархатная ткань закачалась'. Ей хотелось кричать от отчаяния. Проще всего было пойти в залу и объявить всему миру, что майор Шеридан Блейк — самозванец. Но, конечно, она не могла этого сделать. По крайней мере, не сейчас. Пусть она попала в западню, но этому типу не удастся загнать ее в угол. Девушка остановилась у камина, слегка стукнув кулачками по тому месту, на которое опирался локтем так некстати появившийся мужчина.
— Я не позволю этому человеку разбить мою жизнь!
— Только прошу тебя, Эмилия, не делай глупостей.
— Конечно, нет, — Эмилия подняла голову и улыбнулась, представив себя в тот день, когда заставит «мужа» заплатить за все свои сегодняшние мучения. — Но поверь, я обязательно что-нибудь придумаю.
Леди Геррит подняла глаза к небесам:
— Я боялась, что ты именно это и скажешь.
Глава З
Похоже, он научился обманывать. По крайней мере, он, Саймон Джеймс, поверил, что у него это получается. За последние несколько лет он добровольно участвовал в нескольких опасных операциях.
Все они требовали определенного изменения личности. И все это делалось ради страны и короны. Он не спрашивал себя, зачем идет на такой риск. Возможно, просто не хотел отвечать на подобные вопросы. А возможно, и боялся себе признаться, что делал все это из желания что-то доказать отцу, который выбросил его из своей жизни много лет назад.
Однако, стоя у одного из столиков с закусками и наблюдая, как Эмилия Мейтленд вошла в залу в сопровождении бабушки, Саймон почувствовал угрызение совести от того, что решил сыграть роль майора Шеридана Блейка. Эмилия Мейтленд пленила его, как ни одна женщина ранее, и это увлечение может стать роковым, если он не будет осторожен.
Саймон следил за каждым движением Эмилии, когда она медленно шла сквозь заполненное людьми помещение. Замысловатый узор, вышитый у нее на платье, колыхался при каждом ее шаге. Подобным узором вполне могли украшать свое рукоделие красавицы во времена рыцарей. Да и в самой девушке, в ее облике было что-то, заставлявшее думать о ней, как о даме сердца, ради которой мужчины готовы пойти на любые безумства.
В своем изумрудного цвета платье и со своими золотистыми волосами Эмилия казалась экзотической тропической птицей, пролетающей над прудом с бледными лебедями. Хотя Эмилию нельзя было назвать красавицей. В лондонском свете эталоном красоты считались бледные, воздушные создания, а Эмилия была переполнена огнем, горевшим в ее золотых глазах. Этот огонь поглотит любого, кто забудет об осторожности. Но Саймон, к своему ужасу, вдруг понял, что как раз желает забыться и сгореть в этом пламени.
Он вспомнил мгновение, когда держал Эмилию в своих объятиях, ощущая легкий трепет ее губ и чувствуя на своей щеке тепло ее дыхания. Едва он обнял ее, как его тело мгновенно отреагировало такой острой волной желания, что даже сейчас, когда Саймон подумал об этом, кровь зашумела у него в висках. Проклятье! Оннемеет при одной мысли о ней.
Он жадно осушил бокал шампанского и решил, что все эти мысли у него возникают просто оттого, что у него давно не было женщины. Надо думать о ком-то другом, иначе Эмилия Мейтленд окончательно сведет его с ума.
— У нас сегодня чудные сандвичи, сэр. Повара колдовали над ними целый день.
Саймон улыбнулся, услышав этот хриплый мужской голос, и посмотрел через плечо, где небольшого роста мужчина в темно-голубой ливрее с гербом Мейтлендов раскладывал на блюдо закуски.
Несмотря на белый парик, который лакей нацепил поверх жидких соломенных волос, не оставалось сомнений, что этот толстый рот и карие глаза могут принадлежать только одному человеку — сержанту Горасу Дигби.
Саймон подошел к столику и оценивающе посмотрел на блюдо.
— Итак, я вижу, вы, наконец, нашли подходящее место в жизни, — сказал он тихим голосом, так, чтобы его услышал только сержант.
— И неплохое, сэр, — ухмыльнулся тот, и по его мрачному лицу пролегли глубокие морщины. — Все-таки лучше это, чем ползать по захолустным дырам Англии в поисках контрабандистов. И общество намного приятнее, чем все эти проходимцы. Во время последней операции я научился спать с открытыми глазами.
— Те контрабандисты, о которых вы говорите, оказывали ценные услуги короне, Дигби. — Саймон выбрал себе тонкий ломтик крекера с омаром в красном соусе. — А сегодня создана довольно широкая сеть информаторов, которая снабжает сведениями командование. Если бы не они, мы никогда бы не узнали, что корпорация Мейтленда занимается еще и контрабандой оружия.
— О да, сэр! Многие не понимают, сколько пользы приносят контрабандисты в качестве шпионов. — Дигби взглянул на Саймона. — Большинство считает, что их следует вешать за это.
Офицер кивнул.