Ещё с 1974 года эта музыка завершала все концерты «Queen», став её неофициальным гимном, и, если концерт проходил в Великобритании, то группе подпевал весь зал. Пресса поливала группу помоями за «кощунство», критики ругались или говорили о ловком обыгрывании названия группы. Но использование этой песни имеет двойной смысл.
«Боже, храни королеву» — не просто гимн Великобритании. Это то немногое, что осталось от «старой доброй Англии».
Поразительно похожий на дореволюционный русский гимн «Боже, царя храни», он символизирует покорность перед Богом и его помазанником на Земле — монархом, является признанием Божьей власти и молитвой о процветании, могуществе и благочестии государства и общества. Тот факт, что «God Save The Queen» — действующий гимн Великобритании, не всегда позволяет понять истинную причину его использования членами «Queen». Если бы какая-нибудь русская рок-группа завершала каждый свой концерт пением «Боже, царя храни», ни у кого не было бы сомнения в её христианской ориентации. В случае с «Queen» этого опять «не заметили»…
«Long Away» («Так далеко») (Мэй) («A Day At The Races») — полный оптимизма призыв не впадать в отчаяние и не забывать о вере:
Если бы ты верил в рай,
Мне не пришлось бы тебе говорить,
Что у каждой звезды на небесах
Есть печальная душа здесь.
… Для всех молящихся на небесах
Большая часть жизни проходит именно так.
Держись, мой друг, мы любим тебя,
Хотя тебе кажется, что ты одинок.
Я — миллион огней над тобой,
Что улыбаются твоему дому.
Сошли ли мы с той дороги, по которой шли так долго?
Сменили ли её на другую безнадёжную тропу?
Такой долгий, далёкий путь…
Я все ещё иду, все ещё иду навстречу дню.
Автор призывает не терять надежду и не менять единственно верный путь на другой, полный безнадёжности и отчаяния. Сам он явно не собирается сходить с этого пути любви, веры и надежды — нетрудно догадаться, с какого.
«Somebody To Love» («Любить кого-нибудь») (Меркьюри) («A Day At The Races») — трогательная молитва человека, страдающего от одиночества, порой впадающего в отчаяние, но не сдающегося. Песня стилизована под духовные гимны Ареты Франклин — любимой певицы Меркьюри:
Каждый день я чувствую, как из меня уходит жизнь.
Едва держусь на ногах,
Смотрю в зеркало и плачу:
Господи, что же ты делаешь со мной!
Я всегда жил верой в тебя,
Но мне не становится легче, Господи!
Кого-нибудь, кого-нибудь,
Кто-нибудь, найдите мне кого-нибудь, кого я полюблю!
Я работаю до изнеможения каждый день моей жизни,
До боли в костях.
Потом я приношу домой мои заработанные тяжким трудом деньги,
Становлюсь на колени и начинаю молиться,
Пока слезы не хлынут из глаз.
Каждый день я стараюсь, стараюсь, стараюсь,
Но все хотят унизить меня.
Они говорят, что я схожу с ума, что у меня разжижение мозгов,
Что я поступаю неразумно.
У меня не осталось никого, кому можно верить…
У меня нет ни чувств, ни ритма, я продолжаю сбиваться с такта.
Со мной все в порядке, я не намерен сдаваться.
Когда-нибудь я вырвусь из этой тюрьмы,
Когда-нибудь я буду свободен, Господи!
Это те самые стихи, которые могут сказать о поэте больше, чем сотни книг.
В них — вся биография Меркьюри: его одиночество и поиски любви, отчаяние и непоколебимое решение продолжать свой путь, как бы труден он ни был, ежедневные потоки клеветы и оскорблений, непонимание окружающих, его вера и оптимизм, его друзья, предававшие на каждом шагу.
И, как «Liar», они снова напоминают о Библии, о Псалтире:
«Скажу Богу, заступнику моему: для чего ты оставил меня? Для чего я сетуя хожу от оскорблений врага? Как бы поражая кости мои, ругаются надо мной враги мои, когда говорят мне всякий день: „Где Бог твой?“. Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я ещё буду славить Его, Спасителя моего и Бога моего» (Псалом 41).
И, как многие песни Меркьюри, она напоминает о персидской классической поэзии:
От слез я слепну, будто мир покрыт туманной пеленой.
Живу, печалью удручён, теряя разум и покой.
Я не могу ночами спать, сил не найду, чтоб утром встать.
Страданья тяжкая печать горит, как факел огневой.
С лекарством, лекарь, не спеши — неизлечима боль души.
В разлуке я один в тиши погибну от чахотки злой
(Физули).
Песню «White Man» («Белый человек») (Мэй) («A Day At The Races»), исполненную от имени старого индейца, обычно трактуют как социальную. В ней «Queen» не в первый раз говорит о духовных принципах, на которых построена американская цивилизация:
Оставь моё тело в нечистоте, оставь мою душу в сраме,
Но, во имя Бога, помолись за свой народ!
Что осталось от твоей мечты?
Только слова на надгробии:
"Человек, который знал, как учить
И забыл, как надо учиться".
Это — приговор самодовольной Америке. Неудивительно, что «Queen» так не любили в США…
Странная «Dead On Time» («Умри вовремя») (Мэй) посвящена важнейшей для любой религии теме — теме смерти. Автор на все лады взывает к тому «дураку», который все время куда-то торопится, думает только о своей карьере, успехе и деньгах, и забывает о том, что он смертен и все равно покинет этот мир. «С билетом или без билета, но ты покинешь нас в своё время» — то есть каждый умрёт в предназначенное ему время, независимо от того, готов он или нет предстать перед Богом. Фраза «Ты убегаешь от долгов, но будущее твоё неясно» намекает на бессмысленность попыток уйти от небесного возмездия. Отчаянные попытки разбогатеть откровенно высмеиваются, так как «тебе не забрать это с собой, когда покинешь нас вовремя» — то есть богатство с собой в могилу не унесёшь. Под конец все полунамёки отброшены, и Меркьюри прямо говорит о том, что подразумевалось под понятием «покинуть» — он кричит «хочешь выжить — уезжай вовремя и умри вовремя». Раздаётся крик «ты мёртв!», и раздаётся раскат грома — излюбленный приём «Queen», символизирующий Божий гнев и Божье присутствие.
* * *
В 1978 году в альбоме «Jazz» вышла самая сложная интеллектуальная «шифровка» Меркьюри — «Mustapha» («Мустафа»), стилизованная под мусульманскую молитву. Для слушателей она была странным набором звуков вместе с бесконечным повторением слов «Мустафа», «Ибрагим» и «Аллах». Критики, а за ними и биографы говорили об «исламских нотках», было мнение, что Фредди посвятил её турецким эмигрантам («Мустафа» — их кличка в Германии), иные называли эту песню «квазиисламскими завываниями». Есть повод завыть и запричитать — над невежеством, и, главное, нелюбопытством биографов. Никто из них не «заметил», что вся песня, за исключением фразы «Allah will pray for you», исполняется не-по английски! Более того, везде, где печатается текст «Мустафа», непонятные слова заменяют прочерками! Никто так и не соизволил поинтересоваться, на каком языке Фредди поёт «звуки»! А русские переводчики даже единственную английскую фразу умудрились перевести неправильно — вместо «Аллаху помолимся за тебя» — «Аллах помолится за тебя»! В отличии от своих биографов, Фредди был достаточно грамотным человеком, чтобы знать: Бог ни за кого не молится — Ему молятся. С тем же успехом можно попросить английскую королеву спеть «God save the Queen»! Вот уровень этих людей — все, что выходит за пределы гей-клубов, для них — тёмный лес.
«Mustapha» — религиозно-философская песня, написанная на трех языках — английском, арабском и персидском. Начало её стилизовано под мусульманскую молитву — озан. Фредди делает распевку в стиле муэдзина на минарете, в очередной раз демонстрируя свои поразительные голосовые возможности: «Ибрагим, Ибрагим, Ибрагим, Господу помолимся за тебя».