Казалось, он не понимает, зачем тут они.
Нельзя было терять ни минуты. Удивление могло быстро смениться злостью у этого свирепого колосса, легко впадающего в гнев. Не имея больше другого выхода, маратх вскинул карабин и выстрелил, целясь ему в глаз. Но пуля лишь расплющилась о лоб исполина, который, выставив свой рог, приготовился к нападению.
Гибель двух индийцев была почти неизбежной. Еще несколько минут — и их постигла бы участь тигра.
К счастью, Каммамури не потерял хладнокровия. Видя, что животное вот-вот нападет, он бросил карабин, ставший уже бесполезным, кинулся к Тремаль-Найку, быстро поднял его на руки, побежал к пруду и прыгнул туда, погрузившись по самые плечи.
Неудержимая ярость обуяла носорога. В четыре прыжка он преодолел расстояние до берега и тяжело плюхнулся в воду, подняв тучу грязи и пены. Испуганный Каммамури попытался бежать, но не мог. Его ноги увязли в иле, таком мягком, что никакими силами нельзя было вытащить их. Полузадушенный, бледный, дрожащий, бедняга издал пронзительный крик:
— На помощь! Погибаю!..
Услышав за собою глухое пыхтение, он повернулся и увидел, что и носорог отчаянно бьется в воде: увлекаемый своим огромным весом, он также увяз по самое брюхо и продолжал погружаться в топкое дно.
— На помощь!.. — повторил маратх, силясь держать хозяина над водой.
Далекий лай ответил на этот отчаянный зов. Каммамури радостно вздрогнул: знакомый лай, он тысячу раз уже его слышал. Безумная надежда воскресла в его душе.
— Пунти!.. — закричал он. — Пунти!
Огромный черный пес выскочил из густых зарослей бамбука и прыжками кинулся к пруду, яростно лая. Это был он, верный Пунти, который бросился к носорогу, пытаясь ухватить его за ухо.
Почти в то же мгновение послышался голос Агура.
— Держись, Каммамури! — кричал он. — Мы здесь!..
Бенгалец одним прыжком преодолел густую чащу и появился на берегу пруда. Быстро схватив ружье, он стал на колено и почти в упор выстрелил в носорога, целясь ему в левый глаз. Пораженный в мозг, тот взревел и завалился на бок, до половины исчезнув под водой.
— Не двигайся, Каммамури, — продолжал храбрый охотник. — Сейчас мы спасем тебя, но… Что с хозяином?.. Он ранен?..
— Молчи и поторопись, Агур, — просил маратх, все еще дрожа от пережитого волнения. — В джунглях рыщут враги.
Бенгалец быстро размотал веревку на поясе и бросил один конец Каммамури, который крепко ухватился за него.
— Держись, друг! — сказал Агур.
Он собрал все свои силы и начал тянуть. Каммамури почувствовал, как вырывается из вязкого ила и увлекается вслед за веревкой к берегу, на который он тут же поспешно взобрался.
— Что случилось? — сказал Агур, с беспокойством глядя на хозяина. — Он без сознания?
— Его ударили кинжалом, — ответил маратх.
— О боги!.. И кто же?
— Те самые, что убили Хурти.
— Когда?.. Как?..
— Потом расскажу. Поторопись! Сделай носилки и пойдем: нас преследуют.
Агур тут же принялся за дело. Достал нож, срезал шесть или семь веток, связал их прочной веревкой, и на эти грубые носилки навалил несколько охапок листьев. Маратх осторожно поднял хозяина, который еще не пришел в себя, и положил сверху.
— Пойдем, — приказал Каммамури. — У тебя есть лодка?
— Да, здесь на отмели, — ответил Агур.
— Твои пистолеты заряжены?
— Да.
— Тогда вперед, и смотри в оба.
— Нас ищут?
— Наверняка.
Они подняли носилки и пустились в путь следом за собакой, пробираясь по узкой тропинке, проложенной в джунглях.
Через пятнадцать минут вышли к реке, на которой качалась их лодка. Но в тот момент, когда они садились в нее, Пунти залаял.
— Тихо, Пунти, — прикрикнул на него Каммамури, берясь за весла.
Но вместо того чтобы послушаться, пес поставил лапы на борт лодки и залаял с удвоенной силой. Шерсть поднялась у него на загривке, точно при виде врага.
Беглецы посмотрели на джунгли, но ничего не заметили там. Тем не менее Пунти, видимо, что-то учуял.
Они положили пистолеты на сиденья, схватили весла и выгребли на середину реки. Но не проплыли еще и сотни метров, как пес снова яростно залаял.
— Стойте! — вдруг услышали они резкий голос.
Каммамури обернулся, сжимая в правой руке пистолет. На берегу, в том месте, которое они только что покинули, стоял огромного роста индиец с арканом в правой руке и кинжалом в левой.
— Стойте! — повторил он.
В ответ Каммамури выстрелил. Индиец повернулся, взмахнув руками, и исчез в кустах.
— Греби, греби, Агур! — закричал маратх.
И лодка понеслась, как стрела, направляясь к плавучему кладбищу. А вслед ей громовый голос, полный угрозы, кричал с берега проклятого острова:
— Мы еще увидимся!..
МАНЧАДИ
Казалось, все здесь по-прежнему. Все так же стояла хижина среди бамбука, и так же сидели на крыше неподвижные марабу, а верная Дарма кружила вокруг, охраняя жилище и не отходя далеко.
— Все в порядке, — пробормотал Каммамури. — Негодяи не были в этих местах. Дарма! — окликнул он.
Тигрица остановилась, подняла голову и, взглянув на лодку своими зеленоватыми глазами, бросилась к берегу с радостным урчанием.
Каммамури и Агур высадились и отнесли хозяина в хижину, устроив его на удобной постели. Пес и тигрица остались снаружи сторожить.
— Осмотри рану, Агур, — попросил Каммамури.
Бенгалец снял повязку и внимательно посмотрел на грудь бедного Тремаль-Найка. Глубокая морщина обозначилась у него на лбу.
— Рана тяжелая, — сказал он. — Кинжал, видно, вошел по самую рукоятку.
— Он поправится?
— Надеюсь. Но как случилось, что его ударили кинжалом?
— Трудно сказать. Ты знаешь, что хозяин хотел увидеть эту девушку, которая являлась ему. Кажется, он знал, где она скрывается. Он велел мне возвращаться в хижину, а сам отправился к ней один. Через двадцать четыре часа я нашел его в джунглях лежащим в луже крови: его поразили кинжалом.
— Но кто?
— Те люди, что живут на острове и, видимо, стерегут ее.
— Ты видел их?
— Своими собственными глазами.
— Они люди или духи?
— Думаю, что люди. Они набросили мне на шею аркан, чтобы задушить, а я убил из них двоих или троих. Если бы это были духи, они бы не умерли.
— Это странно, — задумчиво прошептал Агур. — А что они там делают? Зачем душат людей, только за то, что те высадились на остров?
— Не знаю, Агур. Знаю только, что это страшные люди, и они почитают божество, которое требует человеческих жертв.
— Ты боишься, Каммамури?
— И есть чего.
— Ты думаешь, они появятся и здесь, в наших джунглях?
— Я опасаюсь этого, Агур. Помнишь, как тот человек кричал нам с берега: «Мы еще увидимся».
— Тем хуже для них. Тигрица разорвет каждого, кто к нам приблизится.
— Я знаю, но будем осторожны. Все это очень опасно.
— Оставь это мне, Каммамури. Ты думай о том, как вылечить хозяина, а ими займусь я.
Каммамури вернулся к постели раненого, чтобы сменить ему повязку с целебной травой, а Агур уселся на пороге хижины рядом с тигрицей и собакой.