Но внезапно он передумал.
— Спрячемся, Каммамури, — сказал он. — Прежде чем вступить в схватку, надо посмотреть, с кем придется иметь дело.
Он увлек маратха шагов на сто от ствола баньяна, и оба притаились за колоннами, растущими здесь.
— Теперь ни звука, — сказал он. — В удобный момент начнем действовать.
Из огромного ствола баньяна раздалась последняя резкая нота, которая разбудила эхо Сундарбана. Полоска света, которая пробивалась из верхушки дерева, погасла, и вместо нее показалась человеческая голова, покрытая чем-то вроде желтого тюрбана.
Человек в тюрбане огляделся, чтобы убедиться, что никого нет в окрестностях огромного дерева, потом сделал еще несколько шагов наверх и вылез из расселины ствола, цепляясь за одну из ветвей. Следом за ним вылезли еще человек сорок и тут же соскользнули по стволу вниз на землю.
Они были почти голые. Только набедренные повязки грязно-желтого цвета прикрывали их тощие тела, а на груди виднелась странная татуировка: змея с головой женщины.
Тонкая шелковая веревка, вроде аркана со свинцовым шариком на конце, несколько раз была обернута у них вокруг пояса, и за нее у каждого был заткнут кинжал.
Таинственные эти фигуры молча спустились на землю и окружили старика-индийца, высокого, с властным взглядом, блестящим даже в темноте.
— Дети мои! — сказал он мрачным голосом. — Злая кара поразила нечестивца, осмелившегося вступить на эту землю, священную для тугов и неприкосновенную для любого чужака. Мы принесли его в жертву нашей богине, но богиня еще не удовлетворена.
— Мы знаем это, — ответили туги.
— Да, свободные дети Индии, наша богиня требует других жертв.
— Все, что прикажет наш вождь, мы готовы исполнить.
— Я знаю это, — сказал мрачный старик. — Но время еще не пришло. Нам угрожает большая опасность, дети мои.
— Какая?
— Другой чужак видел Деву, которая бережет пагоду нашей богини.
— О!.. — вскричали индийцы.
— Да, дети мои, какой-то наглец, нечестивец, осмелился смотреть в лицо нашей священной Деве, но он умрет, он погибнет от наших верных арканов.
— Кто этот человек?
— Вы узнаете в свое время. Принесите мне жертву!
Два туга встали и направились к тому месту, где лежал бедный Хурти.
— Ах негодяи! — воскликнут Тремаль-Найк при виде того, как эти двое схватили мертвого за руки и поволокли к стволу баньяна. Он вскинул карабин и прицелился.
— Что ты делаешь, хозяин? — пролепетал Каммамури, хватая ствол его карабина и резко опустив его вниз.
— Я пристрелю их, Каммамури, — сказал глухим голосом охотник на змей. — Они убили Хурти, и надо, чтобы я отомстил за него.
— Мы погибнем оба. Их же сорок человек.
— Ты прав, Каммамури. Мы перебьем их всех в другой раз.
Он снова опустил карабин и улегся на землю, кусая себе губы от бешенства.
Два туга приволокли Хурти в центр круга и бросили его к ногам старика.
— Кали! — воскликнул тот, подняв глаза к небу.
Он выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его в грудь Хурти.
— Негодяй! — заорал Тремаль-Найк. — Это слишком!
И он выскочил из укрытия. Огненная вспышка, сопровождаемая звуком выстрела прорезала темноту, и старик-индиец, пронзенный в грудь пулей охотника, упал на тело Хурти.
В ДЖУНГЛЯХ
Джунгли, с их колючими кустами и густым бамбуком, представлявшие надежное укрытие, были всего в двух шагах. Оба индийца бросились в заросли и что есть сил побежали прочь. Так они мчались минут пять или шесть, пока не упали под сенью густого бамбука, надежно укрывшего их от глаз возможных преследователей.
Так они мчались минут пять или шесть, пока не упали под сенью густого бамбука, надежно укрывшего их от глаз возможных преследователей.
— Если тебе дорога жизнь, — сказал Тремаль-Найк, — не двигайся!
— Ах хозяин! Что ты наделал! — запричитал бедный маратх. — Они набросятся на нас и задушат, как бедного Хурти.
— Я отомстил за моего товарища. Впрочем, они не найдут здесь нас.
— Они духи, хозяин.
— Они люди. Молчи и хорошенько смотри вокруг.
Со стороны баньяна послышались страшные вопли тугов.
— Месть! Месть! — кричали они.
Три громких звука, звука рамсинги, донеслось оттуда, а из-под земли послышался глухой рокот, как и раньше. Оба охотника сжались в комок, чтобы быть как можно меньше, и даже затаили дыхание. Они понимали, что если их обнаружат, минуты жизни их будут сочтены.
Не прошло и трех минут, как они услышали шелест бамбука, и в темноте показался один из этих людей с арканом в правой руке и кинжалом в левой. Как стрела, он пронесся мимо и исчез в густых джунглях.
— Ты видел его, Каммамури? — вполголоса спросил Тремаль-Найк.
— Да, хозяин, — отвечал маратх.
— Они думают, что мы уже далеко, и бегут, чтобы настичь нас. Через несколько минут у нас за плечами не будет ни единого человека.
— Будем осторожны, хозяин: эти люди внушают мне страх.
— Не бойся, я здесь. Тихо и будь внимателен!
Еще один туг, вооруженный, как и первый, бегом пересек поляну и скрылся в зарослях бамбука.
Вдали послышался крик, потом какой-то свист, видимо, сигнал. Затем все смолкло.
Прошло полчаса. Все указывало на то, что индийцы, бросившись по ложному следу, были уже далеко. Наступил самый удобный момент, чтобы бежать назад к берегу.
— Каммамури, — сказал Тремаль-Найк. — Мы можем возвращаться. Туги впереди, они ищут нас в джунглях.
— Ты уверен в этом, хозяин?
— Я не слышу никакого шума.
— А куда мы пойдем? Может, к баньяну?
— Да, маратх.
— Ты что, хочешь залезть внутрь?
— Нет пока, но завтра ночью мы вернемся сюда и раскроем их тайну.
— Но кто, по-твоему, эти люди?
— Не знаю, но скоро буду знать, Каммамури. И узнаю также, кто та женщина, которая стережет пагоду их страшной богини. Ты слышал, что сказал тот старик?
— Да, хозяин.
— Мне показалось, что он говорит обо мне, и я подозреваю, что эта Дева…
— Кто же?
— Та самая женщина, которая околдовала меня. Едва тот старик заговорил о ней, я почувствовал, что сердце забилось у меня в груди точно так же, как тогда…
— Тихо, хозяин! — прошептал Каммамури сдавленным голосом.
— Ты что-то услышал?
— Бамбук колышется.
— Где?
— Вон там… в тридцати шагах от нас. Тсс!..
Тремаль-Найк поднял голову и огляделся вокруг, внимательно осматривая черную массу бамбука, но никого не заметил. Он прислушался, сдерживая дыхание, и вздрогнул. Едва слышный шорох был слышен в направлении, указанном маратхом — казалось, чья-то рука осторожно раздвигает широкие листья растений.
— Кто-то приближается, — прошептал он. — Не шевелись, Каммамури.
Шелест усиливался и приближался, но довольно медленно. Наконец они увидели, как два бамбука отклонились в сторону, и показался индиец. Он встал на колени и склонился к земле, поднеся руку к уху. Постоял так минуту, потом выпрямился и, казалось, начал нюхать воздух.
— Гари! — позвал он.
Второй индиец вышел из тех же зарослей в шести шагах от первого.