И при этом он махал перед собой ножом.
— Эй, малый, не балуй, — посмеялся еще раз Коляр, — ты делаешь глупости — ведь не уйдешь от нас, будь спокоен. Смело и навсегда можешь распрощаться со своей Вишней. Ты, братец, останешься здесь и отлично уляжешься на дне реки.
— Помогите! — крикнул столяр, пытаясь отворить окно.
Но Николо схватил бутылку и с ловкостью акробата пустил ее прямо в голову Леона.
Этот удар ошеломил столяра, он глухо вскрикнул И упал на колени, выронив нож.
Тогда—то клоун в один прыжок очутился возле него и обхватил его своими крепкими руками.
— Душить его, что ли? — спросил он.
— Нет, — крикнул Коляр, — утопить, это будет проще.
И Коляр, не сходя с места, бросил Николо черный шелковый платок, служивший ему вместо галстука.
Леон, хоть и был оглушен, но все еще отбивался и глухо кричал. Бутылка рассекла ему лицо, и он был весь залит кровью.
— Живо, — крикнул Коляр, — хотя мы здесь и в совершенной безопасности, но все же не надо копаться.
И в то время, как слесарь и Николо боролись с Леоном, Коляр обвязал ему вокруг шеи платок и принял на себя обязанность душителя.
Но вдруг за окном показалась тень. Раздался выстрел — и Коляр, как сноп, упал навзничь.
Спасителем Леона Роллана был граф де Кергац, который, не застав столяра, поехал за ним в погоню.
Де Кергац, стоя под окном кабака на громадной куче хворосту, видел все, что происходило в зеленом кабинете, и узнал в Коляре того комиссионера, который приходил к нему от барона Кермора де Кермаруэ.
Тогда—то он понял, откуда Андреа мог узнать о двенадцатимиллионном наследстве.
Вслед за выстрелом Арман вышиб раму и с другим пистолетом в руке вскочил в комнату.
— Бельвильский господин! — крикнул Николо, тот час же узнав графа, и со всех ног бросился бежать по лестнице.
Внизу вдова Фипар и Рокамболь спокойно сидели друг против друга и играли в карты.
Когда раздался выстрел, вдова невольно вздрогнула, но Рокамболь прехладнокровно сдал карты и спокойно заметил:
— Вот и нет человека! Однако, право, глупо так стучать из—за пустяков.
И, сказав это надгробное слово, он опять взялся за карты.
— Ну, маменька, играйте внимательнее, я уже…
Но шаги Николо, бежавшего со всех ног по лестнице, прервали негодяя, и перед взволнованною вдовою Фипар предстал ее незаконный супруг.
— Мы погибли! — крикнул он. — Коляр убит. Бельвильский господин… граф… ты знаешь?.. Я бегу… старайся тоже удрать.
И Николо мгновенно и одним прыжком очутился за дверью и исчез в темноте.
— Мы погибли, — пробормотала в испуге вдова Фипар.
Но Рокамболь уже овладел собой.
— Не бойся, маменька, — сказал он. — Рокамболь с тобой! Мало ли что у нас может случиться. Из этого еще не выходит, чтобы ты была виновата во всем. Упади поскорее в обморок… это прекрасно и, главное, отлично доказывает невиновность.
Распорядившись таким образом, смелый мальчуган бросился на лестницу и заорал во все горло:
— Воры! Разбойники!
Когда он влетел в желтый кабинет, то ему представилась следующая картина: граф де Кергац стоял наклонившись над умирающим Коляром, а Леон Роллан, пришедший уже в себя, сидел на слесаре.
При виде Рокамболя Гиньон, бывший до сих пор простым зрителем, бросился на молодого кабатчика.
— Разбойники! — продолжал кричать Рокамболь и, сообразив, что здесь произошло что—то недоброе, хотел уже повернуть назад, но Гиньон догнал его и, схватив очень удачно руками, повалил на пол.
— Воры! Разбойники! — орал по—прежнему Рокамболь.
Но Гиньон, подняв нож, который только что перед этим выронил. Леон, приставил его к горлу Рокамболя и сказал:
— Если ты пикнешь еще, то будешь убит.
— Так как ты скотина, то я помолчу, — проворчал негодяй, не потерявший и в эту минуту своего дикого хладнокровия.
— Хорошо сыграно, — ворчал между тем Коляр, смотря с ненавистью на Армана, — вы в выигрыше, но капитан отомстит за меня!
— Негодяй! — вскрикнул де Кергац. — Неужели ты и перед смертью будешь скрывать преступление и умрешь без покаяния в грехах?!
— Вы ничего не узнаете, — пролепетал умирающий.
— Во имя бога, перед которым ты скоро предстанешь, — умолял де Кергац, — скажи мне: где Жанна и Вишня?
— А, — засмеялся Коляр, — вы хотите знать это, ваше сиятельство, ну, так знайте же, что Жанна любовница сэра Вильямса! А теперь вы больше ничего не узнаете. — И, произнеся эту фразу, он конвульсивно вытянулся и окончил свою грешную жизнь.
Тогда граф перешел к слесарю и, приложив свой пистолет к его лбу, грозно сказал:
— Говори, что ты знаешь, или прощайся с жизнью.
— Я ничего не знаю, — прохрипел тот, — мальчик должен знать кое—что.
Рокамболь слышал эти слова и прехладнокровно крикнул:
— Я—то все знаю! Арман вскрикнул.
— Я знаю, где они, — повторил Рокамболь.
— Говори же! — крикнул Гиньон, приставляя нож к его горлу.
— Ничего не скажу. Если хотите, то можете смело зарезать меня.
Тогда Арман подошел к нему.
— Денег, что ли, нужно тебе? — сказал он.
— Да, барин. Жизнь без денег ужасно глупая штука.
— Сколько же тебе нужно?
— На первый случай — всего десять луидоров.
Арман молча бросил ему кошелек.
— Теперь велите оставить меня.
Граф сделал знак рукой — и Гиньон немедленно отпустил Рокамболя.
Мальчуган был совершенно хладнокровен и спокоен. Он посмотрел на Армана, зевнул и сказал:
— Коляр все наврал. Сэр Вильямс похитил особу, но она еще не любовница его. Она, видите ли, не хочет этого.
— Где же она? — с живостью спросил граф.
— Недалеко отсюда. Я вас сейчас туда провожу.
— Идем же скорей!
— Идемте, идемте, — проговорил Рокамболь и, спрятав кошелек в карман, подошел снова к нему.
— Господин граф, — сказал он, — вы ведь человек рассудительный. Ведь это стоит дороже десяти луидоров.
— Ты получишь пятьдесят, если я только найду Жанну.
— Это дело, — проворчал Рокамболь и пошел вперед.
Арман, Гиньон и Леон последовали за ним. Слесарь был отпущен и немедленно убежал. Гиньон продолжал все еще держать Рокамболя за шиворот.
— Дурак ты, дурак, — заметил ему ребенок, — ты все еще думаешь, что я убегу. Я, брат, право, не прочь заработать пятьдесят луидоров.
Проходя через кабак, они увидели вдову Фипар, лежащую в обмороке.
— Бедная маменька, — проговорил Рокамболь, — она уж очень испугалась. Надо хоть поцеловать ее, — прибавил он насмешливым тоном.
И при этом наклонился, делая вид, что целует ее, а на самом деле быстро шепнул ей на ухо:
— Беги скорей… Я сыграю с ними шутку, и они ничего не узнают.
Старуха не пошевелилась и, казалось, была в самом деле в обмороке.
Рокамболь шел вперед, а за ним шел Гиньон, не выпускавший все—таки его из своих рук.
— Обе женщины, то есть Вишня и Жанна, находятся в маленьком домике, — говорил мальчуган. — Вот вы увидите.
Он вошел на мостик водяной мельницы и сказал Гиньону:
— Идите направо, приятель; если упадете в воду, то это будет очень плохая штука.
— Ступай сам направо! — ответил ему Гиньон.
— А плавать умеете? — спросил опять Рокамболь.
— Нет, — ответил работник.
— Ну, это плохо, — проворчал мальчуган, и, дойдя до середины мостика, где уже не было колеса, он сделал быстрое движение и, толкнув Гиньона, подставил ему подножку и вместе с ним полетел в воду.
— Посмотрим, по шерсти ли тебе дана кличка Guignon [1] , — проговорил в это время маленький негодяй.
И в то же время он крикнул графу:
— Прощайте, господин граф, вы не узнаете, где Жанна.
Ребенок пошутил и надсмеялся над взрослым и остался верен сэру Вильямсу.
Делать было нечего.