Так случилось с Грузией тех времен. Когда ее поверхность — высшее сословие — полностью выцвела, ее низы, т.е. низшие сословия, закаленные и выпестованные в бедствиях и испытаниях, твердо стояли и ожидали новых ветвей, новых ростков. И это ожидание оправдалось».
Так расценивает Акакий Церетели появление Георгия Саакадзе на арене политической жизни Грузии. Поэт подробно рассказывает о самоотверженных патриотических свершениях Великого Моурави и свою речь заканчивает следующими словами: "…Закончилась жизнь этого легендарного героя. Он жаждал увидеть Грузию в таком же состоянии, в каком она была во времена царицы Тамар. Этому посвятил он все земные блага — семью, жену и сыновей, обрек себя на тяжкие испытания, выносил всяческие бедствия и наконец унес в могилу свои желания. И такого человека судим мы сейчас. Смешно! Сегодня, когда у нас вошло в привычку чтить вставанием совершенно незначительные личности… Судим легендарного богатыря, самоотверженного патриота…
Проклятье такому времени, и горе нам, живущим в такое время".
Эти гневные и пламенные слова Акакия Церетели прозвучали в мрачную годину царской реакции, когда среди некоторых грузинских историков и литераторов вновь вспыхнула острая полемика относительно исторической роли Георгия Саакадзе.
С таким же негодованием против тех, кто в предреволюционные годы вновь попытался якобы с патриотических позиций ссудить Великого Моурави, выступил и другой великий национальный поэт Грузии — Важа Пшавела. В стихотворении «О портрете Георгия Саакадзе» поэт взволнованно, с большой горечью говорит:
Если лучших мы не принимаем,
Что же лучшим делать в нашей жизни?
Мать завидует величью сына,
Так ли надо поступать отчизне?
Мы хорошего повергнуть жаждем, —
Душит горе, слов не нахожу я,
Сына мы преследуем и брата, —
Трепещу от слез, дрожу, горю я.
Жизнь моя, страна моя, страдаю
И молчу… тебя не понимаю.
Этими выступлениями двух великих классиков грузинской поэзии завершилась продолжавшаяся в грузинской историографии и литературе на протяжении почти трех столетий острая борьба мнений вокруг Георгия Саакадзе. Выраженная в выступлениях А.Церетели и Важа Пшавела концепция заняла господствующее положение в грузинской литературе и исторической науке советской эпохи.
Достойная и правильная оценка огромных заслуг перед родиной великого национального героя грузинского народа нашла отчетливое отражение и в учебнике по истории Грузии, принадлежащем перу академика И.Джавахишвили, Н.Бердзенишвили и С.Джанашиа, вышедшем в 1943 году. В своем обстоятельном исследовании, предпосланном первому советскому изданию поэмы Иосифа Тбилели «Дидмоуравиани» («Великий Моурави»), поэт-акедемик Георгий Леонидзе на основе глубокого анализа специальной литературы также характеризует Георгия Саакадзе как великого национального героя, главаря и знаменосца прогрессивных и демократических сил нации в самоотверженной борьбе против феодальной реакции своего времени и кровавых иноземных врагов Грузии. Подобная же трактовка образа Великого Моурави лежит в основе самых значительных художественных произведений, созданных грузинскими советскими писателями на тему замечательной жизни и борьбы Георгия Саакадзе. Здесь в первую очередь следует назвать исторический роман Василия Барнова — одного из крупнейших мастеров грузинской художественной прозы XX века, пьесы известных грузинских драматургов — Сандро Шаншиашвили, Ионы Вакели и талантливейшего грузинского актера советской эпохи Ушанги Чхеидзе.
Эти три драматургических произведения, совершенно разные по творческому замыслу и художественному стилю, с большим успехом ставились на сцене театров Грузии в сороковых годах и живо откликались на священные патриотические чувства советского народа, победоносно сражавшегося в те годы с ордами немецко-фашистских захватчиков.
Огромным успехом у зрителя пользуется двухсерийный кинофильм «Георгий Саакадзе», созданный режиссером М.Э.Чиаурели по сценарию А.Антоновской и Б.Черного. Роль Георгия Саакадзе блестяще исполнил в этом фильме Акакий Хорава.
«Великий Моурави» Анны Антоновской — крупнейшее художественное произведение, воссоздающее трагический образ Георгия Саакадзе и суровую эпоху его жизни и деятельности.
С первых же страниц романа-эпопеи перед взором читателя возникает образ главного героя — восемнадцатилетнего юноши исключительной физической и духовной силы, который своим социальным положением, воспитанием и общественными устремлениями подготовлен к тому, чтобы вступить в мужественную борьбу с иноземными поработителями родины и феодальной реакцией, обескровливающими и разоряющими страну. Ожесточенная схватка юного Саакадзе с заносчивыми и надменными князьями Магаладзе, разыгравшаяся на ностевском базаре, с обобщающей силой показывает, что на арене политической жизни Грузии выступала новая социальная сила — мелкопоместное дворянство, собиравшее вокруг себя все демократические прослойки народа — крестьянство, ремесленников, мелкое купечество; оно подняло их на борьбу за прогрессивные социальные реформы, за объединение страны и освобождение Грузии от иранских и турецких завоевателей.
Главарем и вдохновителем этой силы явился Георгий Саакадзе. Полные мужества и юношеского задора Саакадзе и его друзья-сверстники, составившие впоследствии «Дружину барсов», жаждут борьбы с врагами родины. Вскоре они оказываются в гуще этой борьбы. Раздробленная на три царства и несколько княжеств, Грузия на рубеже XVI-XVII столетий была поделена между соседними мусульманскими государствами. Восточная Грузия находилась под игом Ирана, а в Западной Грузии господствовала Турция. Оба эти государства искали случая овладеть всей Грузией.
В такой обстановке обескровленные грузинские царства непрестанно подвергались кровопролитным нашествиям. Одно из таких нашествий турецких полчищ отображает А.Антоновская в самой начальной части своей эпопеи. Находясь в составе войск картлийского царя Георгия X, юный Саакадзе в бою у Триалетских вершин впервые проявил свое незаурядное полководческое искусство, могущество своей богатырской десницы, остроту и силу ума.
В решающий момент боя, когда численно превосходящие турецкие полчища одерживали победу над грузинами, Саакадзе, выдав себя за царского гонца, якобы по поручению царя бросил в бои Метехскую дружину, резервированную для охраны Георгия X. Совершив исключительный стратегический маневр, силами этой дружины Саакадзе наголову разбил вражеский отряд и решил исход битвы. Наряду с полководческим талантом он проявил замечательную сообразительность и остроту ума. Одержанную над врагом блистательную победу он ловко сумел приписать царю, чем окончательно расположил к себе Георгия X. Царь был доволен появлением победоносного полководца из среды мелкопоместного дворянства, противостоящего владетельным князьям. Он приблизил Саакадзе к своему двору и пожаловал ему во владение крупное селение-крепость Носте, расположенное в сердцевине Картли, у подножия живописных Дидгорских вершин.
Вернувшись в родное село в качестве его владетеля, Саакадзе сурово наказал местных сборщиков и других административных лиц безжалостно угнетавших трудовое крестьянство, он облегчил положение крепостных крестьян, многих из них освободил вовсе.