— Потери большие?
— Двое без вести пропали да троих сейчас в госпиталь привезли.
— Матросы или офицеры?
— Все матросы. Разве сейчас кого-нибудь из офицеров ранят. Так и жарит японец по «Ретвизану»и «Цесаревичу», — разговорился матрос.
— А почему они приткнулись к берегу?
— Чтоб, значит, не потонуть.
— Как потонуть? — испугалась Рива.
— Ночью японец подорвал с носа «Ретвизана» да с кормы — Цесаревича «, а» Палладу — прямо против машинного отделения. Их и отвели на мелководье, а японец теперь хочет их добить. Но наши корабли и береговые батареи тоже не молчат, здорово бьют по японцу. Должно быть, скоро отгонят его от Артура, — пояснил матрос.
Рива была расстроена в, сем услышанным. Она подумала о своем возлюбленном — лейтенанте Дукельском, который находился на «Петропавловске».
— На «Петропавловске» все благополучно? — осведомилась она.
— Покуда ничего плохого с «Петропавловска» не слыхать.
Бой на море уже закончился, и толпа вновь собралась у пристани, к которой то и дело подходили катера с различных кораблей эскадры, подвозя раненых. Стонущие, забинтованные фигуры вызывали тревожное любопытство толпы. Все старались поближе протиснуться к носилкам, узнать фамилии раненых, обстоятельства ранения.
Вместе с ранеными выгружали и трупы убитых, покрытые Андреевским флагом. В толпе закрестились, ктото всхлипнул, Рива тоже взволнованно засморкалась и стала разыскивать знакомых офицеров.
Наконец она увидела розовощекого мичмана Андрюшу Акинфиева. Хотя Рива и не была с ним знакома, но ввиду исключительных обстоятельств решилась обратиться к нему.
— Подвезите меня к эскадре, господин мичман, — попросила она.
— Простите, сударыня, но женщинам на боевом корабле во время боя не место, — сурово отрезал мичман.
— Да я на корабль и не хочу, мне только посмотреть на эскадру.
— Праздное любопытство, сударыня, — был неумолим Акинфиев.
В это время подошел знакомый лейтенант Малеев с броненосца «Севастополь». Увидев его, Рива повторила свою просьбу.
— Куда же я вас повезу, Ривочка?
— Только до прохода, оттуда я взгляну на эскадру, а затем пересадите на обратный катер.
— Идет! Андрюша, — обратился лейтенант к Акинфиеву, — сообщи Юрасовскому, что нам с тобой перевод на «Страшный» уже оформлен. Прошу, Ривочка, занять место на катере. Чур, дальше Тигрового не везу.
— Хорошо, — согласилась Рива.
— Отваливай! — скомандовал лейтенант, и катер заскользил по гладкой поверхности бухты.
Старый и Новый город, разделенные долиной реки Лунхе и горой Перепелкой, как бы жмурясь под яркими солнечными лучами, задумчиво смотрели в подернутые легкой дымкой тумана тихие воды залива.
Рива молча слушала рассказ поехавшего вместе с ними Акинфиева о ночной атаке японскими миноносцами русской эскадры.
Катер пристал к небольшой пристани у прохода между низкой песчаной косой Тигрового Хвоста и гранитной громадой Золотой горы. Эскадра уже втягивалась на внутренний рейд. Первыми прошли миноносцы и среди них «Страшный», на который ссадили с катера Акинфиева. Крепко пожав Малееву руку, мичман сухо козырнул Риве. Его надутый вид был так смешон, что и Малеев и Рива рассмеялись, и Рива дружески протянула юноше руку. Покраснев, Акинфиев чуть пожал ей руку и стремительно поднялся по трапу на миноносец.
За миноносцами шли легкие крейсера «Новик»и «Баян», за ними на буксирах медленно проплыли громады броненосцев. Когда с катером поравнялся «Петропавловск», Рива стала внимательно вглядываться в стоящих на палубе офицеров. Вскоре на командирском мостике, у самого его края, она разглядела рослую фигуру Дукельского. Рива усиленно замахала носовым платком, стараясь привлечь его внимание. Малеев передал ей мегафон.
— Привет, Ривочка, я сегодня у тебя обедаю, — весело прокричал лейтенант в мегафон.
— Жду, — неожиданно громко ответила она и замахала мегафоном в знак приветствия. «Петропавловск» медленно проплыл мимо них.
Добравшись до дому, она немедленно принялась за приготовление обеда.
С Дукельским ее связывало старое знакомство. Еще в тысяча девятьсот первом году она, увлеченная общим потоком всевозможных коммерсантов, авантюристов и спекулянтов, покинула родную Одессу и вместе с «заведением мадам Шнеерзон» отправилась на Дальний Восток на пароходе «Владимир», на котором ехал и лейгенант Дукельский. Предприимчивая мадам Шнеерзон уже в дороге развернула деятельность своего учреждения. Но Рива заболела ангиной и не могла принимать кавалеров. Мадам тотчас объявила ее лентяйкой, притворщицей и так стала преследовать, что доведенная до отчаяния Рива в Красном море пыталась выброситься за борт. Об этом происшествии узнал весь пароход. Дукельский, узнав о случае с Ривой, решил выкупить ее у хозяйки. Почему это ему взбрело в голову, он не смог бы объяснить и сам. Дукельский был не злым человеком, но оставался весьма далеким от всякой сентиментальности.
Он предложил «мадам» отступного за Риву и привез ее в Порт-Артур, где нанял для нее маленький домик.
Было около трех часов, когда лейтенант позвонил в передней. Рива сама открыла ему дверь.
Вручив ей свертки с покупками, он прошел за ней в небольшую столовую, убранную в восточном стиле.
Куинсан поспешила накрыть на стол.
— Ну, Жоржик, рассказывай, что и как произошло за эти два дня? — спросила Рива, усаживая Дукельского за стол.
— Что произошло? То, чего давно следовало ожидать. Японцы решили вернуть себе обратно Квантуй и, вероятно, прихватить кое-что из Южной Маньчжурии. И началась война, — объяснил Дукельский.
— Но напали-то они подло, без объявления войны, ночью, — возразила Рива.
— Для них все средства хороши. Мы прохлопали, и они нас поймали и в Артуре и в Чемульпо.
— Как в Чемульпо?
— Да так! Они выследили в Чемульпо «Варяга»и «Корейца»и предложили им вступить в бой со всей эскадрой адмирала Урну. Результат боя пока неизвестен. Но, зная Руднева, можно с уверенностью сказать, что наши корабли не опозорили Андреевский флаг. Офицеры и матросы там под стать своему командиру.
— Верно, много погибло на «Варяге»и «Корейце»? — забеспокоилась Рива. — Ведь там твои друзья — Алеша Ляшенко, Червинский, Степанов. Живы ли они сейчас?
— На войне не без потерь. Сейчас мы живы, а что будет завтра, никому не известно, — философски ответил Дукельский.
— Сегодня-то большие потери? — поинтересовалась Рива.
— «Полтава», «Диана», «Аскольд»и «Новик» получили по подводной пробоине и требуют ремонта. За первые сутки войны у нас выбыло из строя: ночью три, сегодня утром четыре да в Чемульпо погибли два, итого девять боевых кораблей. Недурное начало войны!
— Как же мы будем воевать теперь?
— Как воевать? Залезем на внутренний рейд со всеми броненосцами и крейсерами и будем коптить небо.
— Так что ты будешь все время в Артуре сидеть? — обрадовалась Рива.
Во время обеда Куинсан, то и дело подходившая к столу, внимательно вслушивалась в русскую речь.
Дукельский шутя раза два ущипнул ее. Служанка игриво засмеялась.
— Жорж, оставь ее. Как тебе не стыдно щипать ее при мне, — возмущалась Рива.
— Да ты, никак, все еще ревнуешь меня, Ривочка, — смеялся лейтенант.
Убрав со стола, Куинсан ушла в свою каморку и, достав кусочек бумаги, начала кисточкой и тушью выводить иероглифы. Ее кукольное личико приняло серьезное выражение.
Покончив с записями, Куинсан присела у окошка и задумалась.