— Виски, — прочел белый человек этикетку. — Эти американцы в самом деле отличные ребята.
Он наполнил оба стакана и протянул один индийцу.
— Как тебя зовут?
— Каммамури.
— За твое здоровье, Каммамури.
— За ваше, господин…
— Янес, — подсказал ему португалец.
И они залпом опрокинули по стакану.
— А теперь, — сказал Янес, все еще в хорошем расположении духа, — пойдем-ка навестим капитана Сандокана.
— А кто этот господин Сандокан?
— Черт побери! Тигр Малайзии.
— Вы отведете меня к этому человеку? — испуганно сказал Каммамури.
— Конечно, мой дорогой, и он будет рад принять в наши ряды маратха.
Но индиец не двигался. Он стоял и бросал растерянные взгляды то на пиратов, то на корму корабля.
— Что с тобой? — спросил Янес.
— Сударь… — сказал маратх, поколебавшись.
— Говори.
— Вы не тронете ее?
— Кого?
— Со мной женщина.
— Женщина! Белая или индианка?
— Белая.
— И где она?
— Я спрятал ее в трюме.
— Приведи ее на палубу.
— Но вы не тронете ее?
— Даю слово.
— Спасибо, господин, — сказал маратх взволнованным голосом.
Он побежал на корму и исчез в люке. Через несколько мгновений он снова появился на палубе.
— Где эта женщина? — спросил Янес.
— Сейчас придет. Но еще одно слово, господин. Она безумная.
— Безумная? Кто?..
— Вот она!.. — воскликнул Каммамури.
Португалец обернулся к корме.
Молодая женщина чудесной красоты, завернутая в большое покрывало из белого шелка, медленно поднялась по трапу из трюма и остановилась рядом с мачтой.
Ей было лет семнадцать-восемнадцать, и нежная прелесть юности соединялась в ней с женственной грацией. Ее большие черные глаза были невидяще устремлены куда-то вдаль, а черные густые кудри падали на плечи в живописном беспорядке.
Ни страха, ни ужаса, ни даже простого любопытства не выразило ее нежное лицо при взгляде на эти трупы, на обломки, загромождавшие палубу — точно она их не видела. Не обратила она внимания и на Янеса, стоявшего перед ней.
— Кто эта женщина? — спросил он странным тоном, схватив руку Каммамури и сильно сжимая ее.
— Моя госпожа, — отвечал маратх. — Дева восточной пагоды.
Янес сделал несколько шагов к сумасшедшей, которая сохраняла неподвижность статуи, и пристально посмотрел на нее.
— Какое сходство!.. — воскликнул он, побледнев.
Затем быстро вернулся к Каммамури и снова схватил его за руку.
— Эта женщина — англичанка? — спросил он взволнованно.
— Она родилась в Индии, но родители ее англичане.
— Почему она сошла с ума?
— Это длинная история.
— Ты расскажешь ее Тигру Малайзии. Ну, садимся, маратх. А вы, ребята, очистите эту посудину, как следует, и сожгите ее. «Молодая Индия» больше не существует.
Каммамури подошел к сумасшедшей, осторожно взял ее за руку и перевел на праос португальца. Она не воспротивилась и не произнесла ни звука.
— Вперед! — сказал Янес, сам берясь за штурвал.
Море понемногу успокоилось. Только вокруг рифов оно пенилось и ревело, вздымая буруны.
Повинуясь ловким и бесстрашным морякам, пиратское судно проскочило скалы, подскакивая на валах, как резиновый мяч, и понеслось, оставив за собой белопенный след.
Через десять минут они достигли крайней оконечности острова, обогнули ее и, не замедляя скорости, вошли в широкую бухту со стоящими в ней на якоре несколькими парусниками. На берегу бухты располагался небольшой поселок, состоящий из двадцати или тридцати прочных хижин, защищенных тройной линией траншей с пушками и спингардами на батареях, с высокими палисадами и глубокими рвами на ключевых для обороны местах.
Сотня полуголых малайцев, вооруженных до зубов, выскочила из траншей и бросилась к берегу, издавая дикие вопли и безумно потрясая саблями, топорами, пиками, размахивая карабинами и пистолетами.
— Где мы? — с беспокойством спросил Каммамури.
— В нашей деревне, — отвечал португалец.
— И здесь живет Тигр Малайзии?
— Он живет вон там, где развевается флаг.
Маратх поднял голову к вершине отвесного мыса, круто обрывающегося в море, и увидел там большой дом, защищенный несколькими палисадами, на вершине которого гордо развевался ярко-красный флаг, украшенный головой тигра.
— Мы пойдем туда? — спросил он с невольным волнением.
— Да, мой друг, — ответил Янес.
— Как меня встретит этот человек?
— Как смельчака. А храбрых он любит.
— А Дева пагоды пойдет с нами?
— Пока нет.
— Почему?
— Потому что эта женщина похожа на…
Он замолчал. Легкое волнение внезапно исказило его черты, и что-то влажное блеснуло в глазах. Каммамури заметил это.
— Вы чем-то взволнованы, господин Янес, — сказал он.
— Ты ошибаешься, — отвечал португалец, поворачивая штурвал направо. — Мы у цели. Высаживаемся, Каммамури.
Праос ткнулся носом в песчаный берег.
Португалец, Каммамури и его спутница спустились по легкому трапу вниз.
— Отведите эту женщину в самый лучший дом, — приказал Янес, указывая пиратам на сумасшедшую.
— Они не причинят ей зла? — спросил Каммамури.
— Никто и пальцем не тронет ее, — сказал Янес. — Женщин здесь уважают не меньше, а может быть, и больше, чем в Индии или в Европе. Пошли, маратх.
Они направились к высокому мысу и поднялись по узкой лестнице, высеченной в скале. На каждом повороте им встречались часовые с карабинами и саблями наголо в руках.
— Зачем столько предосторожностей? — спросил Каммамури.
— У Тигра Малайзии сто тысяч врагов.
— Значит, капитана не любят?
— Мы боготворим его, но другие… Если бы ты знал, как англичане ненавидят его. Вот мы и пришли; не бойся ничего.
Взойдя на самую вершину утеса, они оказались перед просторным каменным домом, грубоватой, но прочной постройки, защищенным траншеями, рвами, пушками и мортирами.
Португалец толкнул тяжелую дверь и ввел Каммамури в комнату, устланную изысканными восточными коврами, увешанную по стенам разнообразным дорогим оружием, уставленную шкафами ломившимися от золота и серебра, от тончайшего фарфора и сверкающего хрусталя.
Посреди этого великолепия Каммамури увидел человека со смуглой кожей, властным взглядом больших выразительных глаз, полулежа расположившегося на роскошном диване.
На вид ему было не больше тридцати пяти лет. Высокого роста, с гордой головой, с густой волнистой шевелюрой, черной, как вороново крыло, падавшей в живописном беспорядке на его могучие плечи, с такой же черной бородой, придававшей его чертам одновременно что-то величавое и жестокое, он с первого взгляда вызывал и уважение, и страх. Увидев входящих, он выпрямился и устремил на них пристальный взгляд, который проникал в самое сердце.
— Какие новости? — спросил он гортанным, чуть вибрирующим голосом.