В свидетельство этого бракосочетания ми оставляем свои подписи:
Мари Брилон, Дени Брилон «
— Свидетели поставят крестики, — сказал брат Анатоль. — Они ж неграмотны оба, так что не беспокойтесь — ваших имен эти двое не узнают.
Пьер взял Маргерит за руку, и они в ожидании встали рядом. Брат Анатоль поднял распятие и перекрестил их. Потом он пробормотал что-то на безобразной латыни, которую они безуспешно пытались понять.
Жена Брилона проводила обвенчанных по темной лестнице, освещая им путь свечой. Пламя затрепетало напротив двери, а потом исчезло в комнате. Женщина поставила подсвечник на стул и повернулась к ним.
— Вы что-нибудь желаете, месье… мадам?
Ее лицо было освещено лишь наполовину: один глаз отвратительно сверкнул, а половина рта растянулась в выжидающей улыбке.
— Да, — сказал Пьер зло. Маргерит подумала, что его голос был таким с тех пор, как они приехали сюда. — Помоги мадам раздеться и высуши нашу одежду перед огнем. Разбуди нас за три часа до рассвета.
Женщина взяла накидку Маргерит и помогла расстегнуть ее платье, но когда она хотела помочь его снять, девушка отшатнулась.
— Оставьте, оно не такое мокрое.
— Слушаюсь, сударыня.
Маргерит села на кровать, чтобы снять туфли. Она протянула их Мари и легла поверх грубых простыней, закрыв глаза. Она слышала, как Пьер торопливо сунул свою одежду трактирщице и проводил женщину до двери. Затворив дверь, Пьер подошел к кровати.
— Скверная баба! — проворчал он.
— Почему?
Ей тоже не нравилась Мари Брилон, но только потому, что казалась неряхой.
Маргерит открыла глаза. Пьер стоял в пятне света, отбрасываемого свечой. Он был обнажен…» Я никогда не видела его всего… — подумала девушка. Но она видела глаза и нежную улыбку. Она так сильно любила его! Маргерит боялась, что этот миг оборвется, что вдруг раздастся топот копыт, стук в дверь, и его отнимут у нее…
Должен ли он загасить свечу? Но она даже не улыбнулась в ответ. Пьер задул свечу, и Маргерит угадала его движение к ней. Она с трепетом прислушивалась к каждому звуку, а потом почувствовала, как Пьер лег рядом.
— Я не хочу, чтобы это было так, моя дорогая… в такой грязи!
Она повернулась и обняла его, но по-прежнему ощущала в себе подавленность.
— Мы едем в Англию? — спросила Маргерит.
Его губы, до этих пор тесно прижатые к ее щеке, расслабились. Она почувствовала, как мускулы его тела обмякли, но рукой по-прежнему обнимала его, страстно желая обрести любовный опыт.
— Нет, — сказал он. — Мы возвращаемся в замок. Я еще должен кое-что сделать.
Страх, никогда не покидавший Маргерит, охватил ее с новой силой. Назад… они возвращались назад! Этого она не ожидала. От своего друга она переняла способность противостоять даже неизвестным силам. Но возвращаться назад! Они же сделали это, чтобы никогда не вернуться! Волны страха окутали ее, обещая мрачное будущее, и теперь знание было более ужасающим, чем неизвестность.
— Доверься мне. Я должен выполнить свой долг перед дядей.
— Какой долг?
— Дорогая, я не спал три дня и три ночи. Я ехал… Прости меня, моя дорогая. Они теперь не могут нас разлучить.
Было так сладостно ощущать рядом его расслабленное тело. Пьер сделал так много! Даже больше, чем могло быть сделано… Почему бы ей не довериться ему? Она прислушалась к звукам ночи, прислушалась к своим чувствам, наслаждаясь близостью Пьера. Теперь она знала, что значило замужество… эта близость — это… у нее не было слов. Как она могла бы лежать так с кем-нибудь другим? Она не смела даже и думать о маркизе. Маргерит вытянулась, чтобы теснее прижаться к нему…
— Проснись, моя дорогая, проснись!
Она пошевелилась и нащупала пустое место там, где лежал Пьер. Ее нога коснулась края кровати, но его не было. Маргерит широко открыла глаза и заметила, что он смотрит на нее, стоя рядом.
— Пьер, — пробормотала она обиженно — потому что сейчас ее желание стало еще сильнее.
Она смотрела, как он раскладывает ее высохшую одежду на кровати, и более всего желала позвать его обратно к себе.
— Проснись, Маргерит! — сказал Пьер как можно мягче и нежнее. — Мы должны вернуться в замок до рассвета.
Замок, ее дядя, его дядя… Картина их неминуемого гнева была ужасающей. Но она и Пьер предстанут перед опасностью вместе.
— Поторопись, любовь моя, жена моя!
Маргерит спустила ноги с кровати и потянулась к одежде.
…Ветер разогнал тучи, и рыцарь со своей дамой мчались навстречу рассвету под отстающими от их скачки облаками. Позади осталась мостовая, по которой так гулко стучали копыта Баярда. Маргерит обняла Пьера за талию, но теперь это было не так, как вчера. Теперь ей было знакомо это напряжение мышц, эти изгибы ребер, она помнила шероховатость его кожи.
…Жена моя! Жена моя! — отбивали копыта Баярда по мокрому песку. Пьер и она были супруги! Но Маргерит не могла забыть своего разочарования, когда он не дождался рядом с ней ее пробуждения — досады, что она не проснулась в его объятиях. Она чувствовала тупую боль внизу живота, которая усиливалась с каждым ударом копыт.
Они достигли ворот аббатства, и Пьер замедлил бег Баярда, направив его через разрыв стены, по пшеничной стерне.
Он спрыгнул на землю, снял Маргерит и страстно прижал ее к себе.
— Бог свидетель, что я люблю тебя, Маргерит.
Она ответно прижалась к нему, но почему-то от его слов по коже ее пробежал холодок.
— Ты пойдешь со мной?
— Я не могу проводить тебя в замок. Меня могут увидеть.
— Но ведь ты останешься? Мы теперь обвенчаны.
— Не сейчас, моя дорогая. Когда я выполню поручение — вернусь. Тогда мой дядя…
Она отстранилась, чтобы взглянуть ему в лицо. В предрассветных сумерках она могла различить только силуэт. Только по прикосновению его рук и по его голосу Маргерит могла догадаться о выражении его лица.
— Теперь твой дядя ни при чем, — сказала она, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Я твоя жена.
— Дорогая! — Пьер попытался вновь прижать ее, но она опять отстранилась. — Мой дядя в беде… под арестом… Только я могу помочь ему, и если меня узнают, я тоже буду арестован. Но прежде чем уехать, я должен был убедиться, что никто не сможет нас разлучить — ни твой дядя, ни кто-либо еще. Когда я вернусь, я заслужу благосклонность моего дяди…
— Вернешься откуда?
— Из Турина. Когда я вернусь…
— Из Турина! — одиночество последних четырех лет живо представилось Маргерит.
— Это секрет, который ты должна хранить, моя дорогая. Это, и еще наш брак. Это может повлиять на мою безопасность…
— А что, если у меня будет ребенок?
У него перехватило дыхание, Пьер смотрел на нее, на мгновенье потеряв дар речи.
— Откуда у тебя может быть ребенок?
— Конечно, у меня может быть ребенок! — Маргерит разозлилась. — Мы ведь муж и жена!
— О, дорогая! — Пьер засмеялся. — Милая моя!
Маргерит ударила его по щееке и побежала. Он бросился за ней, тихо окликая на бегу, но она подхватила подолы своих юбок и запрыгнула в пролом так ловко, как никогда раньше. Рыдая, Маргерит бежала через фруктовый сад. Вот она почувствовала, что Пьер остановился, и услышала его мольбу:
— Подожди, Маргерит!
Но она продолжала бежать, пока не достигла лужайки и не упала там на замерзшую траву.
Почти тотчас же она услышала шорох юбок.
— Маргерит, Маргерит, что случилось? Я была так напугана!
Маргерит бросилась к няне и припала к ее груди.
— Что случилось, Маргерит? Где ты была?
— Он уехал!
— Пьер! — ахнула Бастин.
— Он уехал… а у меня будет ребенок…
— Господи! Господи!
— Мы поженились сегодня, а теперь он уехал!
— Сегодня! Тогда как… ? Он раньше… ?
Маргерит прекратила плакать — вопросы няни отвлекли ее внимание.