Мы снова потеряли было след, потом шагах в пятидесяти вверх по долине я нашел брызги крови на травинке,
нагнулся и сорвал ее, но тут же пожалел об этом. Нужно было бы привести сюда остальных: ведь все они, кроме М'Кола, уже теряли веру в то, что я
ранил самца.
Мы не нашли его. Он исчез. Сгинул. А может, его и не существовало вовсе? Как доказать, что это действительно был самец? Не сорви я
окровавленную травинку, мне удалось бы убедить их, у меня было бы доказательство. Сорванная, она имела значение лишь для меня и М'Кола. Но
больше я нигде не нашел крови, и следопыты работали без особого усердия. Оставалось одно: обшарить каждый фут высокой травы, каждый фут в
оврагах.
Стало уже жарко, и все они только притворялись, будто ищут.
Подошел Гаррик.
- Все самки, - сказал он. - Самца не было. Просто очень большая самка. Ты убил большую самку. Ее мы нашли. А другая, поменьше, убежала.
- Слушай, ты, безмозглый болтун! - сказал я и стал объяснять ему на пальцах:
- Семь самок. Потом пятнадцать самок и один самец. Самец ранен. Ясно?
- Нет, все самки, - упорствовал Гаррик.
- Подранена одна большая самка. И один самец. Я сказал это таким уверенным тоном, что они согласились со мной и некоторое время усердно
шарили в траве, но я видел, что постепенно все теряют надежду.
"Эх, будь со мной хорошая собака! - подумал я. - Одна только хорошая собака!"
Опять подошел Гаррик.
- Все самки, - сказал он. - Очень большие коровы.
- Сам ты корова, - ответил я. - Очень большая корова. Мои слова рассмешили вандеробо-масая, уже являвшего собой настоящее олицетворение
скорби. Брат Римлянина, по-видимому, еще верил в существование самца. “Муж” теперь уже не верил ничему и никому. Пожалуй, он не верил даже, что
я накануне убил куду. Впрочем, после моей сегодняшней стрельбы я не мог осуждать его за это.
Подошел М'Кола.
- Хапана, - сказал он мрачно. Потом добавил:
- Бвана, ты попал в этого быка?
- Да, - ответил я. На мгновение я и сам уже усомнился в существовании самца. Потом снова вспомнил густую, лоснящуюся черноту его шкуры и
высокие рога, которые он сразу же откинул назад, вспомнил, как он бежал, выделяясь среди всего стада, черный как смоль, и М'Кола вслед за мной в
своем воображении увидел этого самца сквозь туман недоверия, свойственного дикарю, который верит только в то, что видит.
- Да, - подтвердил он. - Я видел. Ты его ранил. Я снова начал считать:
- Семь самок. Я убил самую крупную. Пятнадцать самок, один самец. Я подранил самца.
На миг все опять поверили мне и принялись за поиски, но вера их мгновенно испарилась под палящими лучами солнца, среди высокой,
колыхавшейся травы.
- Все самки, - снова объявил Гаррик. Вандеробо-масай кивнул, разинув рот. Я чувствовал, как спасительные сомнения овладевают и мной. Ведь
легче всего было махнуть рукой и не бродить под солнцем по этой голой ложбине и крутому скату. Я сказал М'Кола, что мы осмотрим долину с обеих
сторон, кончим свежевать самку, а там уж вдвоем спустимся вниз и разыщем самца. При таком недоверии со стороны моих спутников не имело смысла
продолжать с ними поиски.
Мы с М'Кола снова спустились в долину, обрыскали ее вдоль и поперек, как легавые собаки, осмотрели и проверили каждый след.
Мы с М'Кола снова спустились в долину, обрыскали ее вдоль и поперек, как легавые собаки, осмотрели и проверили каждый след. Я очень страдал
от жары и жажды. Солнце пекло не на шутку.
- Хапана, - сказал М'Кола. Поиски оказались напрасными. Самец то был или самка, мы ничего не нашли.
"Может быть, это все-таки самка. Может быть, игра не стоит свеч”, - утешал я себя. Мы решили осмотреть еще холм справа от нас, а потом
махнуть на все рукой, забрать голову самки и, вернувшись в лагерь, узнать, что нашел Римлянин. Я умирал от жажды и выпил всю флягу до дна. Мы
знали, что в лагере воды вволю.
Мы двинулись вверх по холму и в кустах спугнули антилопу. Я чуть было не выстрелил, но увидел, что и это самка. “Вот как они умеют
прятаться! - подумал я. - Надо созвать наших людей и еще раз осмотреть все кругом”. Вдруг раздался радостный возглас Деда.
- Думи! Думи! - кричал он пронзительно.
- Где? - Я бросился к нему.
- Там! Там! - кричал Дед, указывая на лес по другую сторону долины.
- Вот он! Вот! Вон бежит!
Мы мчались во весь дух, но зверь уже скрылся в лесу на склоне холма. Дед уверял, что это был огромный черный самец с длинными рогами и
пробежал он в десяти шагах от него. Несмотря на две раны в брюхе и в спине, он бежал быстро, пересек долину, миновал валуны и поднялся на холм.
Значит, я ранил его в брюхо. А когда он убегал, вторая пуля настигла его сзади. Обессилев, он упал на землю, а мы его не заметили. Когда же мы
прошли дальше, он поднялся.
- Вперед! - скомандовал я. Все вошли в азарт и теперь готовы были следовать за мной. Дед, без умолку болтая о самце, сложил шкуру, снятую с
головы антилопы, водрузил эту голову на свою собственную, и мы, перебираясь через камни, принялись обшаривать холм. Там, куда указывал Дед, мы
нашли очень большой след антилопы-отпечатки широких копыт, которые вели в лес, - и кровь, много крови.
Мы быстро пошли по этому следу, надеясь настигнуть самца и добить его, - в тени деревьев по свежим пятнам крови идти было легко. Но самец
продолжал бежать вверх по холму все выше и выше. Мы шли по кровавому следу, который еще не успел подсохнуть, но не могли настичь беглеца. Я
упорно смотрел вперед, надеясь увидеть его, если он оглянется, или упадет, или вздумает лесом спуститься с холма; М'Кола и Гаррик отыскивали
след, им помогали все, кроме Деда, который плелся в хвосте, неся на седой голове череп и шкуру убитой антилопы. М'Кола нагрузил его еще и пустой
флягой, а Гаррик-кинокамерой. Для старика это была нелегкая ноша. Один раз мы нашли место, где самец отдыхал, и видели его след, а за кустами,
где он стоял, на камне растеклась лужица крови. Я проклинал ветер, который нес наш запах далеко вперед, и понимал, что мы не сможем захватить
самца врасплох: ведь запах распугает все зверье на нашем пути. Я хотел было пойти с М'Кола в обход, а остальных послать по следу, но мы
двигались быстро, капли крови ярко алели на камнях, на траве, на опавших листьях, а склоны были слишком круты, и я решил, что самец и так не
уйдет. Потом мы вышли на каменистую возвышенность с множеством расселин; мы двигались с трудом, часто теряя след. “Здесь, - подумал я, - мы
поднимем его в какой-нибудь лощине”. Но пятна крови, уже не такие яркие, вели нас все выше через камни и скалы и, наконец, пропали у крутого
уступа. Отсюда антилопа, вероятно, двинулась вниз.