- Его арестовали.
- Кого?
- Убийцу. Человека с зеленой машиной.
- Что вы говорите?
Соображает она туго. Тем не менее глаза ее затуманиваются.
- Я говорю, что его арестовали. Нужно, чтобы вы поехали со мной на набережную Орфевр и опознали его.
- Господи! Господи! - всхлипывает она. Наконец выдавливает:
- Не может быть!
Комиссар поворачивается, когда она еще в одной розовой комбинации застегивает чулки. Ба, он и не такое видывал! Да она и сама забыла, что одевается при постороннем мужчине.
- Вы опознаете его, хорошо?
- А мне дадут с ним увидеться и поговорить? Тут она с рыданиями падает на постель, трясет головой и твердит:
- Не поеду! Не поеду! Это я виновата, что вы его забрали!
Если бы какой-нибудь фотограф мог заснять Мегрэ в этой крошечной комнатке сейчас, когда он, огромный, склонился над толстушкой в комбинации и похлопывает ее по розовому плечу!
- Успокойтесь, детка, и пошли. Нам пора!
Она кусает простыни. Упрямо трясет головой, словно с отчаяния решила вцепиться в кровать и держаться за нее.
- Вы и без того наделали много глупостей. Не подоспей я вовремя, вам бы тоже сидеть в тюрьме.
Магическое слово разом унимает Эмму, она вскидывает голову:
- В тюрьме?
- Да, и долго. То, что вы натворили, может рассматриваться как сообщничество. Почему вы не опознали его, когда я показал вам фотографию?
Девушка до крови кусает нижнюю губу, лицо ее вновь выражает упрямство.
- Потому что я его люблю.
- Из-за вас мы все эти дни теряли время впустую. Он мог скрыться, а мы - арестовать невиновного. Одевайтесь и не вынуждайте меня звать полицейского, который ждет внизу.
Странная, однако, парочка спускается по темной лестнице! Такси все еще ждет.
- Садитесь.
- За что он ее убил? - мечтательно спрашивает Эмма в машине. - Она была его любовницей, да? Принимала других мужчин, а он ревновал?
- Возможно.
- Уверена, что это так. Он ее любил...
Мегрэ поднимается вслед за девушкой по лестнице уголовной полиции, углубляется в длинный, освещенный одной-единственной лампочкой коридор.
Жанвье слышит шаги, выходит из кабинета и с изумлением видит начальника, несмотря на столь поздний час, в обществе разносчицы молока.
- Что они делают? - любопытствует комиссар.
- Девушка спит. Мать ждет.
Мегрэ входит к себе в кабинет, впускает Эмму, закрывает за нею дверь.
- Где он?
- Минутку. Скоро вы его увидите. Садитесь. Бедная толстушка, обычно такая розовая, бледна этой ночью, как диск луны.
- Помните, когда вы пришли сюда в первый раз, как велел ваш хозяин, я вам показал вот эти фотографии, так ведь?
Комиссар не вываливает снимки кучей, а предъявляет их один за другим, наудачу, и называет имена:
- Жюльен-Наколка... Бебер из Монпелье... Перепел...
Волнуется он куда больше, чем девушка, сейчас решающая минута. В лицо Эмме не смотрит: он придумал, как не спугнуть ее, и не сводит глаз с ее рук.
В лицо Эмме не смотрит: он придумал, как не спугнуть ее, и не сводит глаз с ее рук. Одну она положила ладонью на стол, другую как бы держит наготове, чтобы разом вцепиться в обличительное фото.
- Малыш Луи из Бельвиля... Жюстен...
Мегрэ задерживает дыхание, и вдруг грудь его раздувается: он наконец может вздохнуть, выйти из своей тягостной неподвижности, потому что обе руки Эммы словно свела судорога.
- Этот, не правда ли? Жюстен Тулонец. Девушка дрожит как от холода.
Смотрит на собеседника, и выражение ее лица меняется.
- Вы не знали?.. Где он?
Теперь ей все становится понятно, ее охватывает гнев, она чуть ли не бросается на комиссара:
- Значит, это была не правда? Вы его не арестовали? Приготовили мне ловушку, и я... я сама... Сама!
- Спокойно, детка, спокойно! Могу вас уверить, ваш Жюстен - порядочная гадина.
- Сама! Сама!
- Ну, полно! Вы устали, и вам рано вставать. Вас отвезут домой.
Мегрэ звонком вызывает Жанвье:
- Отвезешь девушку, старина. Будь с ней помягче, и если в шкафу что-нибудь осталось, налей ей рюмочку для подкрепления.
А ведь девчонке повезло, что Жюстен не занялся ею!
10. Щепетильный мошенник
- Алло! Уголовная полиция? Говорит госпожа Мегрэ... Мой муж на месте?
- Разумеется, дорогая.
- Домой приедешь?
- Возможно, утром. Возможно. Милая госпожа Мегрэ! Проснуться в четыре утра и так перепугаться, увидев, что рядом никого нет!
- Нет, не в командировку... Тут, поблизости... Спокойной ночи!
Оставшись один в кабинете, Мегрэ принимается названивать по телефону.
Сейчас он сам себе кажется кем-то вроде дирижера.
- Нет, господин комиссар. Маскувена можно будет допросить не раньше, чем дня через три-четыре. Тулонская полиция. Ниццская полиция.
- Да, Жюстен... Любой ценой, понятно?
Через ближайший к улице Нотр-Дам-де-Лоретт полицейский участок комиссар передает распоряжения Торрансу, наблюдающему за домом г-на Блеза.
В путь!.. Нет, не так быстро. Сперва он не откажет себе в удовольствии посмотреть через замочную скважину, как, все так же выпрямив спину, мается на своем стуле г-жа Ле Клоаген, а этот рохля Люкас даже похрапывает.
Занимается день. По-прежнему сыро, но дождь прекратился, мостовая усеяна листьями и мусором.
- Эй, такси! Бензина на дальнюю поездку хватит?
Восемь утра. Антуанетта Ле Клоаген, осунувшаяся, но все так же соблюдавшая свое достоинство, обращается к Люкасу, который уже ополоснул физиономию в умывальнике за шкафом:
- Долго ваш комиссар собирается нас здесь держать?
- Разве вы предпочитаете сразу попасть в тюрьму?
- Пожалуй, предпочитаю.
У дочери волосы сбились на одну сторону. Жанвье проспал два часа на диване в зале ожидания.
Уголовная полиция постепенно оживает. В девять комиссары идут к начальнику на ежедневный доклад. Нет только Мегрэ.
- Кто из вас в курсе, господа?
Начальник оглашает телефонограмму ниццской полиции о задержании Жюстена точно в семь утра, когда поименованный субъект выходил из казино на молу.