К нему приближается Жанвье, его инспектор.
- Указания, шеф?
- Подежурь еще. Мне все-таки хотелось бы знать, что это за люди.
На площади Клиши комиссар заходит в пивную, звонит г-же Мегрэ, предупреждает, что может не вернуться домой к обеду, и усаживается наконец перед кружкой пива.
Любопытно, однако, получается с ключом. Повернула ли его в замке м-ль Жанна, втолкнув старика в кухню, - если, конечно, показания Ле Клоагена правдивы?
Таков уж, видно, удел бедняги - вечно сидеть взаперти. Это доказывает наружный засов на дверях его комнаты на бульваре Батиньоль.
Но кто же вынул ключ? Убийца? Выходит, он знал, что за дверью кто-то есть?
Осматривая квартиру на улице Коленкура, Мегрэ допустил промах. Была ли в гостиной гадалки шляпа? Вероятно, очень вероятно. Не мог же Ле Клоаген не снять ее, оставшись наедине с женщиной. Если шляпа осталась в гостиной, убийца, видимо, заметил ее и вытащил ключ из кухонной двери...
Была ли шляпа на отставном судовом враче, когда его обнаружили на кухне?
Мегрэ вытаскивает свой блокнот и заносит туда слово "шляпа".
Опросить всех, кто там побывал. Но в суматохе, сопутствующей началу расследования...
Ле Клоаген не мог запереться сам, а от ключа избавиться - выбросить в окно или уронить в унитаз.
- Возьмемся-ка за другого! - буркнул комиссар после второй кружки, решая, ехать на автобусе или нанять такси.
Уличная жизнь вокруг кажется теперь уже менее реальной. Тайна улицы Коленкура незаметно захватывает Мегрэ. Зажигаются фонари, прохожие превращаются в синие тени на голубом фоне.
- Набережная Орфевр.
- Ясно, господин Мегрэ.
Ребячливость, конечно, но по-человечески понятная - ему приятно, что водитель узнал его и по-дружески назвал по фамилии.
Подпись: "Пикпюс..."
Кому была адресована записка, которую неизвестный (или неизвестная?) набросал в кафе "Спорт" на площади Республики? Не удивительно ли, что Жозеф Маскувен, добросовестный служака, впервые в жизни укравший тысячу франков у своих хозяев, как нарочно потребовал письменный прибор, положил пенсне на бювар и заинтересовался чернильными пятнами?
- Значит, охотимся, господин Мегрэ?
Комиссар вздыхает, расплачивается и тяжело поднимается по лестнице уголовной полиции. Франсуа, старый служитель, не дает Мегрэ войти к себе в кабинет:
- Вас ждут, господин комиссар. Франсуа бросает взгляд на обитую дверь в кабинет начальника. Мегрэ понимает.
На столе горит лампа с зеленым абажуром, но шторы не задернуты и окна распахнуты, являя взору пейзаж набережных, откуда тянет влажной прохладой.
Начальник уголовной полиции поднимает глаза. Рядом с ним, стараясь не смотреть на комиссара, стоит Люкас с видом побитой собаки.
- Вы оказались правы, Мегрэ. Некий Пикпюс действительно убил гадалку.
Комиссар хмурится: к чему это предисловие?
- К сожалению, главного свидетеля едва ли удастся допросить в ближайшие дни.
Почему Мегрэ охватывает страх? Он ведь знает Октава Ле Клоагена всего несколько часов. Да и можно ли сказать знает? Серьезность начальника, смущение Люкаса... Мегрэ предчувствует беду. Неужели старика...
- Моя вина, - бормочет Люкас.
Когда они наконец заговорят по-человечески?
- Я допрашивал его более часа.
.. Мегрэ предчувствует беду. Неужели старика...
- Моя вина, - бормочет Люкас.
Когда они наконец заговорят по-человечески?
- Я допрашивал его более часа...
Нет, речь идет не об отставном судовом враче. Речь идет о Маскувене - Люкасу было поручено допросить его еще раз.
- Я решил съездить с ним на улицу Пирамид. На всякий случай. Мне казалось, в присутствии пресловутой графини я что-нибудь да вытяну из него. Вел он себя спокойно. Вот я и подумал - стоит ли брать такси, тем более что на набережной их не было. Мы пошли к Новому мосту. Вокруг не протолкнуться: "Бель Жардиньер" только что закрылся, продавцы и служащие толпами...
- Дальше.
- Все произошло быстрее, чем я успел среагировать. Он неожиданно перемахнул через парапет моста. Мегрэ молча набивает трубку.
- Ему не повезло. Перед тем как упасть в воду, он ударился о бык.
Картину нетрудно себе представить: великолепный вечер, сотни, нет, тысячи людей, перегнувшихся через парапет, запрудивших набережные... по воде плывет серая шляпа, рядом барахтается темная масса... кто-то из прохожих сбрасывает пиджак, ныряет...
- Тут как раз шел буксир, и... Толпа с замиранием сердца следит за происходящим. Буксир маневрирует, винт хлещет по воде, где тянутся красноватые отблески заката, спасителю протягивают багор и потерявшего сознание Маскувена вытаскивают наконец на черную железную палубу судна.
- Он жив, но толку от него - что от мертвеца: он ударился головой о камень. Его отвезли в Отель-Дье, где известный хирург Шенар...
Мегрэ чиркает спичкой, раскуривает трубку.
- Ваше мнение? - осведомляется начальник полиции. - Вам не кажется, что это все меняет?
- Что меняет? - бурчит комиссар.
Разве можно угадать, как пойдет расследование? М-ль Жанна - вот та мертва, и это покамест единственный бесспорный факт во всем деле. Ее убили двумя ударами ножа, когда она спокойно сидела, опершись локтями о столик в стиле Людовика XVI. Значит, ничего не опасалась. Ле Клоаген в кухне... Маскувен и его графиня...
- Куда делась женщина? - спрашивает Мегрэ, попыхивая трубкой.
- Какая женщина?
- Из Морсана. Как там ее? Словом, хозяйка "Голубка".
- Она торопилась на поезд.
- Она знала Маскувена?
- Я не догадался об этом спросить, - кается сконфуженный Люкас. - Она очень спешила: гостиница переполнена.
Мегрэ думает сразу обо всем, и доказательство тому - вопрос, заданным им сквозь зубы и вызывающий у начальника улыбку:
- А где лини?
Уж не собирается ли комиссар отвезти их г-же Мегрэ к ужину?
3. Девушка в красной шляпке
Примерно через каждые четверть часа Мегрэ стонал и отдувался, чудовищным усилием приподнимая навалившуюся на него вселенную, хотя на самом деле всего лишь с трудом вырывал собственное тело из влажных простыней, поворачивался на другой бок и снова погружался в населенный кошмарами сон. Всякий раз г-жа Мегрэ тоже пробуждалась и, поскольку засыпает она медленно, долго смотрела на шторы, вздуваемые ветерком.
Ночь была кристально ясная - до такой степени, что даже сюда, на бульвар Ришар-Ленуар, казалось, доносился легкий шум Центрального рынка.
В доме № 21 на Вогезской площади окно одной из спален тоже распахнуто, но в комнате ни души, хотя привратница, прибирающая квартиру, заранее расстелила постель.