- Но вы не знаете, какой лицей он окончил?
- Знаю только, что он родился в Нанте.
- Благодарю вас. И еще раз прошу прощения.
Он взял шляпу и пятясь вышел в коридор, не понимая, почему всякий раз, когда он переступает порог дома Галле, у него возникает какое-то щемящее чувство.
- Надеюсь, мое имя не станет пищей для газетчиков, комиссар? - с вызовом произнесла вышедшая вслед за ним Франсуаза. - Вы, должно быть, знаете: мой муж - генеральный советник. Он пользуется большим авторитетом в правительственных кругах, а поскольку вы тоже чиновник...
У него не хватило духу возразить ей. Он только посмотрел куда-то поверх ее головы, вздохнул и попрощался.
Пересекая крохотный садик в сопровождении косоглазой служанки, Мегрэ задумчиво произнес:
- Бедняга Галле!
Мегрэ заглянул на набережную Орфевр забрать почту, но ничего касающегося дела Галле не обнаружил. На всякий случай он зашел к оружейнику, который должен был произвести экспертизу - осмотреть пулю, извлеченную из черепа покойного, а также две другие, предназначавшиеся Мерсу.
- Вы закончили?
- Да. Составил заключение. Все три пули, несомненно, выпущены из одного ствола. Пистолет точного боя, изготовленный, по всей видимости, на херстальских {Херстал - город в Бельгии} заводах.
Мегрэ пожал руку оружейнику и в мрачном настроении остановил такси:
- Улица Клиньянкур.
- Какой дом?
- Остановитесь на любом углу.
По дороге он пытался отогнать навязчивое воспоминание о вилле в Сен-Фаржо, выбросить из головы преследовавший его разговор двух сестер и сосредоточиться только на самых существенных моментах дела.
Но едва он пытался сопоставить простейшие факты, перед ним возникал образ Франсуазы, жены генерального советника, - разумеется, она не преминула об этом упомянуть. Она примчалась в "Маргаритки", как только узнала, что на сестру свалилось богатство в триста тысяч франков.
"Он позорил нашу семью".
Сразу же после женитьбы Эмилю Галле принялись внушать, нет, просто вбивать в голову, что он должен быть достоин семьи Прежан, как другие зятья.
Представитель фирмы, изготовляющей подарки!
"И у него хватило мужества заключить страховку и платить в течение пяти лет! - восхитился Мегрэ, у которого противоречивый характер покойного вызывал одновременно симпатию и неприязнь. - Любил ли он свою жену, должно быть, не раз попрекавшую его унизительной должностью?"
Странная пара! Странная жизнь! В какую-то минуту Мегрэ уловил в г-же Галле искреннюю привязанность к мужу. Да, пока она не подозревала, что ее подслушивают.
Но как только она появилась перед комиссаром, она снова превратилась в неприятную, надменную мещанку, под стать своей сестре.
А каков Анри, который уже после первого причастия взирал на мир недружелюбно и недоверчиво! В свои двадцать пять лет он не хотел жениться на Элеоноре Бурсан из боязни, что она может лишиться ренты за первого мужа.
Ночью у него был приступ, но он все равно отправился на службу.
Начался дождь. Шофёр поставил машину у тротуара и поднял откидной верх.
Все три пули выпущены из одного пистолета. Отсюда можно заключить, что стрелял один и тот же человек. Но ведь ни Анри, ни Элеонора, ни Сент-Илэр стрелять в Мерса не могли!
- Какой-нибудь бродяга тем более.
Но ведь ни Анри, ни Элеонора, ни Сент-Илэр стрелять в Мерса не могли!
- Какой-нибудь бродяга тем более. Бродяги не убивают, они грабят. Но ничего украдено не было.
Следствие застопорилось. Оно вертелось вокруг бледной и меланхолической личности покойного, вызывая у Мегрэ раздражение. С угрюмым видом комиссар вошел в первую попавшуюся привратницкую на улице Клиньянкур.
- Вы не знаете господина Жакоба?
- А чем он занимается?
- Не знаю. Во всяком случае, письма получает на это имя.
По-прежнему шел проливной дождь, но комиссар был даже рад этому: при такой погоде густонаселенная улица с тесными лавчонками и бедными домами больше соответствовала его настроению.
Конечно, хождение из дома в дом можно было поручить любому подчиненному, но Мегрэ, сам не зная почему, не хотел впутывать в это дело никого из сотрудников.
- Господин Жакоб?
- Таких здесь нет. Спросите в соседнем доме...
Сто раз он уже открывал двери или просовывал голову в застекленное окошко привратницких, расспросил по меньшей мере сто привратниц, прежде чем одна из них, крупная густоволосая женщина, презрительно посмотрев на него, бросила:
- Что вам нужно от месье Жакоба? Ведь вы из полиции, верно?
- Да, из уголовной. Он у себя?
- Как бы не так! Что ему делать дома в такое время.
- А где его найти?
- Как всегда, на углу улицы Клиньянкур и бульвара Рошешуар. Но вы-то по крайней мере не будете трепать ему нервы? Бедный старик никому ничего плохого не сделал.
Может, у него нет патента на торговлю?
- Он получает много писем?
Привратница нахмурила брови:
- Ах вот оно что! Я подозревала, что тут что-то нечисто.
Вы не хуже моего знаете, что он получал одно письмо раз в два-три месяца.
- Заказное?
- Нет, скорее даже не письмо, а бандероль.
- С банкнотами, не так ли?
- Ничего я не знаю, - отрезала она.
- Не правда, знаете. Вы прощупывали конверты, и вам тоже показалось, что внутри лежат деньги.
- А если и так?
- Где его комната?
- Вы хотите сказать, мансарда? На самом верху. Очень высоко, ему трудно каждый вечер взбираться туда на костылях.
- Его никогда никто не разыскивал?
- Года три назад. Господин с бородкой, похожий на кюре, только без сутаны. Я ему ответила то же, что и вам.
- В то время господин Жакоб уже получал письма?
- Получил одно, как раз перед этим.
- Этот человек был в визитке?
- Весь в черном, как кюре.
- У Жакоба бывают гости?
- Только дочь. Она работает горничной в меблированных комнатах на улице Лепик и скоро должна родить.
- А сам он чем занимается?
- Как! Вы не знаете? А еще полицейский! Да вы просто меня разыгрываете. Месье Жакоб? Да это самый старый продавец газет в нагнем квартале, старый-престарый, как Мафусаил из Библии.
Мегрэ остановился на углу улицы Клиньянкур и бульвара Рошешуар перед баром "На закате".