Понятно, капитан сохранил связи с товарищами по мореходной школе в Бресте. Они писали ему из разных уголков света, присылали фотографии размером с почтовую открытку, наивные, одинаково банальные, будь то из Сайгона или Сантьяго: "Привет от Анри!" Или же: "Наконец-то третья лычка! Салют! Эжен".
На большинстве из них был адрес: Капитану Жорису, судно "Диана", Англо-Нормандская компания, Кан.
- Вы давно знали капитана? - спросил Мегрэ у врача.
- Несколько месяцев. С тех пор, как он работал в порту. До этого он двадцать восемь лет проплавал капитаном на одном из судов мэра.
- Мэра?
- Да, господина Эрнеста Гранмэзона, директора Англо-Нормандской компании. Собственно говоря, он - единственный владелец одиннадцати судов этой компании...
Еще фотографии: Жорис в возрасте двадцати пяти лет. Уже тогда - коренастый, широколицый, улыбающийся, немного упрямый. Настоящий бретонец!
И, наконец, в холщовой папке - документы, начиная со школьного аттестата до диплома капитана торгового флога, свидетельство о рождении, военный билет, паспорт.
Мегрэ подобрал упавший на пол небольшой конверт, пожелтевший от времени.
- Завещание? - спросил врач, который, закончив свои дела, ждал представителей прокуратуры.
Должно быть, капитан полностью доверял Жюли, так как конверт не был даже запечатан. Мегрэ достал лист бумаги, написанный красивым аккуратным почерком:
"Я, нижеподписавшийся Ив-Антуан Жорис, родившийся в Пенполе, моряк по профессии, завещаю все движимое и недвижимое имущество моей экономке Жюли Легран в благодарность за многолетнюю преданную службу.
Обязую ее передать: мой катер - капитану Делькуру; китайский фарфоровый сервиз - его жене; трость из резной слоновой кости-..."
Почти никто из портовых служащих, которых Мегрэ повстречал там в туманную ночь, не был забыт, вплоть до шлюзовщика, получавшего "тройную рыболовную сеть, что под навесом", - говорилось в завещании.
В этот момент послышался громкий шум: Жюли, воспользовавшись тем, что женщины оставили ее одну, чтобы приготовить ей грог "для поддержания сил", бросилась вверх по лестнице, открыла дверь спальни капитана, озираясь с безумным видом. Она подбежала к кровати, но тут же попятилась, испугавшись вида мертвеца, рухнула на коврик, выкрикивая что-то неразборчивое.
Мегрэ медленно подошел, помог ей встать и отвел девушку, несмотря на сопротивление, в ее комнату. Там было не прибрано, на кровати валялась одежда, в тазике оставалась мыльная вода.
- Кто наливал воду в графин на ночном столике капитана?
- Я... Вчера утром, когда ставила цветы в вазу.
- Вы были одна дома?
Жюли еще тяжело дышала, но понемногу приходила в себя. Ее удивили вопросы комиссара.
- Что вы такое придумали? - воскликнула она вдруг.
- Ничего. Успокойтесь. Я только что прочел завещание Жориса.
- Ну и что?
- Вы наследуете все его имущество. Вы теперь богаты.
В ответ она только сильнее разрыдалась.
- Капитана отравили водой из графина. Жюли посмотрела на комиссара сверкавшими от ненависти глазами, крикнула:
- Что вы хотите этим сказать, а? Что вы хотите сказать?
Она была в таком состоянии, что схватила Мегрэ за рукав и стала лихорадочно трясти его.
Еще немного - и она вцепилась бы в него ногтями.
- Потише. Успокойтесь. Расследование только начинается. Я ни на что не намекаю. Я собираю сведения. В дверь постучали. Это был полевой сторож:
- Прокурор сможет прийти только после обеда. Господин мэр вернулся утром с охоты и еще не встал. Он придет, как только будет готов.
В доме царило лихорадочное возбуждение. Все были взволнованы. Люди на улице, ждущие сами не зная чего, усиливали нервозность, беспорядок.
- Вы намереваетесь остаться здесь? - спросил Мегрэ у девушки.
- Конечно. Куда же мне деться?
Мегрэ попросил врача выйти из комнаты умершего и закрыл ее на ключ.
Он оставил с Жюли только двух женщин: жену смотрителя маяка и жену одного из шлюзовщиков.
- Не впускайте никого, - сказал он полевому сторожу. - Если понадобится, попытайтесь как-нибудь заставить разойтись любопытных.
Мегрэ вышел из дома, прошел между группами зевак и направился к мосту. Сирена по-прежнему выла вдали, едва слышно, так как ветер дул в сторону моря. Было довольно тепло. Солнце светило все ярче. Начинался прилив.
Два шлюзовщика были уже на своих рабочих местах. На мосту Мегрэ встретил капитана Делькура, с которым он разговаривал накануне вечером.
Тот подошел к нему:
- Так это правда?
- Да. Жориса отравили.
- Кто?
Толпа у дома капитана Жориса начала расходиться. Было видно, как полевой сторож, жестикулируя, ходит от группы к группе и что-то говорит.
Люди стали смотреть на комиссара. Их интерес сосредоточился теперь на нем одном.
- Ну что, начинаете шлюзование?
- Пока нет. Нужно, чтобы вода поднялась на три фута. Вон то судно на рейде ждет с шести часов утра.
Другие служащие: таможенники, механик, хозяин сторожевого катера, инспектор рыбоохраны - не решались подойти к комиссару и капитану. Они готовились к очередному рабочему дню. Это были те самые люди, которых Мегрэ едва различал в ночном тумане и которых он видел теперь наяву, при свете дня.
"Приют моряка" находился в двух шагах. Из его окон и застекленной двери был виден шлюз, мост, пирс, маяк и домик Жориса.
- Зайдем выпьем по стаканчику? - предложил комиссар. Он догадывался, что при каждом дежурстве, по установившемуся обычаю, весь небольшой персонал порта собирался в бистро.
Капитан посмотрел на уровень воды.
- Полчаса в моем распоряжении, - сказал он.
Они вошли в сколоченное из досок бистро, а за ними, нерешительно, и остальные. Мегрэ пригласил всех за свой столик. Нужно было сломать лед, познакомиться с людьми, завоевать их доверие и даже, в некотором смысле, проникнуть в их общество.
- Что будете пить?
Они переглянулись. Скованность еще не прошла.
- В это время обычно кофе с ромом.
Официантка принесла заказанное. Толпа людей, возвращавшихся из домика Жориса, перешла через мост. Некоторые пытались заглянуть в окна бистро.
Им не хотелось расходиться по домам, они бродили по порту в ожидании дальнейших событий.
Мегрэ, набив трубку, пустил кисет по кругу. Капитан Делькур отказался - он курил сигареты, но механик, покраснев, положил в рот щепотку табаку, пробормотав: "С вашего позволения".