— Да будет вам! — На этот раз в пронзительном голосе старика появилась нотка заинтересованности. — Еще раз говорю: это брожение в отбросах.
— Только ли? — проворчал Мартин Дрю. — А не скажете ли мне, что вы делаете в Вашингтоне?
— В этом нет необходимости, Мартин, ведь вы же сами сказали, что я наслаждаюсь гостеприимством своего зятя.
Мартин Дрю выдохнул еще одно облако дыма.
— Послушайте меня, Джордж. Вы заявили, что я глуп.
Можете оставить этот „ярлык себе. Я уже говорил вам, что, хотя я приехал сюда один, на самом деле далеко не одинок. Сегодня днем у нас в Нью-Йорке состоялась небольшая беседа. Вам известны основные ее участники, но был там и кое-кто еще. Сомневаюсь, что стоит игнорировать их мнение. Мы достигли соглашения практически по всем вопросам. Мне не нужно говорить вам, что очень скоро, не сегодня завтра, нам придется принять участие в войне. Вы далеко не глупец, и не хуже меня знаете ситуацию в Европе и в Сибири.
Я помню, вы выступали против предоставления займов России и, возможно, были правы, однако сейчас нам нужно довести дело до конца. В любом случае это лишь малая часть расходов, а иметь в одиночку дело с Японией было бы намного хуже. На этой неделе или мы объявляем военное положение, или… да поможет нам Бог. Это событие намечено на завтра, и оно может и должно состояться. Президент Стэнли устранился от этого дела, но конгресс на нашей стороне. Правда, существует вероятность, что одно-два обстоятельства могут помешать нормальному течению процесса, и одним из них являются эти «Серые рубашки», которые пытаются взять на испуг людей, совершенно не нуждающихся в этом. Черт возьми, неужели вам не ясны психологические аспекты дела? Слава богу, конгрессмены настроены патриотически. Их не нужно запугивать. Ну и пусть горсточка красных соберется возле Конгресса и что-то там провопит, что от этого изменится? Говорю вам: я приехал, уполномоченный группой влиятельных людей, и привез их распоряжение. И завтра, и в среду, и в четверг — до тех пор, пока не завершится голосование о вступлении в войну, — на улицах Вашингтона не должно быть никаких серорубашечников, и их должно быть крайне мало во всех остальных местах.
Седая голова старика мерно покачивалась, похоже, он задремал.
— Черт побери, вы что — спите? — закричал Мартин Дрю.
— Отнюдь нет, Мартин, я просто смеюсь.
Дрю со злобой посмотрел на собеседника.
— Вы — чертов старый пират, — сказал он.
— Благодарю вас, Мартин. — Старик открыл глаза. — Однако вы неправильно меня поняли. Я смеюсь не над «Серыми рубашками». Я не допущу той ошибки, которую однажды допустили некоторые лица в Германии, позволив себе смеяться над людьми в рубашках коричневого цвета. Я смеюсь над вами и над этой вашей группой. Вы проглядели кое-что важное!
Дрю ожесточенно запыхтел сигарой.
— Например? — буркнул он.
— Ну, я просто не знаю, с чего начать. Возможно, наиболее важным будет то обстоятельство, что президент Стэнли обладает громадным авторитетом, а также то, что он умеет говорить очень убедительно.
— Но в данном случае этот его талант не пригодился.
— Возможно. Но что, если завтра в полдень он убедит конгресс отложить голосование по данному вопросу, а вечером по радио обратится к нации. Вам хотелось бы это услышать?
Дрю покачал головой:
— Он уже не сможет ничего изменить.
— Возможно. Но ведь Стэнли весьма изобретателен.
А что, если он предложит проголосовать за войну, но при этом приведет соответствующие аргументы, а их у него более чем достаточно, чтобы театр военных действий был ограничен районом Тихого океана?
Дрю пристально посмотрел на собеседника, а потом внезапно поднялся из кресла.
— Боже правый! — произнес он.
— Так кто же из нас глуп? — От ярости резкий голос старика стал еще более пронзительным.
— Вы и ваша группа! Что, это не приходило вам в голову? Вы очень сильно недооцениваете президента Стэнли. И не забывайте, он — полукровка. В истории его появления на свет определенную роль играет некий представитель Средиземноморья, оказавшийся в нужное время в нужном месте. Ха! Что вы на меня так смотрите? Боитесь признать очевидный факт? Да, президент — полукровка, а действия полукровок невозможно просчитать полностью. Им нельзя доверять. Чаще всего они бездельники и попрошайки, но время от времени среди них появляются гении, которых могут посещать необыкновенные озарения, слишком молниеносные, чтобы вы могли поспеть за ними. Для вас лично, Мартин, слишком молниеносные.
Дрю снова опустился в кресло и смял окурок сигары в пепельнице.
— Но что смогут сделать против всего этого ваши «Серые рубашки»?
— Да не стройте вы свои рассуждения на этой посылке, Мартин. Так будет проще. Все, что в моей власти сказать вам, будет сказано. Но ваша группа идиотов не дождется от меня ни единого слова. Поймите это. Кроите с запасом, а там будет видно.
— Хотелось бы мне знать, — нахмурился Дрю, — не являетесь ли чертовым идиотом вы сами.
— Я являюсь Джорджем Милтоном. Вы спросили меня, что я делаю в Вашингтоне. Просто я здесь, вот и все.
Я нахожусь здесь уже в течение недели. Все это время я был занят. В конце концов, голосует и принимает решение конгресс. Но в качестве комментария к вашему ребяческому предположению, что машина голосования должным образом настроена и что все тона прозвучат в должной последовательности, позвольте мне сказать вам: прежде чем строить планы на следующий час, я все время жду, чем закончится предыдущий. Однако вы и ваша группа продолжайте действовать; как знать, может быть, вы принесете больше пользы, чем вреда. Мы с вами ловим одну и ту же рыбку, только я и мои компаньоны предпочитаем охотиться на нее с помощью наживки.
— Вам удалось встретиться со Стэнли?
— Нет. Да это ничего не даст, пока мы не сможем лишить его оружия.
— Завтра он попробует отговорить нас?
— Не знаю. Хоть и небольшая, но вероятность существует.
— Если такая попытка будет сделана, насколько надежен конгресс?
— Он далек от паники. Во всяком случае — сенат, однако нижняя палата непредсказуема. Окончательный результат даст только голосование. Если все решится не в нашу пользу, грамотно и в нужный момент проведенная диверсия заставит пересмотреть итог. Этой ночью мы будем знать больше, утром — еще больше. Я распорядился поставить телефон рядом с моей кроватью. Задайте мне этот вопрос за завтраком.
Нахмурившись, Дрю извлек еще одну сигару и отрезал ее кончик. Спустя мгновение он открыл рот, чтобы сказать что-то, но его остановил скрип открываемой двери. На пороге стоял Гриннел. Поколебавшись немного, он сказал:
— Приехал сенатор Коркоран.
Дрю вопросительно посмотрел на Джорджа Милтона.
Выражая согласие, убеленная сединами голова старика слабо качнулась. Дрю кивнул Гриннелу:
— Проводите его сюда.
Глава 5
Широко раскрытой ладонью миссис Бэртон прикрыла распахнутый в зевке рот.
— Ох, господи, господи, — сказала она и зевнула снова, — я полагаю, случись мне каждый вечер быть на ногах до одиннадцати часов, я бы вскорости привыкла к этому. Но никак не могу приспособиться к тому, что Гарри садится завтракать в полседьмого утра. Извините меня, миссис Бреннер. Да, вы абсолютно правы, и в этом не может быть никакого сомнения: если японцы выиграют войну, первое, что они сделают, отберут у нас Калифорнию и Небраску, а именно оттуда мы получаем продукты питания. Могу утверждать, что кое-что понимаю в этом, ведь мой муж — бакалейщик.