- Что за человек этот переплетчик? - спросил у Люка Мегрэ, в те дни лишь издали наблюдавший за тем, как продвигается дело.
- Ему лет сорок пять. Он рыжий, на лице следы от оспы, глаза голубые; похоже, человек он мягкий. Жена его, Фернанда, хоть и намного моложе, опекает его, как ребенка.
О Фернанде, тоже ставшей теперь знаменитостью, было известно, что она приехала некогда в Париж что называется "в люди", но, проработав какое-то время прислугой, долгие годы затем прогуливалась по Севастопольскому бульвару.
Ей было тридцать шесть, она жила со Стёвельсом уже десять лет, и три года назад они без каких-либо видимых причин поженились в мэрии третьего округа.
Лаборатория прислала результаты экспертизы. Зубы принадлежали мужчине тридцати лет, плотного, вероятно, сложения, который еще несколько дней назад был жив.
Стёвельса привели в кабинет Мегрэ, и допрос начался. Стёвельс сидел в зеленом бархатном кресле лицом к окну, из которого открывался вид на Сену. В тот день лило как из ведра. Десять или двенадцать часов кряду, пока шел допрос, дождь стучал в окно и вода клокотала в водосточном желобе. Переплетчик носил очки с толстыми стеклами в тонкой металлической оправе. Его густые и длинные волосы растрепались, галстук съехал набок.
Это был образованный, много прочитавший на своем веку человек, спокойный и вдумчивый; его тонкая белая кожа, расцвеченная веснушками, легко становилась пунцовой.
- Как вы объясняете тот факт, что в вашей печке обнаружены человеческие зубы?
- Никак не объясняю.
- У вас в последнее время зубы не выпадали? Или у жены?
- Ни у меня, ни у жены. У меня вообще все вставные.
Он вытащил изо рта вставную челюсть и таким же привычным жестом вернул ее на место.
- Расскажите, пожалуйста, чем вы были заняты вечерами шестнадцатого, семнадцатого и восемнадцатого февраля.
Допрос шел вечером двадцать первого, после того как Лапуэнт и Люка побывали на улице Тюренн.
Пятница не приходилась на один из этих дней?
- Шестнадцатое.
- Тогда я, как и каждую пятницу, был в кино "Сен-Поль" на улице Сент-Антуан.
- С супругой?
- Да.
- А что вы делали два других дня?
- В субботу в полдень Фернанда уехала.
- Куда?
- В Конкарно.
- Эта поездка была намечена давно?
- Мать Фернанды парализована, она живет с другой дочерью и зятем в Конкарно. Утром в субботу мы получили телеграмму от Луизы - так зовут сестру жены, - что мать серьезно заболела, и Фернанда с первым же поездом туда уехала.
- Без звонка?
- У них нет телефона.
- Матери действительно было очень плохо?
- Нет, она вообще не была больна. Луиза телеграммы не посылала.
- Кто же ее послал?
- Мы не знаем.
- Вы уже были когда-нибудь жертвами подобных мистификаций?
- Никогда.
- Когда вернулась ваша жена?
- Во вторник. Она воспользовалась тем, что оказалась у своих, и побыла с ними еще два дня.
- Что вы делали все это время?
- Работал.
- Что вы делали все это время?
- Работал.
- Один из жильцов утверждает, что в воскресенье из вашей трубы весь день валил густой дым.
- Возможно. Было холодно.
И правда. Воскресенье и понедельник были очень холодными, а в пригороде даже отмечались заморозки.
- В каком костюме вы были в субботу вечером?
- В том, который и сейчас на мне.
- После закрытия мастерской к вам никто не приходил?
- Никто, только один клиент зашел забрать свою книгу. Сказать вам его фамилию и номер телефона?
Это был известный человек, член общества "Сто библиофилов". Стараниями Лиотара о них еще заговорят, почти все они - люди с именами.
- Ваша консьержка, мадам Салазар, слышала в тот вечер, около девяти часов, как в вашу дверь стучались.
Несколько человек довольно громко разговаривали, они были возбуждены.
- На тротуаре возле дома, возможно, они и были, у меня никого не было. Вполне вероятно, что они и стукнули раз-другой по витрине, если они были "возбуждены", как уверяет мадам Салазар.
- Сколько у вас костюмов?
- Поскольку у меня одно туловище и одна голова, я ношу один костюм и одну шляпу; кроме того, у меня есть старые штаны и свитер, в которых я работаю.
Тогда ему показали темно-синий костюм, найденный у него в шкафу.
- А этот?
- Это не мой.
- Каким образом он оказался у вас?
- Я его никогда не видел. Кто угодно мог положить его в мой шкаф, когда меня не было дома. Я уже шесть часов как здесь.
- Примерьте, пожалуйста, пиджак.
Пиджак был ему впору.
- Вы видите пятна, похожие на ржавчину? Это кровь, и по заключению экспертов, - человеческая кровь. Пятна тщетно пытались вывести.
- Я не знаю, что это за костюм.
- Мадам Ранее, которая держит торговлю зонтами, часто видела вас в синем костюме, особенно по пятницам, когда вы ходите в кино.
- У меня был другой костюм, тоже синий, но я выбросил его больше двух месяцев назад.
После этого первого допроса Мегрэ здорово приуныл. Он долго разговаривал со следователем Доссеном, а потом они оба пошли к прокурору.
К тому самому, который взял на себя ответственность за арест.
- У экспертов сомнений нет, ведь так? Остальное, Мегрэ, - за вами, это ваша забота. Действуйте. Нельзя же этого молодца выпустить на свободу.
На следующий день из безвестности выплыл месье Лиотар и теперь буквально преследовал Мегрэ, как злобная собачонка.
Среди разных заголовков в газетах был один, привлекший внимание публики:
ЧЕМОДАН-ПРИЗРАК
Малыш Лапуэнт и в самом деле уверял, что видел коричнево-красный чемодан под столом в мастерской, когда приходил туда как инспектор санитарной службы.
- Это был обычный дешевый чемодан, я еще нечаянно задел его ногой и здорово удивился, что мне стало так больно. Я понял, в чем дело, когда попытался передвинуть его: чемодан оказался невероятно тяжелым.
Однако Люка, явившийся с обыском в пять часов, чемодана уже не застал. Точнее сказать, чемодан-то был, и тоже коричневый, тоже дешевый, но Лапуэнт утверждал, что не тот.