Если это не
просто красивые слова, можете позвонить мне завтра в одиннадцать утра. Это пока что все, добавлю еще мое старое правило: никогда не следует
просить о покровительстве, если нет склонности к благодарности. И тем не менее я прошу Вас...
Алина Солини".
Алина еще раз перечитала письмо, надписала адрес на конверте, запечатала его и позвонила, вызывая Чена.
Глава 9
МЕСЬЕ ШАВО НЕДОЛЮБЛИВАЕТ АМЕРИКАНЦЕВ
Когда-то в Мюнхене Жюль Шаво слыл человеком со вкусом. Это что касается ценностей жизни. И женщин, разумеется, тоже.
Никто не знал, на что он жил: то ли собственным умом, то ли на какие-то доходы. Обычно он так держал себя, что никому и в голову не
приходило спрашивать его об этом.
В самом деле, о нем почти ничего не было известно в Маризи, где он обосновался два года тому назад, знали только, что он вынужден был
оставить Мюнхен, поскольку убил на дуэли молодого офицера пехоты, который неосторожно взял на себя смелость скрестить рапиры с месье Шаво из-за
того лишь, что тот предложил себя в его заместители одной молодой леди. Вызов был принят.
В Маризи репутация месье Шаво, несомненно, обеспечивала ему определенную независимость действий.
На самом деле месье Шаво смертельно скучал в Маризи до того полудня, когда на Аллее увидел в экипаже мадемуазель Солини. Его представили
прекрасной даме, и он в течение недели стал ее преданным рабом.
Сначала он не получал никакого одобрения с ее стороны; потом вдруг она стала благосклонно относиться к его притязаниям. Возможно, в той
запутанной интриге, какую она плела в Маризи, Алина предвидела, что может возникнуть нужда в месье Шаво; так или иначе - он заслужил ее улыбку.
Впрочем, ее благосклонность была весьма ограниченной, и месье Шаво приготовился к долгой и увлекательной осаде. Потом был тот самый званый
обед в честь принца, нанесший внезапный удар планам молодого француза.
- Игра проиграна, - печально признался он себе, когда, покинув мадемуазель Солини, направлялся в ведомство Мосновина, находившееся за
бывшим Русским домом.
Там он полностью опустошил свои карманы - в первый же час проиграл в рулетку шесть тысяч франков - и вернулся в свою комнату в два часа
ночи, вознамерившись выспаться.
Проснулся он через семь часов, зевнул, со вкусом потянулся и позвонил, чтобы принесли почту и бокал виши. Когда несколькими минутами позже
ему дали почту, в ней оказались - о, слабый пол! - пять изящных, благоухающих записок. Разумеется, там могли быть и счета от каких-нибудь
торговцев или иные письма, но мы уделим им не больше внимания, чем это сделал он.
Четыре письма он равнодушно просмотрел и отбросил; но, прочитав пятое, одним прыжком выскочил из постели на середину комнаты, взывая к
камердинеру.
За сорок пять минут он побрился, оделся, позавтракал и был уже на пути к Аллее, в дом номер 341.
Чен провел его в гардеробную, и после недолгого ожидания, во время которого месье Шаво с трудом подавлял нетерпение, вошла Алина. ,Он встал
и поклонился, а она подошла к нему и протянула руку.
В это время часы пробили одиннадцать.
- Вы точны, - улыбаясь, сказала Алина.
Месье Шаво снова поклонился:
- Как ростовщик.
- Вот не знала, что ростовщики отличаются пунктуальностью.
- Вот не знала, что ростовщики отличаются пунктуальностью.
- Ах, мадемуазель, - ответил француз, напуская на себя скорбный вид, - вот и видно, что вы никогда ни одному из них не давали расписок. Я
говорю это на основании собственного печального опыта.
Алина засмеялась и, сев на диван, жестом пригласила его сесть рядом. После чего сказала:
- Нет, я посылаю записки только своим друзьям.
- Тогда я счастлив, потому что получил одну сегодня утром.
- Что ж, месье, и вы осчастливили меня, столь быстро признавшись в этом. Я знаю, ваши слова дают мне достаточное основание поверить в вашу
дружбу, но французы... они так много говорят.
- А еще мы умеем действовать... временами.
- Во все времена.
- Уверяю вас, вы на нас клевещете! - с улыбкой вскричал месье Шаво. - Но мы не против того, чтобы послужить мишенью для чьих-нибудь острот,
поскольку и сами не упускаем случая воспользоваться такой мишенью. То, что я вам сказал, не умно и не глупо - это голая истина.
- Значит, мы - друзья?
- Вы сами знаете - я вам предан.
- Легко сказать, месье Шаво.
- А еще легче доказать, когда это правда. Испытайте меня. Вы в вашей записке сказали, что нуждаетесь во мне. Я здесь. Испытайте меня.
Алина заметно колебалась - на ее лбу появилась маленькая морщинка. И наконец сказала:
- Я начинаю чувствовать себя виноватой за то, что послана вам записку. - Молодой человек открыл было рот, собираясь протестовать. - Нет,
нет, я верю в вашу искренность. И не поколебалась просить вашего покровительства, но, понимаете, это дело едва ли может быть названо
покровительством, поскольку оно потребует большей преданности, чем я вправе ожидать от вас.
- Мадемуазель, вы раните меня и недооцениваете себя.
- Нет. Не сердитесь, но я права. - Алина выдержала паузу, прежде чем продолжить. - Давайте забудем об этой записке. Так лучше.
- Но это невозможно! - вскричал бедный Шаво, чувствуя, что он совершил какую-то оплошность, но какую именно? Потом его вдруг осенило, и он
добавил:
- Это, очевидно, означает, что вы во мне больше не нуждаетесь?
- Вовсе нет, - отозвалась Алина. - Я буду совсем откровенна, месье. Мне нужен человек, который любит меня достаточно крепко, чтобы рискнуть
ради меня жизнью.
Шаво прервал ее:
- Мадемуазель, я вас умоляю! Вы сказали, что вам нужен человек, который вас так любит, что способен ради вас рискнуть жизнью?
- Да.
Шаво поднялся и встал перед ней:
- Я здесь.
- Но, месье...
- Я здесь, - повторил молодой человек.
- Значит... вы любите меня?
- Так сильно, как только вы могли бы желать.
- Ах!
Глаза Алины вдруг наполнились нежностью, и она протянула руку. Шаво принял ее, опустился на колени и покрыл пальчики поцелуями.
- Вы это знаете! - пылко вскричал он. - Вы отлично это знаете!
- Возможно, - улыбнулась Алина. - В конце концов, я надеялась на это.
Ее тон и взгляд заставили молодого человека затрепетать от радости.