– Теперь вы понимаете, почему я решительно не могу взять с вас денег? Я гарантировал, что сделаю вас счастливой. Совершенно очевидно, мне этого не удалось. И я скажу вам еще кое-что… Вы молоды, и, возможно, это первая ваша попытка такого рода. Согласитесь, меня молодым никак уж не назовешь, да и опыта у меня побольше, особенно в области статистики. Так вот, весь мой опыт говорит, что мошенничество раскрывается в восьмидесяти семи процентах случаев. Восемьдесят семь процентов! Подумайте об этом.
Резко оттолкнув стул, мисс Ричарде вскочила на ноги.
– Старая лживая скотина! Так меня подставить! Еще и расходы оплатить заставил! И все это время…
Она задохнулась от злости и рванулась к дверям.
– Колечко не забудьте, – безмятежно напомнил мистер Паркер Пайн.
Выхватив из его рук кольцо, мисс Ричарде не глядя вышвырнула его в окно и, хлопнув дверью, исчезла.
Мистер Паркер Пайн подошел к окну и с любопытством выглянул наружу.
– Как я и думал, – пробормотал он. – Налицо явное недоумение. Джентльмен, продающий игрушки, кажется, совершенно не представляет, что ему с этим делать.
Случай несчастного мужа
Несомненно, способность к сочувствию – великий дар.
Мистер Паркер Пайн обладал им в полной мере. Он прямо-таки располагал к доверию. По опыту зная, что состояние посетителей его офиса обычно больше всего напоминает ступор, он прилагал все усилия, чтобы дать клиенту возможность почувствовать себя легко и непринужденно.
Этим утром, едва взглянув на своего посетителя, некоего мистера Реджинальда Вейда, он тут же понял, что мистер Вейд принадлежит к числу косноязычных клиентов, то есть людей, начисто лишенных способности выразить свои переживания в словах.
Это был высокий широкоплечий мужчина с загорелым лицом и застенчивыми голубыми глазами. Он машинально подергивал свои маленькие усики и смотрел на мистера Паркера Пайна со всей трогательностью бессловесного животного.
– Видел тут ваше объявление, – внезапно выпалил он. – Почему, думаю, не зайти? Дикость, конечно, но, с другой стороны, как знать…
Мистер Паркер Пайн правильно истолковал это странное откровение.
– Конечно, – подтвердил он, – хуже не будет.
– Вот! – обрадовался мистер Вейд, – вот именно. Так почему бы не попробовать? Очень уж все скверно, мистер Пайн. Не знаю, что и делать. Сложно, чертовски сложно.
– Для этого, – заявил мистер Паркер Пайн, – я здесь и сижу. Чтобы подсказать вам выход. Я эксперт по людским проблемам.
– Хитрая, должно быть, штука.
– Да нет, в общем. Все беды человечества можно легко разделить на несколько основных категорий. Это проблемы со здоровьем, скука, проблемы с мужем… – мистер Паркер Пайн выдержал паузу, – и проблемы с женой.
– Они самые. Прямо в яблочко.
– Расскажите, – посоветовал мистер Паркер Пайн.
– Да здесь почти и нечего рассказывать. Жена хочет выйти за другого парня и просит меня дать ей развод.
– Что ж, довольно распространенное явление в наши дни. Насколько я понимаю, вас такая перспектива не радует?
– Я люблю ее, – просто ответил мистер Вейд. – Ну, это как.., в общем люблю.
Это простое и отчасти даже банальное признание сказало мистеру Паркеру Пайну куда больше, чем если бы мистер Вейд начал вдруг клясться, что буквально боготворит жену, готов целовать землю, по которой она ходит, и с радостью даст изрезать себя ради нее на тысячу маленьких кусочков.
– Только, – продолжил мистер Вейд, – этим делу не поможешь. Я хочу сказать, человек тут беспомощен. Раз она предпочитает этого парня – что ж, приходится соблюдать правила игры: третий – лишний и все такое.
– И вероятно, повод к разводу должны предоставить вы?
– Разумеется. Не могу же я допустить, чтобы ее затаскали по инстанциям.
Мистер Пайн задумчиво посмотрел на своего клиента.
– И однако, вы пришли ко мне.
Почему?
Мистер Вейд смущенно улыбнулся.
– Сам не знаю. Понимаете, я не очень-то разбираюсь в таких делах. Совершенно растерялся. Думал, может, вы что посоветуете? Понимаете, она дала мне полгода. Мы так и договорились: если через шесть месяцев ничего не изменится – я ухожу. Вот я и подумал: может, вы что придумаете. Все, что делаю я, ее только раздражает. Понимаете, мистер Пайн, простоват я для нее, вот в чем штука. Я футбол люблю, гольф… Мне хорошая партия в теннис дороже всей этой музыки, картин и прочей зауми. А жена – она образованная. Картины любит, оперу, концерты всякие – понятно, что ей со мной скучно. А тот парень – длинноволосый такой мерзавец – отлично в таких вещах разбирается. Он может об этом говорить, а я нет. Я ее где-то даже понимаю: такая умная, красивая женщина – и такой осел, как я…
Мистер Паркер Пайн даже застонал.
– Вы сколько уже женаты? Девять лет? И с самого начала практикуете подобное самоуничижение? Ошибка, мой дорогой, катастрофическая ошибка! Никогда не позволяйте женщине чувствовать свое превосходство: она воспользуется этим немедленно! Так что вы сами, можно сказать, виноваты в создавшемся положении. Вам следовало налегать на свои спортивные достижения. Отзываться о живописи и музыке не иначе как о «глупостях, которыми забивает голову моя жена». Постоянно сочувствовать бедняжке, что природа обделила ее ловкостью и способностью хоть чему-нибудь научиться… Неуверенность в себе, дорогой мой – яд для семейной жизни. Ни одна женщина этого не выдержит. Я даже удивляюсь, что ваша жена терпела так долго!
– Так что же, по-вашему, мне теперь делать? – робко спросил мистер Вейд, несколько ошеломленный его словами.
– Это, конечно, вопрос, и задать его себе вы должны были еще девять лет назад. Поскольку вы этого не сделали, придется в корне менять всю тактику. У вас когда-нибудь был роман на стороне?
– Разумеется, нет.
– Ну, возможно, легкий флирт?
– Я никогда особенно не увлекался женщинами.
– Большая ошибка, мой дорогой, и исправлять ее следует немедленно.
– Э, послушайте, – всполошился мистер Вейд, – я правда не могу. Я…
– И не надо. Для этих целей мы подберем одну из моих сотрудниц, которая будет направлять ваши действия и знаки внимания, которые вам придется ей уделять, будет воспринимать как деловые отношения.
Мистеру Вейду явно стало легче.
– Ну, это еще куда ни шло. Но вы уверены.., то есть, я хочу сказать, по-моему, Айрис это будет только на руку.
– Вы совершенно не разбираетесь в людях, мистер Вейд, а в женщинах – и того меньше. В настоящий момент, с точки зрения вашей жены, вы представляете из себя отработанный материал. Вы никому не нужны. Раз так, почему вы должны быть нужны ей? Она что же, по-вашему, хуже других? Но взгляните на дело иначе. Предположим, ваша жена обнаружит, что вы жаждете обрести свободу не меньше, чем она сама?
– Ну, это должно будет ее только порадовать.
– Должно будет, но, поверьте мне, не порадует. Обнаружив, что вы оказались достаточно привлекательны для красивой и молодой особы, явно обладающей возможностью выбирать, она тут же произведет переоценку. Вы немедленно вырастете в ее глазах. Кроме того, ей очень не понравится вывод, который неизбежно сделают все ваши знакомые. А именно, что это вы ее бросили, уйдя к более молодой и привлекательной женщине.
– Вы думаете?
– Я знаю. Из «бедного старого Реджи» вы тут же превратитесь в «ай да Реджи», если не в «ай да сукиного кота Реджи»! Чувствуете разницу? Никаких сомнений, что, не оставляя пока своего увлечения, жена попытается вернуть вас в исходное состояние. И надеюсь убедится, что вы вовсе не намерены в него возвращаться. Вы будете благоразумно повторять ей ее же доводы.