С присущей американцам энергией Элси принялась обыскивать купе. Мистер Пайн присоединился к ней, но с очень уж отсутствующим видом. Обвиненный в недостатке усердия, он принялся оправдываться:
– Простите, я все думаю об одной очень важной телеграмме, которую мне надо будет отправить из Триеста.
Элси холодно выслушала это объяснение. Авторитет мистера Паркера Пайна стремительно падал в ее глазах.
– Кажется, я вас разочаровываю, миссис Джеффрис, – смущенно заметил он.
– Во всяком случае, порадовать меня вам пока не удалось, – отрезала она.
– Но, милая моя леди, вы должны понять, что я вовсе не детектив. Кражи, преступления – все это совершенно не по моей части. Я, в конце концов, знаток человеческих сердец, а не сыщик.
– Да? В начале поездки я, конечно, была не особенно счастлива, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что творится со мной сейчас. Сейчас я просто разревусь. Мой любимый браслет! Мое изумрудное кольцо! Эдвард купил его, когда мы обручились.
– Но они ведь, наверное, застрахованы? – поинтересовался мистер Паркер Пайн.
– Что? Не знаю! Хотя, да, кажется, застрахованы. Но при чем тут деньги, мистер Пайн? Это же память!
Поезд начал тормозить, и мистер Паркер Пайн выглянул в окно.
– Триест, – сообщил он. – Пойду-ка отправлю свою телеграмму…
– Эдвард!
При виде мужа, спешащего к ней по стамбульской платформе, лицо Элси тут же просветлело. На какое-то время она даже забыла об украденных драгоценностях, о странных словах, отпечатавшихся на промокательной бумаге, – забыла обо всем, кроме того, что уже две недели не видела мужа, которого, при всей его чопорности и строгости, тем не менее безумно любила.
Они уже сходили с перрона, когда кто-то дружески дотронулся до ее плеча. Обернувшись, она обнаружила мистера Паркера Пайна. Его крупное благожелательное лицо прямо-таки излучало благодушие.
– Миссис Джеффрис, – произнес он, – не заглянете ли вы ко мне через полчасика? Отель «Токатлиан». Думаю, мне удастся вас кое-чем порадовать.
Элси нерешительно взглянула на мужа.
– Это.., э.., мой муж – мистер Паркер Пайн, – представила она мужчин друг другу.
– Я так понимаю, жена уже телеграфировала вам, что ее драгоценности исчезли? – спросил мистер Паркер Пайн. – Я пытался помочь ей, в меру моих возможностей. Думаю, через полчасика у меня будут свежие новости.
Элси вопросительно взглянула на мужа.
– Нам пора, дорогая, – поспешно сказал тот. – Вы сказали «Токатлиан», мистер Пайн? Хорошо, я ей напомню.
Ровно через полчаса Элси входила в номер мистера Паркера Пайна. Он поднялся ей навстречу.
– Я разочаровал вас, миссис Джеффрис, – начал он, – Разочаровал, не спорьте. Так вот… На роль волшебника я, конечно, не претендую, но кое-что все же могу. Взгляните-ка вот на это.
Он положил на стол и легонько подтолкнул к ней маленькую картонную коробочку. Элси открыла ее. Кольца, броши, браслеты, ожерелье – все они были там!
– Мистер Пайн, вы просто волшебник. Это же.., невероятно!
Мистер Паркер Пайн скромно улыбнулся.
– Рад был помочь, моя милая юная леди.
– Ох, мистер Пайн, мне так теперь стыдно! Начиная с Триеста я вела себя просто отвратительно. И вдруг – вот это. Но как вы их нашли? Когда? Где?
Мистер Паркер Пайн медленно покачал головой.
– Слишком долгая история, – ответил он. – Впрочем, вы ее еще услышите. И, думаю, довольно скоро.
– Но почему не сейчас?
– На то есть причины.
Элси пришлось уйти, так и не удовлетворив своего любопытства.
Мистер Паркер Пайн немного выждал и, прихватив шляпу и тросточку, в свою очередь вышел из отеля и углубился в путаницу стамбульских улочек. Во все время прогулки с его лица не сходила довольная улыбка.
Наконец он подошел к маленькому пустующему кафе прямо напротив гавани Золотой Рог. С другой стороны на фоне вечереющего неба отчетливо вырисовывались точеные очертания минаретов [20] стамбульских мечетей. Зрелище было изумительное. Мистер Паркер Пайн уселся и заказал кофе. Вскоре ему принесли две чашки крепкого и терпкого напитка. Едва мистер Пайн поднес свою чашку к губам, за его столик уселся мужчина. Это был Эдвард Джеффрис.
– Я взял вам кофе, – заметил мистер Паркер Пайн, указывая на вторую чашку.
Эдвард отставил ее в сторону.
– Как вы узнали? – спросил он.
Мистер Паркер Пайн не спеша отхлебнул кофе.
– Разве жена еще не рассказала вам о промокательной бумаге? Нет? Ну, ничего, скоро расскажет. Видно, это просто вылетело у нее из головы.
Он рассказал Эдварду суть дела.
– Ну так вот, – продолжил он. – Когда перед самым въездом в Венецию действительно случилась эта история с пожаром, у меня не осталось никаких сомнений, что похищение драгоценностей вашей жены спланировано именно вами. Смущала только фраза «лучше всего перед самым въездом в Венецию». Какой в этом смысл? Почему вы не пожелали предоставить своей сооб.., агенту возможность самостоятельно выбрать время и место?
Потом, неожиданно, меня осенило. Вы украли драгоценности жены еще до своего отъезда, а на их место подложили их точные копии. Но и это вас не устраивало. Вы юноша честный и совестливый. Мысль, что подозрение падет на слуг или ваших знакомых, приводила вас в ужас. И вы решили, что нужна еще одна кража, причем при обстоятельствах, полностью исключающих причастность близких вам людей.
Вы снабдили свою помощницу дубликатом ключа от шкатулки и дымовой шашкой. В нужный момент она инсценировала пожар и, пользуясь паникой, проникла в купе вашей жены. Отперев несессер с драгоценностями, она изъяла их и попросту выбросила в окно. Любые подозрения на ее счет развеялись без следа после бесплодного – естественно – обыска.
Вот тут-то и становятся очевидными все преимущества совершения кражи при въезде в Венецию. Если бы фальшивые драгоценности выбросили на железнодорожное полотно, их бы рано или поздно нашли. Но, выбросив их в пролив, грабители могли быть абсолютно спокойны – в этом случае их никто бы не мог найти.
Тем временем вы пытались сбыть настоящие драгоценности, и, хотя времени для этого у вас было более чем достаточно, моя телеграмма пришла, когда они еще были у вас. Я рад, что вы послушались меня и занесли их ко мне в номер. Иначе, боюсь, мне пришлось бы обратиться в полицию. Хорошо также, что вы решились со мной встретиться.
Молодой человек жалобно смотрел на мистера Паркера Пайна. Эдвард Джеффрис был симпатичным юношей: высоким, светловолосым, с округлым подбородком и совсем уж круглыми глазами.
– Ну как вам это объяснить? – беспомощно вздохнул он. – Вы, наверно, думаете, что я самый обыкновенный вор?
– Вовсе нет, – откликнулся мистер Паркер Пайн. – Напротив. Я бы даже сказал, что вы болезненно щепетильны. Классификация человеческих типов – мой конек. Вы, дорогой юноша, без всяких сомнений, относитесь к категории жертв. А теперь расскажите мне вашу историю.
– Это можно сделать одним словом. Шантаж.
– Да?
– Вы видели мою жену – вы знаете, какое это чистое и невинное существо. Она выросла, даже не подозревая, что в мире существует зло.
– Неужто?
– Иллюзия, конечно, но какая прекрасная! – с энтузиазмом продолжал Эдвард. – И, если бы она вдруг узнала.., узнала о некоторых моих поступках, она тут же бы меня бросила.
– Это вряд ли, – отозвался мистер Паркер Пайн. – Но не важно. Так что же это за поступки, мой юный друг? Женщина, полагаю?
Эдвард Джеффрис кивнул.
– До женитьбы – или уже после?
– Бог мой! Конечно – до.
– Ну, ну. И что же случилось?
– Да ничего! В том-то и дело, что ничего.