Леди Эстер слегка кивнула, и мистер Паркер Пайн принялся рассказывать. Его мягкий спокойный голос звучал тихо и ровно, изредка повышаясь в местах, требующих акцента.
Он рассказывал о Лондоне, о городских новостях, о знаменитостях, об открывшихся ресторанах и новых ночных клубах, о скачках, о приемах, охоте и сельских сплетнях. Он говорил о новых тканях, о последней парижской моде, о маленьких магазинчиках вдали от фешенебельных улиц, ухитряющихся поддерживать нереально низкие цены.
Он говорил о кино и театрах, о последних фильмах и постановках, о новых пригородных парках, о саженцах и садоводстве, об уютном ночном Лондоне – со всеми его автобусами и трамваями, с толпами, спешащими после работы домой в маленькие уютные домики, где их ждет семья. Как-то незаметно он успел даже расписать все прелести и особенности английской семейной жизни.
Это был необыкновенный рассказ, и не рассказ даже, а целое представление, обнаружившее поистине удивительный кругозор и знание человеческой природы. Подбородок леди Эстер опускался все ниже и ниже, ее надменность таяла как воск, и вскоре по ее щекам медленно покатились слезы. Когда мистер Паркер Пайн наконец умолк, она уже рыдала.
Мистер Паркер Пайн молчал. Он сидел на своих подушках и поглядывал на нее со спокойной уверенностью ученого, ни секунды не сомневавшегося в удачном исходе эксперимента.
Наконец леди Эстер подняла голову.
– Теперь, – с горечью спросила она, – теперь вы довольны?
– Теперь – да.
– Но я? Как мне теперь выносить это? Жить здесь взаперти, никогда никого больше не видя!
Она спохватилась, но слишком поздно. Слова были произнесены. Ее лицо залила краска гнева.
– Ну? – с яростью выговорила она. – Что ж вы не спрашиваете? Неужели вам не хочется сказать: «Если вас так тянет домой, почему вы туда не едете?»
– Нет, – мистер Паркер Пайн покачал головой, – не хочется. Не так это для вас просто.
В глазах леди Эстер мелькнуло что-то похожее на испуг.
– Может, вы знаете и почему?
– Думаю, знаю.
– В таком случае, вы ошибаетесь, – покачала она головой. – Об истинной причине вам никогда не догадаться.
– Я не гадаю, – возразил мистер Паркер Пайн, – я наблюдаю. И классифицирую.
Она снова покачала головой.
– Вы ничего – ровным счетом ничего – не знаете.
– Придется, кажется, убедить вас в обратном, – добродушно сказал мистер Паркер Пайн. – Насколько я понимаю, леди Эстер, вы прилетели сюда из Багдада самолетом этой новой немецкой авиалинии.
– Да.
– Там был молодой пилот, господин Шлейгель. Ну, тот самый, он еще заходил к вам однажды.
На этот раз ее «да» прозвучало – почти неуловимо, но все же – нежнее и мягче.
– И у вас была подруга – или компаньонка, – которая вскоре погибла.
– Компаньонка, – прозвенел голос, снова холодный и твердый как сталь.
– И звали ее?..
– Мюриэл Кинг.
– Вы любили ее?
– Что значит «любила»? – вскинулась леди Эстер, но, тут же остыв, надменно ответила: – Она была мне полезна – и только.
Мистеру Паркеру Пайну невольно вспомнились слова консула: «Чувствуется, знаете, порода – если вы понимаете, о чем я».
– Вы сожалели о ее смерти?
– Естественно! Впрочем, мистер Пайн, не вижу никакой необходимости обсуждать это с вами, – сказала она и решительно закончила: – Очень мило было с вашей стороны зайти. Однако я несколько устала, и если вы сообщите, сколько я вам должна за визит…
– После ее смерти господин Шлейгель больше не заходил сюда, – спокойно продолжил мистер Паркер Пайн, и не думая подниматься. Оскорбления он как будто и вовсе не заметил. – Но, если бы зашел, вы бы его приняли?
– Разумеется, нет.
– Вы абсолютно уверены?
– Естественно. Господин Шлейгель не будет принят.
– Да, – задумчиво проговорил мистер Паркер Пайн. – Иначе ответить вы и не могли.
– Я.., я не понимаю, о чем вы, – неуверенно проговорила леди Эстер, изо всех сил стараясь сохранить броню надменности, уже давшую трещину.
– А вы знали, что он любил Мюриэл Кинг? Он романтик, этот юноша. Он свято хранит память о ней.
– Да? – Ее голос упал чуть не до шепота.
– Какая она была?
– Что значит какая? Откуда мне знать?
– Но смотреть-то вам на нее, думаю, доводилось? – мягко спросил мистер Паркер Пайн.
– Ах, это! Ну, обычная девушка. Довольно привлекательная…
– Примерно вашего возраста?
– Примерно.
Наступила пауза.
– А почему вы думаете, что этот пилот.., ее любил? – неожиданно спросила леди Эстер.
– Потому что он сам мне в этом признался. Да-да, и в совершенно недвусмысленных выражениях. Как я уже говорил, он романтик. Ему необходимо было с кем-то поделиться. Особенно его мучает то, как она погибла.
Леди Эстер вскочила на ноги.
– Вы думаете, я ее убила?
Мистер Паркер Пайн на ноги не вскочил. Его комплекция исключала такого рода импульсивность.
– Нет, дитя мое, – ответил он. – Я так не думаю и именно потому считаю, что, чем скорее вы закончите весь этот спектакль и вернетесь домой, тем лучше.
– Что.., что вы хотите этим сказать? Спектакль?
– Беда в том, что вам не хватило выдержки. Да-да, не хватило. Вы испугались, что вас обвинят в убийстве хозяйки.
Девушка отшатнулась.
– Вы ведь не леди Эстер Карр, – спокойно продолжал мистер Паркер Пайн. – Я догадывался об этом еще до того, как вас увидел. Небольшая проверка показала, что я прав.
Он не сдержал улыбки, и она тут же расползлась, широкая и добродушная, по его благожелательному лицу.
– Только что, делая обзор лондонской жизни, я внимательно наблюдал за вами. Вы реагировали как Мюриэл Кинг, а не как леди Эстер. Дешевые магазинчики, кинотеатры, парки, толкучка в трамваях – все это не оставило вас равнодушной, а вот сельские пересуды, новые ночные клубы, скачки и аристократические сплетни были для вас пустым звуком. Так что сядьте и расскажите мне все, – закончил он совсем уже отеческим тоном. – Я знаю, что вы не убивали леди Эстер. Вы только боялись, что вас обвинят в этом. Просто расскажите, как это случилось.
Девушка медленно опустилась на диван и, глубоко вдохнув, начала говорить, и говорила все быстрее и быстрее, точно боясь теперь, что ее остановят.
– Нужно начать.., с самого начала. Я – я боялась ее. Она была безумна.., не совсем, конечно – но все же. Она сама предложила мне поехать сюда с ней. Я – идиотка! – пришла в восторг. Решила, что это будет так романтично! Идиотка. Романтическая дурочка – вот кем я была. Она сбежала сюда из-за той истории с шофером. Она была без ума от мужчин – совершенно без ума. Шофер-то и смотреть на нее не хотел, и хуже всего то, что это получило огласку. Знакомые смеялись чуть ли не ей в лицо. Она порвала с семьей и уехала сюда.
Все это было для нее только красивым жестом – гордое одиночество в пустыне и все такое. Она насладилась бы своими страданиями и вернулась обратно. Так оно и было бы, не лишись она рассудка. И потом – этот пилот. Он.., он ей понравился. И когда он пришел сюда ко мне, она вообразила… Ну, вы понимаете. Только, должно быть, он объяснил ей… И тогда она сорвалась. Понимаете, это был просто кошмар. Она заявила, что я никогда не вернусь домой. Что я в ее власти. Ее собственность, ее рабыня. Именно рабыня, а значит, она имеет полное право распоряжаться моей жизнью и смертью.
Мистер Паркер Пайн кивнул. Он прекрасно мог представить себе, что происходило дальше. Леди Эстер все ближе и ближе подходила к краю, за которым царит чистое безумие и за который уже шагнул не один ее предок, а бедная девушка, невежественная и неопытная, принимала ее слова за угрозы здорового человек.