Он остановился, через минуту ворота распахнулись, и машина стремительно вырвалась оттуда и резко свернула на дорогу. Мне пришлось даже отскочить, чтобы не попасть под колеса, а когда я выпрямилась, машина уже уехала, зацепив бампером наше левое переднее колесо, и разорвала, наполовину стащив, покрышку.
— Вы стояли с включенными фарами?
— Нет, дядя Энди выключил их.
— Вы видели, кто сидел в той машине?
— Нет, мне ведь пришлось спасать свою жизнь, а дядя Энди все еще кричал на меня. Естественно, я пришла в такую ярость, что меня просто затрясло. Дядя выбрался из машины, посмотрел на покрышку, послал несколько проклятий в адрес виновника и принялся искать инструмент. А я тем временем отправилась через ворота по подъездной аллее к бунгало. Дядя Энди что-то кричал мне вслед, но я не ответила. Я чувствовала, что имею полное право сама постучать в дверь Торпа.
— После выстрелов? Вы такая смелая девушка?
— Нет, не столько смелая, сколько злая. К тому же я не верила, что это были выстрелы. А какая я смелая, вы сейчас поймете. Дверь бунгало оказалась настежь открытой, через еще одну раскрытую дверь в прихожей видна была освещенная комната. Я поднялась на веранду, громко крикнула несколько раз, но никто не отозвался. Тогда я вошла в дом, проследовала в освещенную комнату и увидела на полу тело. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: это труп, а не живой человек. Я повернулась и бросилась бежать, Я неслась по аллее что было сил, закричала дяде Энди, чтобы он быстрее ставил запасное колесо, потому что нам нужно смываться.
— Что ж, беру назад свои слова о смелости. К тому же это было и не очень умно.
— То же самое сказал мне и дядя Энди. Он сказал, что, возможно, тот человек только ранен, нам нужно посмотреть, и, кроме того, Баскомам известно, куда мы поехали, у полдюжины людей мы спрашивали дорогу к дому Торпа, поэтому, если смотаемся, наживем себе неприятности. Дядя Энди взял фонарик и потрусил к дому, а я потащилась за ним. Храбрее я не стала, меня всю трясло, пока я стояла и глядела, как он опускается на колени и осматривает труп. Потом он поднялся, сказал, что это Ридли Торп, что он мертв, затем нашел телефон и позвонил в полицию. Довольно быстро прибыла машина с полицейскими, потом еще несколько машин.
Они держали нас там очень долго, затем повезли в Уайт-Плейнс, посадили в разные комнаты, и весь остаток ночи мне пришлось отвечать на вопросы. Полагаю, и дяде Энди тоже…
— Вы не посылали за адвокатом?
— Но я не знаю ни одного! Не думаю, что и дядя Энди кого-то знает. Откуда ему знать адвокатов?
— Мог бы. Многие люди знают адвокатов. Продолжайте.
— Это все. — Нэнси повернула свои красивые руки ладонями вверх. — Они оставили меня в комнате одну, а я вылезла через окно, повисла на карнизе, спрыгнула вниз, прошла по улице и позвонила. Потом угнала эту машину и приехала сюда.
— Вы убежали через окно?
— Пришлось, потому что дверь была заперта.
Фокс хмыкнул.
— Разве вы не знаете, что имели право настаивать на том, чтобы вам позволили сделать звонок по телефону?
— Я хотела позвонить только для того, чтобы узнать, здесь ли вы… Вы единственный человек, который, как мне показалось, может помочь дяде. Но мне нужно было еще убедить вас, а по телефону, боюсь, я бы не сумела. Видите ли, у меня ведь нет денег, и у дяди тоже. Думаю, я смогла бы наскрести около сотни долларов и еще занять…
— Вы ничего не утаиваете?
— Утаиваю? — Нэнси нахмурилась. — Вы имеете в виду деньги?
— Я говорю о фактах. О чем вы умолчали?
— Да что вы, ни о чем! Честное слово. Разве я не призналась, что украла машину?
— Речь не о машине. Об убийстве. О том, что произошло вчера вечером и что к этому привело. Вы ничего не пропустили?
— Ничего. — Губы ее снова дрогнули в улыбке.
— Теперь понимаете, почему мне пришлось приехать, а не просто позвонить вам? Когда я сижу здесь и смотрю вам в глаза и вы смотрите на меня, вы не подумаете, что я в чем-то покривила душой. Ведь правда? Пожалуйста, поверьте. Во всем виновата только я… во всем, что случилось, только я одна…
— Извините, — неожиданно сказал Фокс. Он поднялся и вышел, оставив девушку обращать свои мольбы в пространство.
За дверью был просторный холл с натертыми паркетными полами, шестью дверями, причем все, кроме двух, ведущих в кладовки, стояли открытыми. В комнате слева — очень большой и до предела набитой книгами, креслами, охотничьими ружьями, теннисными ракетками, геранями, гитарами, биноклями, попугаями и так далее — Фокс задержался, чтобы положить руку на плечо искусанному пчелами мужчине, который сидел со стаканом виски и наблюдал за невзрачным молодым человеком, гонявшимся с хлопушкой за мухой.
— Ты сделал содовые примочки? — спросил Фокс.
— Нет, я…
— Сделай.
Пройдя через следующую комнату, со столом, за которым поместилось бы человек двадцать, и стульями для такого же количества гостей, Фокс очутился в кухне — огромной, блистающей чистотой, жаркой и полной вкусных запахов. Он остановил миссис Тримбл на полпути между плитой и раковиной.
— Ну что, дорогая, как идут дела?
Мужчина, моющий в раковине красный редис, фыркнул:
— Рад слышать, что она кому-то дорога.
— Ты, Билл, всего лишь женат на этой женщине. Я же волен обожать ее и поклоняться ей. Я уезжаю по делам.
Миссис Тримбл посмотрела на него.
— Вернетесь к ужину?
— Постараюсь.
— Не вернетесь. Ну и голодайте!
Фокс вышел через черный ход и, повернув голову, поглядел поверх роз туда, где Дэн Пейви протирал замшей полированную поверхность черного автомобиля с откидным верхом.
— Дэн! Все в порядке?
Дэн затопал к нему, проделав длинный путь только для того, чтобы буркнуть одно-единственное слово:
— В порядке.
— Ты оставил машину по ту сторону холма?
— Да.
— Бросай все, надевай пиджак, мы едем в Уайт-Плейнс и, может, еще кое-куда. По делу.
— Может, нам лучше взять фургон?..
— Нет.
— Тоже верно. — Дэн повернулся, помахивая куском замши, потом вдруг снова развернулся и остановился в нерешительности.
— Ну что? — спросил Фокс.
— Ничего, просто я кое-что вспомнил. Вспомнил, как сюда заявилась красотка Беннет и просила вас помочь и как, поговорив с ней, мы посадили ее в машину, отвезли в Нью-Йорк и передали в руки полиции за отравление собственного мужа.
Фокс покачал головой.
— Дело было не совсем так. Ты искажаешь факты. К тому же тут все иначе. Мисс Грант никого не отравила.
— Торпа не отравили, его застрелили. Если верить газетам.
— Она ни в кого не стреляла. Ты согласен?
— Да.
— Прекрасно. Если я изменю свое мнение, я дам тебе знать.
Фокс снова направился в дом, поднялся на второй этаж в большую угловую комнату, где помимо обычной для спальни мебели стояли письменный стол, шкафы для картотеки и сейф, доходящий до самого потолка. Ровно через десять минут, умывшись, почистив ногти, причесавшись и сменив рубашку, костюм и галстук, Фокс спустился вниз, на веранду, и сказал Нэнси Грант:
— Поехали.
Глава 3
Крепкий рослый мужчина в синем костюме и черных ботинках, который сидел откинувшись вместе со стулом к стене, был шефом полиции в Уайт-Плейнс Беном Куком. А за большим письменным столом обосновался еще один человек — в сером летнем костюме, с прилизанными волосами и живым взглядом — прокурор Вестчестерского округа Ф.Л. Дервин. В комнате также находились Джеффри Торп — молодой человек со спутанными волосами и воспаленными веками, нелепо выглядевший здесь в белом смокинге и черных брюках, и его сестра Миранда, безукоризненно одетая и причесанная молодая женщина со слипающимися от бессонной ночи глазами.