– Солнце и ветер, доннер веттер!
Затем, убрав руки, хлопнул в ладоши и улыбнулся.
Отнимите игрушку у ребенка и засмейтесь, и он засмеется вместе с вами, ибо это игра. Отнимите у него игрушку и нахмурьтесь, и он заплачет, ибо воспримет это как обиду. Иногда весьма полезно знать, как обращаться с детьми.
Восхищенные слушатели громко затараторили по-арабски и, столпившись вокруг предводителя, стали похлопывать его по спине, как будто он только что получил французский орден Почетного Легиона.
Мой пациент, не проявляя никаких признаков недомогания, принимал это очень благосклонно.
– Вы не только оказали мне медицинскую помощь, доктор, но, возможно, и спасли от смерти своевременным предупреждением.
Он что-то пролаял своим людям, которые, по правде говоря, выглядели довольно зловеще: те оттащили прочь тело убитого и стали свертывать шатры. Когда же я оседлал осла, Грей окинул меня подозрительным взглядом:
– Вы, по всей видимости, служили с Гордоном, доктор?
– Нет, я служил в индийской армии.[10]
– В Индии нет арабов.
– Но много магометан, полковник.
Наша обратная поездка прошла в полном молчании. Не думаю, что Грей мог полностью прочитать мои мысли.
14
КОДЕКС ЦЕЗАРЯ
А поразмыслить мне было о чем: я беспрестанно думал об арабском шейхе, а это наверняка был шейх, поскольку говорил он на таком безупречном английском, что вряд ли можно было сомневаться в том, что он выпускник университета. Что же он делает здесь, в тени пирамид, возглавляя банду невежественных сухопутных пиратов? С другой стороны, почему бы ему здесь и не быть? Ведь предупреждал же Холмс о предстоящем великом собрании мусульман в мечети Аль-Азгар! Без сомнения, мой пациент прибыл из какого-то далекого оазиса именно на это собрание. Я пожалел, что не расспросил шейха о планах на будущее, но тут же успокоился, ибо это было бы нарушением медицинской этики.
По возвращении в гостиницу я не скрыл своей радости при виде Холмса и Орлова. Впрочем, похоже, они получили не слишком ободряющие новости; впоследствии мое предположение подтвердилось.
– Дела складываются не очень удачно, старина. Яхта Чу прибыла в Александрию, но на борту его не оказалось.
– Неприятный сюрприз!
– Яхта приплыла со стороны Розетта. Там-то, наверное, Чу и сошел на берег, чтобы тут же в устье Нила пересесть на дау. Некоторые сотрудники секретной службы весьма раздосадованы, что вовсе не способствует делу.
– А вы уверены, что он вообще прибудет в Каир?
– Через неделю, как мы и предвидели, в мечети Аль-Азгар состоится великое собрание. Ради него-то и приехал Чу.
Орлов выпрямился в кресле, сложив руки на коленях. Как врач, я всегда восхищался его умением расслабляться, находясь в полной неподвижности. Казалось, он сберегал каждую крупицу энергии до того момента, когда она понадобится вся целиком. Возможно, именно поэтому он был способен двигаться с такой быстротой.
– Пришлось дать телеграмму, – обронил он.
Я устремил вопросительный взгляд на Холмса, сыщик как-то странно поежился от моего взгляда.
– «Хишури Каму» заходил в Порт-Саид. Гроб с телом Сидни Путца оставался на борту, но ящик исчез. Куда именно – Берлингтон Берти с Крошкой проследить не сумели.
Ужасная мысль зародилась в моем уме.
– Послушайте, вам не в чем упрекать себя! Чу просто-напросто изменил свои планы. Может быть, причиной послужила моя вчерашняя вылазка? Наверняка его яхта оснащена устройством «беспроволочного телеграфа», и таким образом Лу Чанг связался с ними. Узнав, что мы в Каире, Чу тотчас изменил свои планы.
– Вполне вероятно, – согласился Орлов.
– Есть арабская пословица, – отозвался сыщик. – «Чего только не случается в пути с караваном жизни». Подумайте, каковы наши возможности. У нас были копии донесений внешней разведки, армии, гражданских властей, и все они заверяли, что Чу непременно будет в Каире! Но мне надо знать, каковы его планы. Не могу отделаться от мысли, что в этих табличках сокрыта какая-то тайна. Вы осмотрели сегодня пирамиду, Ватсон. Каким образом они построили ее почти пять тысяч лет назад, располагая лишь рычагом, бревном для перекатки и каменной породой?
– Прибавьте сюда барки для перевозки камней по Нилу. – вставил Орлов, – и неограниченную рабочую силу.
– Погодите, – неожиданно для себя самого прозвенел мой голос. – Грей поведал сегодня мне нечто интересное. В двенадцатом столетии сын египетского султана Саладдина задумал снести пирамиды. Он начал с красной пирамиды Микеринуса, покрытой асуанским гранитом. В их распоряжении были колеса и орудия, о которых египтяне даже не мечтали. Ведь цивилизация продвинулась на четыре тысячи лет.
– К чему вы клоните? – спросил Орлов.
– Они потерпели фиаско! За день только в лучшем случае египтяне убрали два камня. Разрушать легче, чем созидать, но они так и не смогли снести пирамиду.
В этот момент, предварительно постучавшись, вошел тот, кого я как раз цитировал, – полковник Грей.
– Мистер Холмс, – почтительно обратился он, – с вами хочет поговорить некий китаец Лу Чанг.
При этих словах я чуть не выронил бокал с вином, который держал в руках.
– Я полагаю, он один? – спросил Холмс и получил в ответ утвердительный кивок. – Конечно, пропустите его. Погодите. – Эта реплика настигла полковника Грея уже в дверях. – Возможно, он всего лишь посланец, таковую роль он уже играл однажды в прошлом. Если я провожу китайца до двери, проследите за ним, если же его проводит доктор Ватсон, не трудитесь.
Грей просветлел. Такое поручение пришлось ему по вкусу.
– Я буду возле двери, сэр.
Из окна гостиной Орлов изучал улицу, причем не с какой-то особенной целью, а просто так, по привычке. Глаза Холмса заблестели.
– Возможно, это результат вашей ночной экскурсии, старина.
Вошел Лу Чанг с таким же, как обычно, лоснящимся лицом. Слегка поклонившись каждому, он спокойно уселся в кресле, олицетворяя собой восточную невозмутимость. Но он не стал предварять свое сообщение цветистым вступлением, что являлось характерным для его нации. Не стал он ничего спрашивать и об Орлове, который ни на минуту не сводил с него глаз.
– Мистер Холмс… Я хотел бы вас кое о чем попросить… – Переведя дух, – только таким образом он выказал свое волнение, – Лу Чанг повторил: – Я хотел бы вас кое о чем попросить, а взамен сообщить небезынтересные для вас факты.
– Стало быть, вы предлагаете своего рода сделку, – заметил Холмс. Он сидел, скрестив ноги, опершись одной рукой о подлокотник, и смотрел на посетителя без какой бы то ни было враждебности, да и вообще абсолютно бесстрастный. Лу Чанг кивнул, и Холмс добавил: – Тогда начнем с вашей просьбы.
– Есть такое судно, «Средний Восток», которое отправится через Суэцкий канал в Макао. Я хотел бы быть на его борту.
Холмс прищурил глаза.
– Но ведь я нужен вам не для того, чтобы купить билет?
Тяжелые веки Лу Чанга часто заморгали.
– Мне нужна ваша помощь, чтобы выехать из Египта. Александрия, Порт-Саид, канал – все эти места для меня, как я понимаю, закрыты. В Англии, кажется, нет ордера на мой арест, но стоит мне только попытаться купить туда билет, как через минуту я угожу за решетку: прицепятся к паспорту или еще к чему-нибудь.
Холмс метнул быстрый взгляд на Орлова.
– Можно посадить его на судно в Порт-Тевфике, – откликнулся тайный агент.
– Ваша просьба вполне выполнима, – многозначительно произнес Холмс.
– Я не знаю, мистер Холмс, каковы планы Чу Санфу касательно Египта. Могу только поведать о деньгах, недавно истраченных им в странах Среднего Востока, впрочем, не сомневаюсь, вы об этом осведомлены лучше меня.
– Расскажите о табличках Маннхайма.
– Их купил я. Для коллекции Чу Санфу.
– Что было дальше?
– Он не продал их вместе со всей коллекцией. Во всяком случае, не мог выставить на продажу, поскольку они краденые, но он очень дорожил ими.
Сыщик испытывал глубокое разочарование.
– И ничего поинтереснее?!
– Думаю, кое-что есть. – Китаец пожал плечами. – Насколько вы знаете, часть моих обязанностей была связана с коллекцией Чу Санфу. Для покупки предметов искусства требуется определенная подготовка. У меня выработалась привычка посещать всякого рода распродажи и аукционы. Особенно если там выставлялись вещи, принадлежавшие малоизвестным особам с ярким прошлым.
В глазах Холмса зажегся интерес.
– Я купил, к примеру, записную книжку итальянского ученого Пуцци, который был в Египте вместе с Джованни Бальцони. Некоторые записи целиком посвящались экспедициям знаменитого Бальцони. На одной странице были какие-то, казалось бы, бессмысленные записи, которые заинтересовали Чу Санфу. Два года назад он назвал их «воротами, ведущими в прошлое». С тех пор с этой записной книжкой он не расстается.
– Она у него?
– Нет, но у меня есть копия записей, которые мой наниматель нашел такими любопытными.
– А вы отдадите мне эту копию, если я помогу вам уехать в Макао?
Лу Чанг жестом подтвердил. Последовала длительная пауза, и китаец, видимо, почувствовал необходимость каких-либо объяснений.
– Вчера вечером я не захотел соглашаться с доктором Ватсоном. Но теперь я разделяю его мнение. – Его раскосые глаза обратились на меня. – Пора покидать корабль.
– Ну что ж, договорились, – заключил Холмс. Лу Чанг, достав из внутреннего кармана листок бумаги, передал его сыщику. Пробежав листок глазами, Холмс сделал знак Орлову и тот увел с собой китайца, которого с тех пор мы никогда уже не видели. Что обо всем этом думал полковник Грей, я узнал гораздо позже.
После того как дверь закрылась, я позволил себе выразить сомнения.
– А может быть, это приманка?
– Весьма маловероятно. – Холмс внимательно изучал записи. – Лу Чанг знает, что стоит ему обмануть нас, как голландские власти Макао выдадут его. Я склонен верить в подлинность этой тайнописи. Время, во всяком случае, названо верное. Чу Санфу заинтересовался записной книжкой два года назад. Это, вероятно, навело его на кое-какие идеи. Меня смущает только крайняя простота кода.
Холмс положил листок на стол так, чтобы мне тоже было видно.
Запись состояла из шести строк неравной длины.
– Простота, Холмс?
– Полагаю, что код просто основан на сдвиге букв алфавита. Вспомните, что тот помощник Бальцони…
– Пуцца…
– Был итальянцем. Допустим, вы итальянец и собираетесь что-то зашифровать, разве не естественно, что вы подумали о героическом и любимом Юлии Цезаре?
– Думаю, вполне естественно. – Общеизвестно, что Юлий Цезарь зашифровал свои «Записки о галльской войне», переставляя буквы на три позиции по алфавиту. «Г» вместо «А», и «Д» вместо «Б». Попробуем поступить так и в этом случае. Все сходится. Мы расшифровали этот текст, Ватсон.
О «мы», разумеется, и речи быть не могло, но, если Холмсу так хочется, к лицу ли мне жаловаться? Возвратился Вейкфилд Орлов, но Холмс даже не оторвался от своего занятия, вовсю строча пером. Потом внимательно выслушал донесение тайного агента.
– Через час Лу Чанг выедет на поезде в Суэц. Я договорился об остановке поезда в определенном месте, где его посадят на лодку и доставят на судно прежде чем оно войдет в пресноводный канал. Не знаю, что это даст, но свое обязательство мы выполнили. – Тайный агент задумчиво посмотрел на молчаливого Холмса. – Если хотите, Грей может вызвать шифровальщика.
Холмс неопределенно махнул рукой, и я сказал за него:
– В этом нет необходимости. Холмс уже расшифровал запись.
Приятно было отметить, что Орлов открыл рот от изумления.
– Вы, конечно, помните, – прибавил я с гордостью, – что монография Холмса о кодах и тайных письменах принята в качестве обязательного пособия на всех курсах шифровальщиков.
Моя восторженная тирада была прервана странными словами сыщика, который, нахмурясь, пожинал плоды своих раздумий.
– Расшифровав текст, мы сталкиваемся с новой загадкой. Похоже, покойный Пуцца был большой шутник.
Холмс невесело усмехнулся, и я догадался, что он посмеивается над собой.
– Код, применяемый нами для расшифровки, Ватсон, вполне логичен, но в результате получаются какие-то неуклюжие вирши. Вот послушайте:
У самых ног Рамзеса Шестого
В вечном покое лежит юнец,
О месте упокоенья его
Не знают ни Курна, ни аль-Мамун.
Вероотступника сын, он смог
Избежать начертаний Рока.
– Шестой Рамзес, насколько я знаю, фараон, однако смысл всего остального для меня тайна.
Орлов промолчал, но я не преминул высказать следующее предположение:
– Полковник Грей проторчал в Египте черт знает сколько времени и вполне может быть нам полезен.
– Превосходная мысль, Ватсон.
Холмс еще не договорил, как Орлов уже вышел и вскоре вернулся вместе с полковником.
– Я не знал, что делать, когда вы вышли вместе с китайцем, мистер Орлов, поэтому остался на своем посту.
– И правильно сделали, полковник, – одобрил Холмс. – Лу Чанг больше не представляет для нас никакого интереса, но возникла новая проблема, в разрешении которой, надеюсь, вы можете оказать неоценимую помощь. Вы что-нибудь понимаете во всем этом?
Грей скользнул взглядом по врученному ему Холмсом тексту, затем с дотошностью военного перечитал. Девиз армейских «Лучше не сказать ничего, чем ошибиться», возможно, помогает выработать точность, но отрицательно сказывается на изобретательности и находчивости.
– Думаю, сэр, – наконец произнес полковник, покручивая усы, – речь здесь идет о некоей гробнице.
– Вполне возможно. Интересно, почему?
Мы все столпились вокруг лежавшего на столике текста, и Грей, явно довольный тем, что оказался и центре внимания, высказал свои соображения.
– «У ног Рамзеса Шестого», вероятно, означает «У подножия статуи Рамзеса Шестого». Слава Богу, что это не Рамзес Второй, чьих статуй великое множество. Я не совсем понимаю слово «юнец», но «Курна» и «аль-Мамун» наверняка указывают на гробницу.
– Погодите, – сказал Холмс. – Курна? – Он повернулся ко мне. – Кажется, Майкрофт упоминал о Курне как о городе воров.
– Точнее, о городе грабителей гробниц, – дополнил я.
– Совершенно верно, – подтвердил Грей. – Аль-Мамун – халиф аль-Мамун, который в девятом столетии в поисках сокровищ проник вглубь большой пирамиды. Увы, он обманулся в своих ожиданиях, ибо гробница была разграблена еще много столетий назад.
– Стало быть, слова «О месте упокоенья его Не знают ни Курна, ни аль-Мамун» подразумевают, что речь идет о еще не открытой могиле, – вмещался я.
– Вполне правдоподобное предположение, – поддержал меня Холмс. – Но послушайте, слова «Вероотступника сын» имеют в виду «юнца» из второй строки?
Глаза Грея ярко заблестели.
– Вероотступником в египетской истории называют обычно Аменхотепа Четвертого.
– Жаль, – протянул Холмс, – я надеялся, что вы назовете другое имя.
– Какое?
– Помните, Ватсон, Рэпп упоминал о фараоне, который призывал почитать единого бога? Как его звали?
Непонятно как, но я все же вспомнил это имя.
– Эхнатон.
– Он самый, – неожиданно подтвердил Грей. – Эхнатон, Аменхотеп, Акхенатен… Все это имена одного правителя. Воцарился в 1375 году до н. э. Перенес столицу из Фив в Акхетатон. Отвергал всех богов, кроме бога солнца Атона, но его религиозные взгляды так и не утвердились. Он был очень далек от народа, к тому же ему недоставало настойчивости и воли. Чтобы утвердить новую религию, нужно быть очень незаурядной личностью.
Лицо Холмса лучилось воодушевлением.
– Стало быть, «юнец» должен быть сыном Эхнатона?
Грей покачал головой.
– У Эхнатона или Акхенатена не было сына. На троне его, кажется, сменил брат, но погодите минутку…