- Мне очень жаль, - сказала она еще более сладким голосом. - Я приступила к работе здесь только позавчера и увольняюсь в пятницу. Всего
лишь потому, что у меня нелады с правописанием. Всегда делаю ошибки. - Ее прекрасные пальчики лежали на моем колене, а взор жег мое сердце. -
Мистер Трумэн, вы случайно не знаете работу, где знание грамматики необязательно?
Не помню, как мне удалось уйти.
Мне выделили кабинет, который по размерам вполне подошел бы для ирландского сеттера, а для датского дога был, пожалуй, маловат,
расположенный примерно в середине ряда кабинетов, тянувшихся вдоль стены.
В комнате был маленький письменный стол и запиравшийся шкаф для досье, к которому мне дали ключи. Из окна был прекрасный вид на Ист-Ривер.
Я зашел в комнату и сел.
Похоже, я вляпался в это дело, не продумав стратегию и тактику. В результате я уже совершил два промаха. Когда Керр Нейлор неожиданно
подбросил мне эту приманку, предложив обсудить Мура и убийство, мне нужно было бы отмахнуться от этого как человеку, который имеет только один
желудок и не проявляет аппетита к чему-либо еще, кроме кадровых проблем. И когда он слегка ушел в сторону и я потерял равновесие, нужно было
остановиться и хорошенько все обдумать, а не раздражаться и не болтать о Муре с излишним удовольствием.
Я был чересчур энергичен.
С другой стороны, я, безусловно, не собирался больше недели работать в качестве эксперта по кадровым вопросам. Я сидел, выкурив уже две
сигареты, обдумывая все это, а затем встал, открыл шкаф для досье и достал оттуда пару папок, которые положил туда раньше. На одной из них было
написано:
"Отдел фондов - секция металлоконструкций", на другой - "Отдел фондов - секция контроля корреспонденции".
С папками под мышкой я появился в общем зале, пересек его по главному проходу и постучал в дверь кабинета на другой стороне. Дождавшись,
когда мне разрешили войти, я открыл дверь.
- Извините, - сказал я. - Вы заняты?
Мистер Розенбаум, начальник секции металлоконструкций, был человеком среднего возраста, лысым, в очках с черной оправой.
Он махнул мне рукой, приглашая в кабинет.
- Ну и что, - сказал он без вопросительной интонации. - Если я диктую письмо и меня не прерывают, я теряю ход мысли.
Здесь никогда не стучат в дверь, прежде чем войти, а просто врываются. Садитесь. Я позвоню позднее, мисс Ливси. Это мистер Трут, про
которого говорилось в той служебной записке, которую мы разослали. Мисс Эстер Ливси - моя секретарша, мистер Трут.
Просто поражаюсь, как я мог пропустить ее даже в этой огромной массе людей, пока до меня не дошло, что секретарша начальника секции скорее
всего имеет свой кабинет. Она вовсе не была эффектной, ее нельзя было даже сравнить с моей знакомой, которая была не в ладах с правописанием, но
при взгляде на нее поражали две вещи. Вам сразу же казалось, что в ней есть нечто прекрасное и никто, кроме вас, этого не заметил и, наряду с
этим, что она попала в беду, настоящую беду, и никто, кроме вас, этого не понимает и не может выручить ее из этой беды. Может быть, это звучит
слишком сложно для мимолетного взгляда на нее, но, поверьте, я там присутствовал и все отчетливо помню.
Она вышла со своим блокнотом, а я сел.
- Спасибо, что позволили мне вторгнуться, - сказал я Розенбауму, доставая из папки бумаги.
- Это не займет много времени. Я хотел бы просто
задать несколько общих вопросов и один-два, касающиеся этих докладов. Ваши люди блестяще организовали дело - эти секции и подсекции. Они
упрощают работу.
Он согласился с этим.
- Конечно, - ответил он. - Иногда тут все путается. Я занимаюсь металлоконструкциями, но, допустим, сейчас на складе в Африке у меня
появилось тридцать семь слонов, и я не могу заставить ни одну секцию взять их. Но я исхожу из того, что слоны не металлические. Тогда мне
придется пойти к Нейлору, чтобы освободиться от них.
- Ха-ха, - сказал я торжествующе. - Вот где ваши склады - в Африке. Да еще слоны. Интересно. Что ж, этот вопрос мы выяснили, теперь
займемся персоналом. Говоря о нем, я хочу отметить, что ваша секретарша, мисс Ливси, похоже, не купается в счастье. Надеюсь, она не собирается
тоже уволиться?
Это доказывало, что она произвела на меня то впечатление, о котором я говорил выше. Опять меня понесло не туда - упомянул ее имя без всякой
причины.
- В счастье? - Розенбаум покачал головой. - Чет, думаю, не купается. Человек, с которым она была обручена, умер несколько месяцев назад.
Погиб из-за несчастного случая. - Он снова покачал головой:
- Если вы пришли сюда, чтобы осчастливить служащих, боюсь, что вам не стоит начинать с мисс Ливси. Она чертовски хорошая секретарша. Если
бы мне сейчас попался этот удравший водитель, я бы прибил его собственными руками.
- С удовольствием помог бы вам, - сказал я сочувственно. Я перебирал бумаги. - Человек, с которым она была обручена, тут работал?
- Да, но не в моей секции. Он был контролером корреспонденции. Для нее это был страшный удар, и она замкнулась в себе; впрочем, я снова за
свое, а вы тут сидите не для того, чтобы слушать мою болтовню. Так какие же у вас вопросы, мистер Трут?
Перестав быть слишком энергичным, я решил не форсировать события; мне только показалось, что куда бы я ни сунулся, я везде сталкивался с
Уальдо Уилмотом Муром. Мы перешли к делу.
Я приготовил заранее вопросы, которые, как мне казалось, были вполне подходящими, чтобы скрыть мою истинную цель, и провел с ним минут
двадцать, которых оказалось достаточно.
Затем я прошел к кабинету начальника секции контроля корреспонденции. Дверь была открыта, и он находился там один.
Дедушка Дикерсон был без сомнения слишком старым и слезливым, чтобы знать время дня. Сразу же после предварительного обмена любезностями,
когда я сел и раскрыл папку, он спросил дружески:
- Интересно, мистер Трут, почему вы начали с меня?
- Видите ли, вы не первый, мистер Дикерсон. Я только что беседовал с Розенбаумом. Между прочим, там есть интересная проблема: являются ли
слоны персоналом?
Но он не мог вести непринужденную беседу.
- Дело вот в чем, - сказал он. - У меня меньше всего сотрудников по сравнению с любой секцией в отделе. Шесть человек, тогда как в других
секциях их до сотни. Кроме того, у меня не было текучести кадров почти восемь лет, за исключением одного случая, когда пришлось заменить
погибшего сотрудника. Я готов сотрудничать, но, честное слово, не вижу, чем вам помочь.
Я кивнул ему;
- Вы совершенно правы - с вашей точки зрения. Но с позиции общих кадровых проблем вы не правы.