Хоровой кружок. Танцевальный. Как в «большом городе». Виселица. Петля.
– Бать, – он рожал каждое слово тяжело, медленно, страшно, все глубже погружаясь в трясину грядущей черной безысходности. – Мне… нужны деньги, бать.
– Деньги, значит, – тон у отца сразу стал колючим, словно ему в горло затолкали ежа. Просьба Димки его явно не обрадовала. – И зачем тебе деньги?
– У меня долг, бать, – пролепетал Димка, предвкушая развитие разговора.
– Долг, стало быть, – повторил отец, и в голосе его заклокотал расплавленный металл. – Значит, ты там деньги проматываешь, в долги залезаешь, пока мы тут с матерью надрываемся, чтобы тебе лишнюю копейку выслать… Димка промолчал. Действительно, отец с матерью присылали ему деньги. Раз в месяц, по сто рублей. Платили в Заливинске и в прежние времена не очень, а уж теперь-то и подавно. Для отца и матери сто рублей были большой суммой.
– Бать…
– Что «бать»? – повысил голос отец. – Что «бать»? Ба-ать! Только и знаешь! Ба-ать! Вырастили нахлебника на свою шею! Сам уже должен отцу с матерью помогать, а ему все из родительских карманов деньги тянуть!
– А я тяну, что ли? – стервенея, выдохнул Димка.
– Мамка обрадовалась, – не слушая, скороговоркой продолжал отец. – Думала, сыночек родненький позвонил, что хорошее скажет, а он, дармоед, де-еньги. Деньги ему, вишь ли, подавай! Москвич ср…й. Совсем зажрались там. Не хватает ему. Я полжизни в общежитии, на сорока рублях, а он… Распустили вас, избаловали…
– Знаешь что… – Димка почувствовал, как на глаза невольно навернулись слезы. – Знаешь… Ты… Ты… Не надо мне ваших денег, понял? Не надо! Без вашей помощи обойдусь как-нибудь! И вообще… Вообще… Он бросил трубку на рычаг, но не поднялся со стула, а несколько секунд сидел, приходя в себя, стараясь унять дрожь в коленях, отогнать подступивший плач. Он не должен плакать. Он мужик и способен сам найти выход из сложившейся ситуации. Милка подошла к кабинке, остановилась в двух шагах, глядя на него через стекло. Димка встал, вышел в зал, направился к окошку, расплатился за разговор. Схватил за руку идущую следом Милку, потянул за собой:
– Пошли.
– Что? – спросила девушка, когда они оказались на улице и Димка остановился, чтобы прикурить. – Твои родители… отказались продавать квартиру? Димка лихорадочно затягивался, глаза его блестели. Он хмыкнул, усмехнулся расплывчато, то ли язвительно, то ли победно, посмотрел на толпу, бегущую по Тверской.
– Нет, – ответил, выдыхая серый сигаретный дым.
– Ну слава Богу, – Милка засмеялась с облегчением. – Господи, как хорошо. – Она внезапно подалась к нему, быстро чмокнула в щеку. – Я так рада, что все получилось. Димка повернулся к ней. «Собственно, – озлобленно подумал он, – зачем ей знать, что сказал отец? Нужны деньги. Вот что главное. Уговорили ли ребята Костика? – еще вчера с сарказмом относившийся к Славкиному предложению, теперь Димка думал о нем, как о последней надежде. – Если уговорили – хорошо. Но… Костик не должен знать, что ему, Димке, неоткуда взять деньги на возврат долга. Пусть рассчитывает на продажу квартиры. Может быть, все еще каким-то образом переменится…»
– Да, – неопределенно кивнул Димка, быстро делая затяжку за затяжкой.
– Это здорово, – Милка улыбнулась. – Знаешь, я, честно говоря, боялась. Думала, а вдруг все-таки твой папа не поймет. В… маленьких городах люди все-таки не такие, как в Москве.
– У меня батя нормальный. Да только… Что толку? Если Костик денег не даст – кранты.
– Даст, – убежденно ответила Мила. – Знаешь, я чувствую. Честно.
– Да? – Димка с усмешкой посмотрел на нее.
– Нет, серьезно. Ты, конечно, можешь смеяться, но я всегда чувствую.
– Правда? – Он вдруг посерьезнел, посмотрел ей прямо в глаза. Жестко, требовательно.
– Тогда скажи мне, чем все закончится?
– Все будет хорошо. Правда.
– Ну и прекрасно. Тогда поехали.
– Куда?
– В общагу. – Димка словно решил для себя очень сложный вопрос. Сделал выбор. – Поехали. Ребята, наверное, уже вернулись.
***
Славик сидел на скрипучей кровати, положив ноги на стул, курил и читал «Московский комсомолец». Вдумчиво читал, внимательно. Артем же, подперев ладонью подбородок, пытался вникнуть в шахматный этюд, предложенный Славиком. В глазах его дымкой клубилась тоска. Периодически он хватался за фигуры и делал ход, бормоча: «Может, так, а?» После чего выжидательно глядел на Славу. Тот откладывал газету, сбрасывал ноги со стула, сползал с кровати и шагал к столу. Здесь он изучал ход, сделанный здоровяком, и качал головой:
– Мат в четыре хода.
– Кому? – оживлялся Артем.
– Тебе. Думай дальше. Совершив эту нехитрую операцию, Славик возвращался к кровати, падал на нее, как в воду, и брал газету, до следующего «вызова». В разгар очередного «разбора полетов» и появился Костик. Он приоткрыл дверь, заглянул в комнату. Славик и Артем дружно повернули головы.
– Это я, – отчего-то смущенно улыбаясь, сказал Костик.
– Ба! – воскликнул, оживляясь, Славик. – Константин, неужели это вы? Оперативно, оперативно. Что же вы встали в дверях, аки бедный родственник? Проходите, проходите. Костик как-то бочком проскользнул в комнату, нерешительно остановился.
– Присаживайтесь, граф! – продолжал восклицать Славик. Он словно встретил давнего приятеля, с которым не виделся по меньшей мере несколько лет. – Да не тушуйтесь, Константин. Ну же? Порадуйте нас скорее, спаситель! Артем не сказал ни слова. Он просто выжидательно смотрел на смутившегося Костю. Тот, явно ошарашенный болтовней Славика, прошел к столу, присел на краешек стула, поерзал.
– Ну что же вы, граф? Не томите! – продолжал Славик. – Видите же, мы изнемогаем от любопытства. Каков будет ваш положительный ответ?
– Я… тут… – Костик, словно актер, сперва забывший, а теперь вновь вспомнивший свою роль, приосанился, полез в карман. – У меня тут телефон одного человека. Он может дать деньги.
– Телефон? – прищурился Артем.
– Упс, – пробормотал Славик. – Ты прямо как Камдессю. У самого у меня денег нет, но знаю я тут одно местечко… Это, конечно, несколько не то, чего мы ожидали услышать, но, за неимением лучшего… – Он придвинул к себе листок, спросил: – Кто писал? Почерк вроде не твой.
– Анька, – сознался Костик. – Это ее знакомый.
– Угу, – Славик кивнул. – Серьезный парень? – и постучал согнутым пальцем по записке.
– Очень, – подтвердил Костик. – Только он потребует гарантий.
– А трехкомнатная квартира ему что, не гарантия? – Артем не слишком вникал в деловые тонкости разговора, хотя и был рад, что представился случай «блеснуть». Славик посмотрел на него, улыбнулся:
– Браво, браво. Слышу речь не мальчика, но мужа. В вас проснулся настоящий Мистер Твистер. Михалковский сутяга-капиталист, – стоило в непроглядной тьме забрезжить лучику надежды, Славик немедленно обрел прежнее, игривое расположение духа. – И когда звонить этому паучаре-ростовщику? – поинтересовался он у Кости.
– Не знаю, – тот пожал плечами. Время звонка он как-то не догадался уточнить. – Анька просила передать, что, если есть возможность обойтись без звонка, лучше не звонить.
– Костик, солнышко, зайчик, – улыбнулся умильно Славик. – Да как же обойтись-то? Разве мы стали бы напрягать тебя, если бы была такая возможность? – Он мгновенно сообразил, что сказанную фразу можно трактовать двояко, и оговорился: – Ты ведь у нас теперь человек занятой. А время, как говорят англичане, деньги.