Дорога пыльной смерти - Алистер Маклин 22 стр.


Между прочим, вспомните, что ему удалось сделать вчера в таком же состоянии?

— Вчера он был удачлив. Сегодня...

— А сегодня слишком поздно.

— Слишком поздно?

Даже на расстоянии нескольких сотен футов рев моторов двадцати четырех стартовавших на Гран При машин, казалось, разорвал воздух ужасающим по своей ярости звуком. Мак-Элпайн и Даннет переглянулись между собой и одновременно пожали плечами, однозначно выразив тем самым свое отношение к происходящему на треке. Первым гонщиком, обогнавшим шедшего поначалу впереди Николо Траккиа, со всей очевидностью стал Харлоу на своем светло-зеленом «коронадо». Мак-Элпайн повернулся к Даннету и мрачно заметил:

— Одна ласточка еще не делает весны.

Но после восьмого круга Мак-Элпайн не без оснований засомневался в своих орнитологических познаниях. Он мог увидеть, что расслабился и Даннет, — брови его поползли вверх в удивлении. Рори не мог сдержать своей озлобленности. Только Мэри бурно радовалась, открыто высказывая свою доброжелательность.

— Уже три рекордных времени! — словно не доверяя себе, восклицала она. — Три рекордных круга из восьми!

Но к концу девятого круга в настроении присутствующих в этот день на станции обслуживания «Коронадо» произошла резкая перемена. Уже Джекобсон и Рори, стараясь выглядеть безразличными, не могли скрыть радостного возбуждения и блеска в глазах. А Мэри, волнуясь, грызла карандаш. Мак-Элпайн поглядывал мрачно и вместе с тем с глубокой тревогой.

— Сорок секунд опоздания! — восклицал он. — Сорок секунд! Уже все прошли мимо, а его все нет. Что же, Господи, могло произойти с ним?

— Может быть, стоит позвонить на контрольные пункты трассы? — спросил Даннет.

Мак-Элпайн кивнул, и Даннет принялся названивать. Первые два звонка не дали никакой информации. Он звонил уже в третий раз, когда «коронадо» Харлоу подкатил к станции обслуживания. Мотор, судя по всему, был в порядке, чего нельзя было сказать о Харлоу. Когда он вылез из машины и снял очки и шлем, глаза его были налиты кровью, руки явно для всех дрожали.

— Сожалею. Вынужден был остановиться, потому что не видел дороги. Двоится в глазах. Не знаю, как добрался сюда.

— Идите переодеваться, — грозные нотки в голосе Мак-Элпайна заставили бы содрогнуться кого угодно. — Я отвезу вас в госпиталь.

Харлоу хотел было что-то сказать, но, очевидно, передумав, резко повернулся и зашагал прочь.

— Надеюсь, вы доставите его не к нашему врачу? — тихо спросил Даннет,

— Я покажу его своему другу. Он не просто окулист, он хорошо разбирается и во всем остальном. Я потребую общей проверки состояния его организма. У нашего врача такая проверка не осталась бы в секрете даже от механиков.

— Проверка крови на алкоголь? — спросил Даннет как можно тише.

— Сейчас всего один анализ крови и требуется.

— И это будет означать конец пути для суперзвезды гонок на Гран При?

— Да. Конец пути.

Для человека, переживающего сокрушительный крах собственной карьеры, Харлоу выглядел слишком уверенно. Он спокойно расхаживал по госпитальному коридору и был вполне невозмутим. Странным было и то, что он курил сигарету. Рука с сигаретой была тверда, словно высеченная из мрамора. Харлоу задумчиво посматривал на дверь в конце коридора. За этой дверью, он знал, Мак-Элпайн беседовал о нем с доктором, добродушным почтенным бородачом. И то, что говорил врач, Мак-Элпайн воспринимал с недоверием и подозрительностью.

— Невозможно! Совершенно невозможно! Вы хотите убедить меня, что в его крови нет алкоголя? — восклицал он.

— Невозможно или возможно, но я сказал то, что есть. Мой лаборант-коллега проверял дважды. У него в крови нет ни капли алкоголя, так что вы можете не волноваться о его выносливости и долгожительстве.

— Невозможно! — Мак-Элпайн помотал головой.

 — Но, профессор, у меня имеются свидетельства...

— Для нас, долготерпеливых врачей, не существует ничего невозможного. Усвоение организмом алкоголя происходит с разной степенью скорости. С такой неожиданной скоростью, что для вашего молодого приятеля это...

— Но его глаза! — перебил Мак-Элпайн. — Что с его глазами? Помутневшие, налившиеся кровью...

— Этому может быть полдюжины причин.

— А его зрение?

— Его глаза вполне в нормальном состоянии. А о его зрении ничего пока сказать не могу. Бывают случаи, когда глаза сами по себе здоровы, но в глазном нерве имеются какие-то повреждения. — Врач поднялся. — Сделанных анализов недостаточно. Мне нужно провести серию проверок. К сожалению, не сейчас, потому что я опаздываю. Не сможет ли он зайти позже, скажем часов в семь вечера?

Мак-Элпайн ответил утвердительно, с чувством поблагодарил доктора и вышел. Уже подходя к Харлоу, он заметил в его руке сигарету, вопросительно посмотрел на гонщика, снова перевел взгляд на сигарету в его руке, но так ничего и не сказал. Так же молча оба покинули госпиталь, подошли к «остину» Мак-Элпайна и тронулись обратно, в направлении Монца.

Харлоу первым нарушил молчание, спросив миролюбиво:

— Поскольку я являюсь заинтересованным участником этого действа, то не могли бы вы мне сообщить, что сказал врач?

— Он еще не пришел к конкретному выводу, — сухо ответил Мак-Элпайн. — Он хочет провести серию анализов. Первый из них сегодня вечером в семь часов.

— Предполагаю, что никакой необходимости в этом нет, -так же миролюбиво заметил Харлоу.

— Как это надо понимать? — глянул на него с недоумением Мак-Элпайн.

— В полумиле отсюда есть придорожная закусочная. Остановите там, пожалуйста. Нам надо поговорить.

В семь часов вечера, когда Харлоу должен был находиться в госпитале, Даннет сидел в номере у Мак-Элпайна. Настроение у обоих было как на похоронах. В руках оба держали высокие стаканы с шотландским виски.

— Иисус! Так он и сказал? Сказал, что у него начали пошаливать нервы, что он дошел до ручки и просит тебя найти возможность расторгнуть его контракт? — спросил Даннет.

— Именно так и сказал. Не стоит больше ходить кругами, сказал он. Не надо обманывать других и тем более обманывать самого себя. Бог знает, какое ему потребовалось мужество и сила воли, чтобы сказать так.

— А шотландское виски?

Мак-Элпайн отхлебнул из стакана и надолго вперился взглядом в пространство.

— Смешно, ты не поверишь. Он сказал, что не переносит это чертово пойло и в действительности никогда его не пробовал, за что и благодарен судьбе.

Настала очередь Даннета отхлебнуть своего виски.

— Что же теперь ожидает его? Только не считайте, Джеймс, что я не представляю себе, какой это для вас удар — потерять лучшего гонщика мира! Но сейчас я все внимание сосредоточил бы на Джонни.

— Я тоже. Я очень беспокоюсь о нем. Но что делать? Что делать!

А человек, заставивший всех так волноваться все это время, являл собой образец спокойствия и бодрости. Стоя перед зеркалом в своем номере, Джонни Харлоу то насвистывал, то вдруг умолкал, улыбаясь каким-то своим мыслям. Наконец он облачился в куртку, вышел из номера, спустился в вестибюль, заказал оранжад в баре и сел за ближайший столик. Едва он успел отпить глоток, как вошла Мэри. Заметив Харлоу, она подсела к нему за столик, сжала обеими руками его руку.

— Джонни! — воскликнула она. — Ох, Джонни!

Харлоу посмотрел на нее печально.

— Отец сейчас сказал мне. Что же мы будем теперь делать? — спросила она, заглядывая ему в глаза.

— Мы?

Она глядела на него долгие секунды без всяких слов, наконец отвела глаза и сказала:

— В один день пришлось потерять сразу двух лучших друзей.

— Двух... о ком это ты?

— Я думала, ты знаешь.

Назад Дальше