– У нас есть несколько вариантов дальнейших действий, – сказал Меллори, – не знаю, лучший или худший из них я выбрал, но у меня созрело решение. – Он улыбнулся. – Надеюсь, что лучший, ибо только так мы можем самым быстрым образом выбраться отсюда. Я переговорил с майором Брозником и выяснил необходимое. Он сказал мне…
– Добыли информацию для Нойфельда, выходит? – Если Рейнольдс и пытался скрыть презрительные нотки, то у него это плохо получалось.
– К чертям Нойфельда, – спокойно сказал Меллори. – Партизанским разведчикам удалось обнаружить, где содержатся четверо связных, захваченных гитлеровцами.
– Они это узнали? – спросил Рейнольдс. – Почему же они сами ничего не предпринимают?
– По вполне понятной причине. Пленники находятся на немецкой территории, высоко в горах. Их держат в охраняемом, неприступном блокгаузе.
– А что же мы можем сделать с этими пленниками в неприступном блокгаузе?
– Все просто, – сказал Меллори и уточнил:
– Теоретически все просто. Мы их освобождаем и этой ночью отбываем отсюда к своим.
Рейнольдс и Гроувс уставились сначала на Меллори, потом друг на друга с откровенным недоумением. Андреа и Миллер предпочитали ни на кого не смотреть.
– Вы спятили! – с уверенностью сказал Рейнольдс.
– Вы спятили, сэр, – неодобрительно поправил его Андреа.
Рейнольдс непонимающе посмотрел на Андреа, потом вновь обратился к Меллори.
– Вы действительно сошли с ума! – настаивал он. – Куда мы можем отсюда деться?
– Домой. В Италию.
– В Италию! – Рейнольдсу потребовалось не менее десяти секунд, чтобы переварить информацию. Он продолжал с издевкой:
– Я полагаю, мы отправимся туда на самолете?
– Плыть далековато, даже для такого спортивного молодого человека, как вы. Конечно, самолетом, как же еще?
– Полетим? – Гроувс был, похоже, слегка ошарашен.
– Полетим. В десяти километрах отсюда, высоко в горах, есть плато. Эта местность контролируется партизанами. Сегодня, в девять вечера, туда прилетит самолет.
Как часто поступают люди, не уловившие смысла сказанного, Гроувс повторил услышанное в виде вопроса:
– Сегодня, в девять вечера, туда прилетит самолет? Вы только что об этом договорились?
– Каким образом? У нас нет передатчика. Недоверчивая мина Рейнольдса полностью соответствовала его тону:
– Но как вы можете быть уверены, что он будет там именно в девять вечера?
– Потому что, начиная с шести часов вечера сегодняшнего дня и в течение всей следующей недели, если понадобится, каждые три часа над плато будет появляться английский бомбардировщик.
Меллори пришпорил коня, и они тронулись в путь. Рейнольдс и Гроувс, как обычно, пристроились в хвосте отряда. Некоторое время Рейнольдс буравил спину Меллори сердитым взглядом, затем повернулся к Гроувсу.
– Ну‑ну. Интересно получается. Мы случайно оказываемся в лагере Брозника, он случайно узнает о том, где содержатся связные. Над неким аэродромом, в некое время оказывается самолет, о чем нам тоже случайно становится известно. А я наверняка знаю, что никаких высокогорных аэродромов здесь нет и не было. Тебе это не кажется странным? Или ты предпочитаешь продолжать слепо верить тому, что он нам говорит?
По несчастному лицу Гроувса было видно, что у него и в мыслях такого не было.
– Что же нам делать?
– Быть бдительными.
Ярдах в пятидесяти впереди них Миллер прокашлялся и тихо сказал, обращаясь к Меллори:
– Похоже, что Рейнольдс не доверяет вам, как прежде, сэр.
Меллори сухо ответил:
– Ничего удивительного. Ведь он считает, что я убил Саундерса.
На этот раз переглянулись Миллер и Андреа. Их обычно непроницаемые лица выражали крайнюю степень недоумения.
Меллори неодобрительно посмотрел на Нойфельда.
– Вы не производите на меня впечатление надежного делового партнера, к сожалению.
– Вот как? – вежливо переспросил Нойфельд. – В каком смысле?
– Деловые партнеры друг друга не обманывают. Вы сказали, что войска Вукаловича приведены в боевую готовность. Так оно и есть. Но не для того, чтобы прорвать окружение, как вы утверждали, а для того, чтобы отразить решающее наступление немцев. Наступление, цель которого – стереть их с лица земли раз и навсегда. Партизаны уверены, что оно начнется в самое ближайшее время.
– Видите ли, не мог же я выдавать вам наши военные секреты, которые вы могли бы, я повторяю, могли бы передать врагу. В то время у меня не было оснований безоговорочно доверять вам, – резонно заметил Нойфельд. – Вы же не настолько наивны, чтобы не понять этого. Откуда вы узнали о готовящемся наступлении? Кто снабдил вас информацией?
– Майор Брозник. – Меллори улыбнулся. – Он был очень откровенен со мной.
Нойфельд подался вперед, лицо его застыло от напряжения.
Пристально глядя в глаза Меллори, он произнес:
– Они не говорили вам, откуда ожидается наступление?
– Я запомнил только одно: мост через Неретву. Нойфельд с облегчением опустился на стул, глубоко вздохнул и, чтобы смягчить впечатление от дальнейшего, широко улыбнулся:
– Друг мой, не будь вы англичанином, дезертиром, изменником и спекулянтом наркотиками, то могли бы претендовать на Железный Крест. Кстати, – заметил он вскользь, – по сообщениям из Падуи, ваша версия о побеге из‑под стражи подтвердилась. Значит, говорите, мост через Неретву? Вы уверены? Меллори был заметно раздражен:
– Если вы мне не доверяете…
– Ну что вы, что вы. Так просто, к слову пришлось. – Нойфельд сделал паузу, затем тихо произнес:
– Мост через Неретву. – В его устах это прозвучало словно заклинание.
Дрошный тихо добавил:
– Мы так и подозревали.
– Ваши подозрения меня не интересуют, – грубо перебил его Меллори. – Поговорим о нас, если вы не против. Мы неплохо поработали, так вы сказали? Мы выполнили вашу просьбу и добыли необходимую информацию, верно? – Нойфельд кивнул.