И это явление весьма распространенное…
Зубченко решительно отверг мою теорию:
— Сын мог бы просто у меня их попросить. Я никогда не отказывал ему в помощи!
— Но такую-то сумму вы вряд ли бы согласились ему презентовать, да еще в столь короткие сроки, — резонно возразила я. — А ведь он мог кому-то ее задолжать, проиграть в карты… Возможно, Егор боится, что вы не одобрите каких-то его действий, поэтому и решился пойти на обман.
Зубченко посмотрел на меня, как на врага народа. Вступать в спор он посчитал ниже своего достоинства. Я вздохнула:
— Понимаю, это ваш сын, но и вы поймите… Он обычный человек, и ему, как всем нам, свойственны пороки… Мелочность, тщеславие, азарт… Люди нередко причиняют боль своим близким, поддавшись чувствам или желаниям. И эти чувства и желания не всегда благородны!
Зубченко оставался непреклонным:
— Я верю своему сыну! Я знаю его лучше, чем вы! Он бы никогда так не сделал… И потом, я слышал его голос по телефону — он был явно напуган. Господи, что же делать?
— Подождите паниковать, нужно сначала все проверить. Где сейчас должен находиться ваш сын?
— У себя в банке, на работе, — немного растерянно ответил мужчина. — Думаете, нужно съездить туда?
В этот момент у меня возникло новое предположение:
— Я думаю, что ваши недоброжелатели могли переключиться на вашего сына, решив заработать на нем деньги, — слегка помедлив, произнесла я. — А вас они именно запугивали, чтобы заранее внушить мысль, что с ними шутки плохи и лучше их не злить.
— Почему я раньше не догадался, что у них на уме. Мне надо было обезопасить жену и сына. Женя, вы должны мне помочь вытащить Егора из лап этих негодяев!
— Вы забываете, я не частный детектив, а телохранитель. Это не мой профиль работы…
Возражала я достаточно слабо, потому что, честно говоря, уже и сама не была уверена в том, каков мой профиль работы.
— Да, но я вам плачу и за такие деньги вправе требовать выполнения своих поручений. От вас ведь не требуется ничего такого, чего вы делать не должны, — все так же будете меня охранять, ну и заодно поможете вытащить моего сына из беды.
Я не стала дальше набивать себе цену:
— Ладно, уговорили!
Уже не в первый раз мне приходилось совмещать обязанности телохранителя с обязанностями сыщика… Такова судьба, наверное! Забота о безопасности клиента рано или поздно все равно заканчивалась расследованием. Чаще всего тогда, когда надоедало вытаскивать клиента из всевозможных заварушек и не терпелось поскорее получить заслуженный гонорар. Так что, собственно, ничего из ряда вон выходящего Зубченко мне не предлагал. А значит, оставалось согласиться…
Уладив вопрос о моем содействии, Анатолий поспешил вернуться в дом и известить обо всем жену. Любаша, конечно же, сильно перепугалась, расстроилась, но в свойственную женщинам истерику не впала. Всего лишь спросила:
— Что вы собираетесь делать?
— Хотим поехать к Егору в банк, узнать, появлялся ли он там сегодня, — бормотал Анатолий, носясь по дому, как ураган, и что-то торопливо пихая в кожаный «дипломат». — Нужно выяснить, когда и как его похитили.
— Я могу поехать с вами? — поинтересовалась Любаша, но супруг ее был настроен весьма категорично:
— Нет, оставайся дома. Вдруг они еще раз позвонят. Нужно, чтобы кто-то сидел на телефоне.
— Ты мне сообщи, как только что-то станет известно, — попросила женщина, умоляюще глядя на супруга.
— Хорошо, я позвоню, — не останавливаясь ни на секунду, откликнулся тот и, видимо, закончив сборы, глянул на меня и спросил: — Вы готовы, Женя?
Я неопределенно развела руками, давая понять, что «все свое ношу с собой».
— Тогда не будем терять времени.
Мы вышли из квартиры. Любовь Андреевна закрыла за нами дверь. Лифтом мы с Анатолием Степановичем решили не пользоваться, спустились по лестнице пешком.
Пока спускались, я спросила:
— Сколько денег вы реально можете собрать в столь короткий срок?
Зубченко на минуту приостановился и оглянулся на меня.
— Это на всякий случай, — пояснила я. — Как запасной вариант, если вдруг у нас ничего не выйдет.
— Не говорите так, все должно получиться, — насупился Анатолий. Но на мой вопрос ответа так и не дал. Я не стала настаивать, переключившись на другую тему:
— У вас есть машина?
— У меня нет, есть у жены, — не останавливаясь, ответил заказчик.
— Но вы ее хотя бы водите? — не отступала я, отнюдь не горя желанием задействовать свою машину. Уж очень часто она подвергается всевозможным авариям, а я не миллионер, чтобы каждую неделю ее ремонтировать. Куда как выгоднее пользоваться автомобилем клиента — если что случится, я хотя бы не понесу убытков.
— Нет, не вожу и даже не знаю, как это делается! Знаю только, что, когда повернешь ключ, она должна завестись, — пошутил Зубченко.
Я обреченно вздохнула, прекрасно понимая, что с самого начала Анатолий Степанович планировал воспользоваться именно моим авто, а машину жены даже не брал в расчет. Ладно, я не против, только потом пусть не обижается, когда включу в счет все расходы на амортизацию.
Мы вышли из подъезда. Я быстро пробежалась взглядом по округе, но ничего и никого подозрительного не заметила. Мой «Фольксваген» продолжал стоять на прежнем месте, только вот «Раздолбай-сервиса» поблизости уже не наблюдалось. Я открыла дверцу и предложила Анатолию Степановичу занять место на переднем сиденье. Сама села за руль и повернула ключ зажигания.
— Говорите, куда нужно ехать.
— А вы разве не знаете, где располагается Поволжский банк? — удивился Зубченко.
— Где он располагается, я знаю. Но ведь и филиалов по городу наверняка множество!
— Егор работает в центральном офисе.
— Что ж, так бы сразу и сказали. — Я слегка надавила на педаль газа, и машина плавно тронулась с места.
Мы покинули дворы и выехали на трассу. Анатолий Степанович сидел молча, а его руки безостановочно теребили лежащий на коленях кожаный «дипломат». Нервничает. Я постаралась не смотреть в его сторону, сосредоточившись на дороге. Вот так, молча, мы и добрались до здания Поволжского банка. Он размещался неподалеку от Музейной площади, названной так потому, что на ней сосредоточилась большая часть музеев города: краеведческий, музей имени Радищева и этнографический. Банк занимал весь первый этаж жилой одиннадцатиэтажки. Возле него размещалась небольшая автостоянка. Оглядевшись, я поняла, что ни одного свободного места на стоянке нет и поставить «Фольксваген» мне просто некуда.
— А у Егора была машина? — прикидывая, куда бы припарковаться, полюбопытствовала я.
— Нет. У него очень плохое зрение, поэтому права ему получить так и не удалось. Женя, можно вас попросить?
— Конечно! А в чем дело?
— Не говорите о моем сыне в прошедшем времени. Егор еще жив, и я уверен, что будет жить и дальше.
— Хорошо. Извините, если обидела… Боже, ну что за парковка! — Я почти наполовину высунулась из окна, пытаясь впихнуть свой «Фольксваген» между двумя «Тойотами», раскорячившимися на тротуаре, словно их туда заталкивали силком.
— Вы уверены, что мы сможем выйти из машины? — вглядываясь в оставшееся между автомобилями пространство, засомневался Анатолий Степанович.
— Ну, вроде бы толстых среди нас нет, — натянуто улыбнулась я. — Платить штраф за то, что не там и не так поставила машину, мне что-то не хочется. Так что придется постараться.
Зубченко глубоко вздохнул и, аккуратно приоткрыв дверцу, стал протискиваться наружу.