– Быстро проговорив последнюю фразу, он встал. В смысле – а пошел‑ка ты вон!
Кусанаги приподнялся, но продолжал держать блокнот открытым.
– Десятого марта вы, как обычно, были у себя в фирме?
Кудо на мгновение, точно застигнутый врасплох, вытаращил глаза. После чего лицо его приняло суровое выражение.
– Вас интересует, есть ли у меня алиби?
– Если угодно.
Кусанаги решил, что нет необходимости говорить обиняками. Кудо все равно уже был в ярости.
– Подождите минутку. – Кудо достал из портфеля толстую тетрадь. Пролистал ее и закусил губу. – Ничего не написано… Значит, как обычно. В шесть часов вышел с работы. Если не верите, допросите сотрудников.
– А после того как вышли?..
– Я же сказал, ничего не написано, значит, как обычно. Вернулся сюда, поужинал и лег спать. Поскольку я живу один, свидетелей нет.
– Может быть, вспомните получше? Нам тоже желательно сократить список подозреваемых.
Кудо сделал откровенно скучающее лицо и еще раз заглянул в тетрадь.
– Ах да, десятое марта… В таком случае… – пробормотал он как бы про себя.
– Что?
– День, когда я встречался с клиентом… Да‑да, припоминаю, меня угощали куриными шашлычками.
– Помните время?
– Точно не помню. Думаю, просидели часов до девяти. После этого я отправился прямо домой. Вот человек, с которым я встречался, – Кудо протянул визитную карточку, вложенную в тетрадь. «Студия дизайна».
– Хорошо, достаточно. Спасибо. – Кусанаги пошел к выходу.
Когда он надевал ботинки, Кудо обратился к нему:
– Господин детектив… До каких пор вы будете следить за ней?
Кусанаги поднял на него глаза и ничего не ответил. Кудо по‑прежнему смотрел на него волком.
– Вы же наблюдали за ней, раз узнали, что я с ней встречался. А потом, видимо, выследили меня.
Кусанаги почесал голову:
– Не знаю, что вам сказать.
– Признайтесь. До каких пор вы собираетесь ходить за ней по пятам?
Кусанаги вздохнул. Не стал прибегать к своей фирменной улыбке, только посмотрел пристально на Кудо:
– До тех пор, пока в этом не отпадет необходимость.
Повернувшись спиной к Кудо, который собирался еще что‑то сказать, и, коротко попрощавшись, открыл дверь.
Выйдя на улицу, поймал такси:
– В университет Тэйто.
Подождав, когда машина тронется, Кусанаги раскрыл блокнот. Просматривая записи, он обдумывал свой разговор с Кудо. Необходимо проверить алиби. Однако для себя он уже все решил.
Этот человек чист. Он говорил правду…
Сразу видно, что он действительно любит Ясуко. Кроме того, как он и сказал, велика вероятность, что кроме него есть люди, готовые помочь ей.
Ворота университета были заперты. Благодаря фонарям было не очень темно, но в ночном университете всегда есть что‑то зловещее. Кусанаги проскользнул через боковую калитку, сообщил охраннику о цели визита и прошел внутрь. Охраннику он сказал, что у него назначена встреча с профессором Югавой, но никакой предварительной договоренности у них не было.
Коридоры в здании были пустынны, но свет, проникающий сквозь щели дверей, ведущих в аудитории, свидетельствовал, что кое‑кто еще остался. Какие‑нибудь профессора, студенты в тишине корпели над своими научными изысканиями. Про Югаву он тоже слышал, что тот частенько ночует в университете.
Он решил встретиться с приятелем еще до своего вторжения к Кудо. Во‑первых, было по пути, но главное, хотелось задать ему несколько вопросов.
Зачем Югава появился в «Бэнтэне»? Он был в компании своего однокурсника, учителя математики.
Случайно ли это? Если он что‑то понял в убийстве, почему не говорит ему, Кусанаги? Если же он просто хотел поболтать со своим бывшим однокашником, не было особой нужды заходить в «Бэнтэн»…
Зная Югаву, Кусанаги не допускал мысли, что тот без всякой цели зашел в лавку, в которой работает подозреваемая в нераскрытом преступлении. До сих пор Югава придерживался правила не вмешиваться без крайней необходимости в дела, которые расследовал Кусанаги. Не потому, что не хотел брать на себя лишние заботы, а из уважения к своему приятелю.
На двери кафедры висела доска присутствия с именами студентов и аспирантов, работающих в лаборатории. Там же значилось имя Югавы. Напротив его имени было помечено, что он «вышел». Кусанаги щелкнул языком с досады. Не повезло – скорее всего, уже ушел домой.
Все‑таки на всякий случай он постучал в дверь. Согласно доске присутствия, в лаборатории еще оставались два аспиранта.
– Пожалуйста, входите, – послышался густой бас.
Кусанаги открыл дверь. Из глубины вышел юноша в очках. Аспирант, которого он уже много раз видел.
– Югава, наверно, уже ушел… – сказал Кусанаги. Аспирант сделал виноватое лицо:
– Да, только что. Если вам нужен номер его мобильного…
– Нет, спасибо, у меня есть. Никакого срочного дела. Просто был неподалеку и решил зайти.
Аспирант заметно расслабился. Наверняка наслышан про детектива, который иногда заходит к Югаве поточить лясы.
– Мне казалось, он допоздна засиживается на кафедре.
– Обычно так и есть, но в последние два‑три дня уходит рано. И сегодня раньше обычного – сказал, что ему необходимо куда‑то зайти.
– Как интересно. Куда же? – спросил Кусанаги. Не пошел ли он опять на встречу с учителем математики?..
Но аспирант сказал нечто, чего он никак не ожидал услышать:
– Точно не знаю, но, кажется, ему что‑то понадобилось в районе Синодзаки.
– Синодзаки?
– Да, он еще спросил меня, как быстрее доехать до станции Синодзаки.
– А вы не спросили, зачем он туда поехал?
– Спросил: у вас там какое‑то важное дело? На что он ответил: нет, так, пустяки.
– Любопытно…
Простившись с аспирантом, Кусанаги вышел из лаборатории. Он терялся в догадках. Что за дело у Югавы на станции Синодзаки? Излишне говорить, что это ближайшая станция к месту преступления.
Выйдя из здания университета, Кусанаги достал мобильный телефон. Но найдя номер Югавы, тотчас выключил. Он решил, что на этом этапе приставать с вопросами бесполезно. Если Югава, не посоветовавшись с ним, решил заняться расследованием, значит, у него наверняка появились какие‑то идеи.
И, однако…
«Неужто ему плевать, что его любопытство затрагивает мои интересы!» – обиженно подумал Кусанаги.
Проставляя оценки за переэкзаменовку, Исигами обреченно вздохнул. Уж слишком прискорбными были результаты. Поскольку от этого экзамена зависел переход в следующий класс, он постарался сделать его намного проще, чем экзамен в конце семестра, но правильных ответов почти не было. Очевидно, ученики, понимая, что как бы плохо они ни ответили, школьная администрация сделает все, чтобы они прошли, не утруждали себя серьезной подготовкой. И в самом деле, им ничто не грозило. Даже если они не наберут нужного балла, с помощью каких‑нибудь уловок их в конце концов всех протащат в следующий класс.
В таком случае, подумал Исигами, вообще не следовало делать условием перевода оценки по математике. Во всем мире существует лишь горстка людей, действительно понимающих математику, поэтому нет никакого смысла заставлять всех поголовно учеников зубрить теоремы, да еще на таком примитивном уровне, как они преподносятся в школе.