В этом Брызгалову помогли, помимо его супруги, отдельные представители правоохранительных органов, коррумпированность которых, к сожалению, доказать трудно, а также верный кореш Рустам Голяк, околокриминальный элемент, глава охранной фирмы "Стальной орел", тесно связанный с "тамбовскими". Скорее всего, "тамбовцы" хотят взять под свой контроль рынок недвижимости.
С другой стороны, есть веские основания утверждать, что таким образом Брызгалов начал свою предвыборную кампанию...
Про украденную Максом дискету я рассказывать не стал.
- Вот, берите пример со Спозаранника!- обратился шеф к Володе Соболину и Марине Борисовне Агеевой.- Именно так и надо работать.
Агеева хотела, по обыкновению, съязвить, но в этот момент в кармане пиджака у шефа зазвонил сотовый телефон, и он отвлекся.
- Задержись на секунду, Глеб,- сказал он, когда все расходились.- Тебя просил позвонить Ломакин. Зачем - не знаю...
Неприятная дрожь пробежала по телу. Я не подал виду, но Обнорский тут же усмехнулся и сам набрал номер.
- Михаил Иванович? Передаю вам Спозаранника...
- Рад слышать вас, любезный Глеб Егорович!- поприветствовал меня трижды побывавший на том свете после бандитских перестрелок король криминального мира Петербурга, лидер "тамбовцев", один из крупнейших бизнесменов города Ломакин. После серии моих статей про топливный бизнес он долго выяснял, кто их мне заказал, а когда узнал, что никто, проникся ко мне симпатией.
- Будет время - зайдите завтра в четыре в "Прибалтийскую", поговорить хочу! Лады?
- Да-да,- торопливо поспешил я согласиться, но тут же тормознул и неторопливо добавил: - Обязательно зайду.
Увидев, что я взмок от напряжения, шеф хлопнул меня по плечу:
"Все будет в порядке!"
Мои "орлы" разбрелись по заданиям, и я мог спокойно посидеть за компьютером, чтобы разделаться со статьей о проделках Брызгалова и Голяка. Но тут неожиданно позвонила жена.
- Что случилось, Надюша? удивился я.- Дети в порядке?
- В порядке... Глеб, папа очень хочет с тобой поговорить.
- Что за проблема? И почему бы ему самому не позвонить?
Из сумбурных объяснений Надежды я понял следующее: оказывается, полгода назад мой дорогой тесть Борис Михайлович тайком от супруги вложил все их совместные сбережения - три тысячи долларов - в вексельную пирамиду "Хаус бест", надеясь получить к весне целых пять тысяч. Когда пирамида вместе с агентством недвижимости рухнула, его едва не хватил инфаркт. Однако Борису Михайловичу и сотне других таких же облапошенных граждан несказанно повезло - нашелся щедрый господин Брызгалов, который зарегистрировал всех пострадавших вкладчиков, собрал их векселя, выдал новые на половину пропавшей суммы и пообещал расплатиться в течение месяца. Но вот вчера тестю позвонил юрист из брызгаловского холдинга "Северная Венеция" и пристыдил его: как же так, уважаемый, ваш зять-журналюга не верит в чистоту наших помыслов... Вы уж,, дорогой, повлияйте на вашего родственничка, иначе вряд ли увидите свои денежки.
Я восхитился Брызгаловым - до чего четко работает его разведка! Однако ответить жене мне было нечего.
- Надюша, а ты объяснила папе, что в таких делах на меня давить бесполезно?
- Конечно, он и сам это понимает. Но деньги-то для них - огромные! Мама пока ничего не знает, он соврал, что дал их в долг...
- Поговорим вечером, дорогая.
Я повесил трубку и рывком встал со стула. Сделал несколько разминочных движений. Но телефон зазвонил вновь. Это был прямо какой-то день сюрпризов.
- Валентин Никанорович Спозаранник?
- Частично,- ответил я.
- Это Света, секретарша Брызгаловых. Я взяла со стола Петра Николаевича вашу визитку. На ней зачеркнуто Ершов - написано Спозаранник.
- Это бывает,- вздохнул я.
- А на обратной стороне ручкой написано "Глеб Егорович". Как вас все-таки зовут?
- Как вам больше нравится,- ответил я.
- Я хочу вам кое-что рассказать.
Можете прийти через час в "Голливудские ночи"?
- Могу. Только не вздумайте меня соблазнять - я женат.
Света потягивала коктейль за столиком. Сегодня она была еще соблазнительнее, чем вчера. Маленький кулончик свисал на золотой цепи в вырезе блузки. Я с трудом оторвал взгляд от ее груди и заказал себе кофе.
- Глеб, Брызгалов - это страшный человек,- начала Света.
- Догадываюсь.
- Он сумасшедший. Он зомбирует всех окружающих. Он затерроризировал свою жену, пристрастил ее к кокаину. Теперь они вдвоем каждый вечер запираются в кабинете и "расстилают дорожки".
- Так,- сказал я.
- Он заставлял всех своих сотрудников обзванивать другие агентства недвижимости и говорить, что их фирма вот-вот рухнет. Я сама была вынуждена делать такие звонки в "Эдельвейс".
- Так,- сказал я.
- Брызгалова надо остановить.
Но его жена - ни при чем. Она делает то, что он скажет... Вы слышите меня?
- Да-да,- задумчиво посмотрел я поверх очков.
Света улыбнулась.
- Глеб, я хочу потанцевать с вами...
Публики в баре было немного, не танцевал никто. Но вслед за нами вышли еще две пары.
- Глеб, вы давно у Обнорского?
- Полтора года. До этого я был кандидатом физико-математических наук, работал в НИИ. Но однажды мне надоело безденежье. Я пришел к Обнорскому и предложил свои услуги.
- И у вас все сразу получилось?
- Не все и не сразу. Что вас еще интересует? У меня жена и трое детей.
Она плотно прижалась ко мне и прошептала в ухо:
- Сразу чувствуется, что на такого мужчину можно положиться...
- Можно, только я могу не выдержать, и мы упадем. Поэтому не стоит на меня облокачиваться.
Света по-блядски захихикала:
- Глебушка, ну что тебе мешает меня трахнуть?
- Профессиональный долг журналиста,- отчеканил я и, сделав шаг назад, поклонился: - Спасибо за танец. А также за информацию...
Все-таки женщины - исчадия ада.
***
С Надеждой я так и не поговорил - вечером она уже спала, а рано утром ушла с детьми. Да я и не знал, как выпутаться из этой дурацкой ситуации, в которую оказался втянут благодаря любимому тестю.
Ежу понятно, что никаких денег от Брызгалова он не получит ни при каких обстоятельствах. Но попробуй это объясни...
Прождав Хассмана на Фурштатской пятнадцать минут и успев выпить банку колы, я забеспокоился - к четырем меня ждал Ломакин. Позвонил Хассману на мобильник с автомата.
- В чем дело, Лев Ильич?
- Кто это?- неприязненно отозвался Хассман.
- Спозаранник.
- Что вы хотите?
- Я жду вас в летнем кафе на Фурштатской.
- Зачем?
- Я не пойму, Лев Ильич, кто из нас спятил? Вы обещали мне рассказать про "Колибри"...
- Какое, на хер, "Колибри"?- заорал Хассман.- Я не общаюсь с журналистами уже давно и не даю им никакой информации. Все!
Отбой.
Ничего, с бывшими контрразведчиками это бывает. Трудно не тронуться головой при такой работе... Зато теперь я точно не опоздаю в "Прибалтийскую".
Охранник с усмешкой оглядел мою припарковавшуюся служебную "четверку" и хотел было шугануть меня подальше, но мои "корочки" и имя Ломакина вмиг заставили его почтительно вытянуться. Так же любезно меня встретили и на входе.
А на пятом этаже в одном из банкетных залов был уже сервирован целый стол. Среди стриженых и накачанных "быков" прохаживался с радиотелефоном Ломакин - невысокий, худой. Волосы черные как смоль. Встретил он меня приветливой улыбкой.
- О, журналист,- оживились "быки".
- От Обнорского?- осклабился гигант в безрукавке с цветной татуировкой на бицепсах.- Читал я ваш "Петербург мафиозный". Редкостная хуйня!- он загоготал животным смехом, но вдруг осекся, съежился под взглядом Ломакина и тихонько подался в сторону.
- Не обижайтесь на убогих,- мягко сказал Ломакин, усаживая меня и наливая в бокал минералки, поскольку от коньяка я отказался.