Ты помнишь этот вечер, Дани? – Он нетерпеливо покачал головой. – Нет, конечно, ты не можешь помнить. Тебе было только шесть лет. – Его взгляд невидяще смотрел на пламя. – В тот день тоже шел снег. У вас в доме была вечеринка с коктейлем, которую из-за плохой погоды перенесли в дом, и я чувствовал что-то похожее на клаустрофобию. Мне хотелось вырваться из этого пространства, сбежать от этих людей, от их разговоров. Я взял куртку и решил подышать воздухом. Конечно же, я направился к замерзшему пруду, где мы так часто катались на коньках, дурачились. И на пруду я увидел тебя. На тебе были джинсы и белый свитерок, и твои волосы, собранные в хвост, были похожи на языки пламени, когда ты вращалась на льду. Ты выглядела такой серьезной и взрослой, и в то же время в тебе было больше мягкости, тепла и жизненной силы, чем в ком-либо из всех, кого я знал. Снежинки кружились вокруг тебя. В темноте, в свете фонарей ты сверкала, как рождественская елка. Я стоял за деревьями и смотрел на тебя… Потом ты увидела меня и подъехала.
Взгляд Энтони был затуманен воспоминаниями.
– Ты улыбнулась мне и сказала: «Я знаю, кто вы. Вы Энтони Малик, и вы выиграли золотую медаль. Я Дани Александер, и я тоже обязательно выиграю ее когда-нибудь. И тогда все меня полюбят». – Энтони оторвал взгляд от огня и посмотрел на нее. – Не знаю, как все, но уже тогда один человек… любил тебя и собирался делать это всю оставшуюся жизнь… – Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. – И я знал, что это будет ад на земле – ждать все эти долгие годы, пока ты вырастешь и отзовешься на мою любовь. А ведь я не был терпеливым человеком, Дани.
– Сюжет мыльной оперы. – Она покачала головой в замешательстве. – В жизни такое никогда не случается.
– Я тоже так думал. – Энтони холодно улыбнулся. – В то время ты бы не смогла найти более циничного или прагматичного мужчину, чем я. Я верил, что могу подчинить своим желаниям и весь мир, и все находящиеся в нем частности. Можно даже не объяснять, каким ударом для меня было то, что моя судьба изменилась только от того, что шестилетний чертенок подумал обо мне просто как о взрослом человеке.
– Ну и что, что я так подумала, – изумленно сказала Дани. – При чем здесь любовь?
Энтони пожал плечами.
– Я знаю только то, что ты была единственным человеком, который мог меня изменить, – сказал он отрывисто, с трудом заставляя себя выговаривать слова. – Все дело в том, что я был не в состоянии испытывать сильные чувства, эта способность во мне атрофировалась. Я никогда не волновался о ком-то. Ты была не так далеко от истины, когда обвинила меня в том, что я ледяной человек. В тебе было все то, чего никогда не было у меня, – тепло, открытость, доброта. – Он сделал паузу. – Любовь. Я хотел этого тепла, этой любви. Я знал это тогда и знаю это сейчас, Дани.
– Я не могу…
– Я не прошу тебя любить меня, – перебил ее Энтони напряженным голосом. – Я понимаю, что я трудный человек. Ты даже можешь решить, что любить меня невозможно. Я только говорю, что хочу этого. Может быть, мы сможем дать друг другу что-то другое, чем обычно. Я не пытаюсь вырвать у тебя никаких обязательств. Я только хочу, чтобы ты знала, что ты не только будешь принадлежать мне, но ты сама захочешь принадлежать мне.
– Как ты можешь говорить об этом с такой уверенностью, – произнесла удивленно Дани.
Она выпрямилась на диване, напряженная, как натянутая струна.
– Я не хочу ни к чему принуждать тебя, – возразил ей Энтони. – Ты придешь ко мне по своей воле. Ты захочешь быть в моих объятиях так же сильно, как я хочу этого. Ты думала, что мне нужно еще что-то? – Он покачал головой, едва заметная улыбка появилась на его губах. – Нет, я не жажду ни признательности, ни клятв, ни страха.
– Энтони заметил, что Дани окаменела при последнем слове, и смягчился. – Да, я всегда знал, что ты боишься меня. Наверное, ты интуитивно чувствовала силу моей любви, даже если не осознавала ее. А может быть, ты боялась довериться мне и подойти слишком близко. Ты боялась, что я могу сделать тебе больно. – В его глазах засветилась нежность. – Но теперь-то ты знаешь, что я никогда не обижу тебя. – Он протянул к ней руки. – Подойди ко мне и убедись.
Его глаза горели, зачаровывая Дани, и она словно слышала все то, что было в этом взгляде – взгляд Энтони околдовал ее, в его лице появилась какая-то незащищенность. Дани медленно встала и, словно она была в летаргическом сне, Двинулась к Энтони. Все еще глядя ей в глаза, Энтони протянул к ней руки.
– Давай же, – сказал он просяще, и Дани нерешительно коснулась его ладоней. Она изумленно отпрянула назад, когда почувствовала трепетный разряд, который пронзил ее, но Энтони уже крепко держал ее руки в своих. – Посмотри, нечего бояться. Ты чувствуешь эту связь между нами, ты чувствуешь мое тепло, мою жажду? Мы словно проникаем друг в друга.
– Ты говоришь со мной как с маленькой девочкой, – сказала Дани удивленно. Блики огня скользили по его лицу, и Дани вдруг вспомнила горящие факелы надо льдом и внезапно почувствовала страх, сковавший вдруг ее.
Энтони раздвинул колени и легонько потянул ее на себя так, что ей пришлось опуститься на пол у его ног.
– Конечно, ты давно уже не маленькая девочка. – Энтони наклонился вперед, и Дани, напряженная, как струна, увидела вожделение в его глазах. – Иногда, когда ты в воинственном настроении или чем-то расстроена, ты так гордо вздергиваешь подбородок, что твоя шея выгибается, как у испуганной газели. – Он осторожно провел большим пальцем по ее шее, ощущая под своей рукой пульсирующее биение. – Ты еще красивее в такие моменты.
– Не знаю, почему я разрешаю тебе делать это. – Дани нервно облизала губы. – Наверное, я сошла с ума. Ведь только что я была ужасно зла на тебя.
– Ты разрешаешь мне прикасаться к тебе, потому что хочешь этого. – Энтони нежно коснулся пальцами ее лица и посмотрел в глаза. – Даже если ты будешь пытаться скрыть свое желание, ничего у тебя не выйдет, Дани. Ты хочешь меня. – Его пальцы легко поглаживали ее лоб, щеки, подбородок. – Знаешь, я иногда знаю, о чем ты думаешь и что чувствуешь. – Его пальцы коснулись ее плотно сжатых губ, разомкнули их и дотронулись до влажного кончика языка. – Я даже могу назвать минуту, когда ты начала хотеть меня. Ты была смущена и перепугана оттого, что в тебе родилось это желание. – Он глубоко и прерывисто вздохнул. – Я учил тебя кататься в паре, мы отрабатывали вращение. Мои руки были на твоих бедрах, я поддерживал тебя. Так бывало сотни раз и до этого, но внезапно я почувствовал, что что-то изменилось. Ты напряглась под моей рукой и посмотрела на меня. На твоем лице было написано все. – Энтони медленно провел пальцем по ее жемчужным зубам. – Я был потрясен. Я ведь по-прежнему относился к тебе как к ребенку, но твои глаза сказали мне, что ты готова любить меня, что ты хочешь, чтобы я научил тебя быть женщиной.
– И ты прогнал меня из Брайарклиффа, – сказала Дани, перебивая Энтони. – Ты тогда дал мне понять, что я могу убираться на все четыре стороны. Я чувствовала себя полной дурой, я ничего не понимала и не знала, что мне делать.
Энтони с улыбкой покачал головой.
– У меня был выбор: или отослать тебя, или разрушить все, к чему я стремился. – Его голос звенел от напряжения. – Господи, тебе же было всего четырнадцать лет! Если бы я не расстался с тобой, я бы сделал тебя своей любовницей, я не смог бы удержаться, я не мог ничего с собой поделать.
Да, подумала Дани, и она ничего не могла поделать с собой.