Он произнес это твердо» Вот он, деспотизм, на который она жаловалась. Сердце Морган сжалось. Одно дело — любить мужчину, совершенно иное — знать, что нужно противостоять ему.
Она снова подняла подбородок.
— Я приехала не затем, чтобы сразу ехать домой.
Он нетерпеливо сказал:
— Ты отнимаешь у меня время, Морган. Надеюсь, понимаешь это? Сначала я спас тебя от гремучей змеи, теперь должен отвезти домой, — все это время. Лучше бы я помог ребятам с работой.
— Но почему обязательно возвращаться? Назови хоть одну причину, Джейсон. Только не говори о жаре и пыли, они меня не беспокоят. — И, не услышав ответа, продолжила:
— Хоть одну причину, Джейсон, всего одну.
— Здесь опасно, — спокойно произнес он.
— Но тут, скорее всего, больше нет ни одной гремучей змеи.
— Нельзя сказать, в какой момент скот поскачет в твоем направлении. Ты ведь не хочешь быть затоптанной?
— Ковбои прекрасно контролируют стадо, а я быстро бегаю. Ты так и не назвал настоящей причины.
Его губы зловеще сжались, глаза потемнели.
— Речь идет о мужчинах, — произнес он спустя мгновение.
Да, причина реальная, Морган знала об этом.
— Я обещаю не отвлекать их.
— Невыполнимое обещание, — сухо проговорил Джейсон. — Ты, Морган Мьюир, отвлекаешь их с момента приезда на ранчо и прекрасно знаешь об этом.
— Ненамеренно, Джейсон.
— Возможно, ненамеренно, но постоянно. Изменилась атмосфера в столовой.
На кухне. Ковбои, которые никогда не задумывались о своей внешности, сейчас начали причесываться перед тем, как идти на обед.
— О Боже! — В голубых глазах вспыхнуло озорство. — Я думала, они всегда приводят себя в порядок, вернувшись с работы.
— Не всегда.
Морган улыбнулась.
— Я думаю, нужно радоваться, что у мужчин появилось чувство собственного достоинства.
— Речь не о собственном достоинстве, Морган. Это сексуальное влечение.
— Сексуальное влечение?! — воскликнула она.
— Именно так. Ковбои, большинство из них, знают, что не могут рассчитывать на взаимность, но не оставляют попыток произвести на тебя впечатление. Столовая превратилась в клуб прихорашивающихся петухов, соперничающих за внимание единственной курицы.
Морган расхохоталась.
— Как меня только ни называли, но курицей — никогда в жизни. Думаю, ты преувеличиваешь, Джейсон. Если мужчины хотят немного принарядиться перед едой, что в этом плохого?
— Плохо, когда растет напряжение, — хмуро произнес Джейсон. — До твоего появления, Морган, субботние набеги на город были единственной возможностью для встречи парней с женщинами. Мы говорим о ковбоях, которым обычно достаточно нескольких кружек в баре — и танцев в местном салуне. Может, чуть больше, но ничего серьезного.
— Не — очень понимаю, что ты хочешь сказать, Джейсон.
— Твое присутствие на ранчо изменило все.
Она задумчиво посмотрела на него.
— Ты говоришь так, словно на ранчо никогда не было женщин. Брент упоминал об Эмили.
— С Эмили не было проблем.
— А как же Вера?
— Вера воротила нос от ковбоев. Она всегда была около меня, чтобы найти компанию, как она выражалась, «более цивилизованных людей».
— Я думаю, Вера ошибалась. Потому что, за редким исключением, ковбои — отличные ребята. — Она помолчала, потом добавила; — Ты действительно думаешь, что я отвлеку их, если останусь посмотреть?
— Отлов и клеймение опасны. Ковбои не вправе отвлекаться. Даже одна оплошность может быть непоправима.
— Это единственная причина? — спросила Морган, чувствуя, что он хочет сказать что-то еще.
— Змея, — напомнил Джейсон.
— Она на холме, далеко отсюда.
— Где одна змея, там могут быть и другие.
Морган содрогнулась.
— Хорошо, я возвращаюсь. — И, не увидев повозки, с любопытством спросила:
— На чем поедем? На машине?
— Верхом.
— Не понимаю.
Ведь Забияка сбежал…»
— Ты поедешь на моей лошади, Морган. — И, заметив ее испуг, добавил:
— Со мной.
Сердце Морган внезапно заколотилось так громко, что она испугалась: Джейсон услышит его стук.
Морган залилась краской и молчала, когда Джейсон поднимал ее в седло. Задержалась ли его рука на талии дольше необходимого, или это плод ее воспаленного воображения?
— Держись крепче, — сказал он.
Когда огромный конь поскакал галопом по прерии, Морган обвила Джейсона руками и, увлекаясь скачкой, держалась за него крепче. Все возбуждало ее. Конь Джейсона намного крупнее Забияки — сильный, словно из легенды. И мужчина, его хозяин, такой же прекрасный. Прекрасный своей мужественной красотой и силой, а еще… огромной сексуальной притягательностью. Прислонившись щекой к его спине, Морган закрыла глаза — лучшего ощущения она не могла вспомнить.
Вези меня, ковбой, безмолвно молила девушка. Скачи. До заката, до нового дня, вечно. Пусть не будет конца этой скачке!
Когда конь перешел с галопа на рысь и наконец на шаг, Морган открыла глаза. Перед ней была конюшня. Она и не подозревала, что они могут так быстро домчаться.
Забияка был уже там, стоял расседланный. Морган с облегчением взглянула на своего коня. Она уже беспокоилась, найдет ли он дорогу в конюшню.
Джейсон спрыгнул на землю, она еще продолжала сидеть в седле. Он стоял и смотрел на нее. Выражение его лица было столь загадочно, что невозможно догадаться, о чем он думает. Это загадочное выражение внезапно исчезло, в глазах вспыхнули искры, и губы растянулись в усмешку.
— Ну как, Морган? — ласково спросил он.
Она беспокойно заерзала в седле.
— Понравилась поездка?
— Нормально, — с трудом произнесла она.
Джейсон засмеялся глухим грудным смехом, столь же возбуждающим, как и все в Нем. — Мне почему-то кажется, намного больше, чем «нормально»?
Дрожь охватила Морган от тона и слов Джейсона. Она сомневалась, требует ли вопрос ответа. Ответа, во всяком случае, у нее не было.
Она уже приготовилась спрыгнуть с лошади, когда Джейсон поднял ее из седла. К удивлению Морган, он не опустил ее на землю, а продолжал держать, обхватив руками за талию, — ее ноги были в шести дюймах от земли. Весила Морган немного, но только сильный мужчина мог держать ее на руках больше нескольких секунд. Джейсону же это, видимо, не составляло труда.
— Мне тоже понравилось, — произнес он, приблизившись к ней настолько, что его дыхание согревало ее губы.
Он держал ее так, что она с трепетом чувствовала его тело.
— Поедешь снова кататься одна, Морган?
— Нет, — отрывисто проговорила она.
— Представь, вдруг нападет змея, вдруг ты упадешь и некому будет помочь. При упоминании о змее она снова вздрогнула.
— Не надо, Джейсон. Поставь меня на землю.
Словно не услышав, он прижал ее к себе еще крепче.
— Ты знаешь, что бы тогда со мной стало, Морган?
— Если бы на меня напала змея, тебе бы пришлось что-то делать, может быть, даже пришлось бы уехать с пастбища…
— Она все знает! — Его голос был полон странной смеси нежности и сарказма.
— Поставь меня, Джейсон…
— Сейчас, — хрипло произнес он.
По-прежнему держа ее, он приблизил к ней губы. Морган пыталась вырваться, но ее ноги не касались земли, и она была беспомощна, как кукла.
Медленно он начал пробовать на вкус ее губы, слегка касаясь, как бы дразня, заставляя Морган чуть ли не молить о большем.
— Поставь меня, — снова попросила она, — но Джейсон лишь засмеялся, дико и беспощадно, и снова поцеловал ее. Поцеловал так, что тело Морган обратилось в огонь и наполнилось мучительной жаждой — настолько сильной, что она задрожала.
Позже Морган не могла вспомнить, сколько длились поцелуи. Она лишь знала, что никогда не была в таком возбуждении.