Праздничный ужин, приготовленный своими руками. Свечи, музыка.
– Не засыпать после секса, – вносит важную коррективу Саша.
– Совсем? – смеюсь я. Мне приятно его доверие.
– Ну, не то чтобы уж совсем никогда. Семь раз из десяти, минимум пятнадцать минут, если Маша не уснет раньше.
– Ты что, засекать будешь?
– Нет, примерно.
– Только не делай, как по обязанности. Это касается всего.
– Я понимаю. Мой выбор.
Вот и отлично.
На спорт, увлечения, занятия с детьми и прочие сферы жизни у нас не остается времени, я беру с Саши обещание, что он напишет все максимально честно и подробно. Мы обнимаемся на прощание и расстаемся, довольные друг другом и проведенным с пользой временем.
Я благодарна ему за доверие, хотя знаю, что столкнемся лбами мы за три месяца еще не раз.
Он уходит, я задумываюсь. Что задело меня на собеседовании? Где мое больное место?
Света
Я не успеваю толком проанализировать свое поведение, как входит очередной игрок. Не видать мне чая сегодня как своих ушей! Он грезится мне – сладкий, крепкий, горячий, с долькой лимона. Смягчает мою уставшую от разговоров глотку, питает глюкозой утомленный мозг, подбадривает организм, насыщая кровь витамином С.
О господи, спаси меня от галлюцинаций, авитаминоза и гипогликемии!
Игрок-девушка – бледная спирохета. Света-спирохета. Я ее помню, конечно, как и многих, с тренинга. Иногда бываю в зале.
Света – тихая тихушница. Бухгалтер в компании мужа. Вокруг белого лица без признаков косметических средств висят тусклые редкие волосы. Спина сутулая, тело худое и длинное. Одежда ничем не примечательна.
Впрочем, глазки у Светы живые и блестящие. Это немаловажно. Зачем в Игре спирохеты с потухшими глазами? Им не то что на других, на себя-то наплевать. А тут есть хоть какая-то надежда.
Тихонько поздоровавшись в самом начале, она села и больше не издала не звука, терпеливо пережидая мои изучающие взгляды, воспоминания, поток мыслей.
– Ну как? – задаю я вопрос, чтобы хоть что-то произнести.
– Что как? – пугается она.
Действительно, вопрос не вполне адекватный. Словно она агент 007, вернувшийся с ответственного задания.
– Я имела в виду как дела, для чего ты в Игре?
– А… Ты знаешь, у меня довольно много задач. Во-первых, я собираюсь открыть свою фирму. Бухгалтерскую. Я хороший бухгалтер. Во-вторых, мне надо наладить такие отношения с мамой, чтобы она чаще сидела с моей дочкой и не чувствовала при этом, что ее используют. В-третьих, купить машину-жука. В-четвертых, наверно, все-таки развестись с мужем. Я еще не решила точно. Страшно остаться одной, с малышкой и без поддержки. Если решу развестись, то нужно найти любимого человека. Вообще-то, мне очень нравится один парень, но он друг моего мужа, я не уверена, что это этично. И что я ему нравлюсь, тоже не уверена. Вот. Ну и по мелочи, – улыбается она, несмело поднимая на меня глаза.
Ни фига себе! Вот это спирохета. Света произнесла это все в форме монолога, но не резко и сильно. Скорее, наоборот, подвергая проверке чувствами произносимые слова. Голос у нее негромкий, и говорила она с остановками, размышляя, улыбаясь своим мыслям, хмуря брови. Эмоционально.
Я тут же проникаюсь симпатией, хотя меня по-прежнему бесит ее внешний вид.
После того, как все вышеперечисленные цели расписаны по шагам, я ей предлагаю поработать над своей внешностью.
– А что? – пугается она.
– Ничего. Куда ты собралась в таком виде? Волосы как пакля, бледная, сутулая.
Света смеется, хотя видно, что ей неприятно. Глазки стали влажными. Я сделала ей больно. Эх, надо было как-то помягче. Но зато так уж наверняка.
– А как быть? – Света справляется с чувствами.
– Ну, советчиков у тебя будет хоть отбавляй. Одна Юля Симакина чего стоит. Знаешь ее?
– Да, мы тренинг вместе проходили.
Красивая.
– Вот подойди и спроси, как ей это удается. Юлей, конечно, не станешь, но измениться можно сильно. Тогда и про парня любимого можно подумать.
Мы вписываем ей в лист обязательств макияж, маникюры, салоны, стилиста и т.д.
После чего тепло прощаемся, и она убегает, вдохновленная перспективами.
Мне она понравилась. В ней есть внутренняя сила, но не такая, как у бизнесмена Саши, а совсем иная по энергии. Теплая.
Чай с лимоном
У меня перерыв. Ура! Я бегу обнимать пришедшую Ленку и пить чай. Все происходит так, как я мечтала. Счастье наступает с первым глотком горячей сладкой жидкости и разливается по всему тщедушному тельцу. Я роняю тельце на диван и принимаюсь болтать.
Через полкружки меня выносит с дивана со страшными воплями – я совсем забыла про своего ненаглядного! Как я могла? Лихорадочно набираю номер и, пока гудки гудят мне в ухо, перевожу дух. Надо быть в форме.
– Привет, малыш, – спокойно говорю я, – извини, занята была, не могла позвонить.
– Жаль, – так же спокойно отвечает он, – мне неожиданно выдалась командировка, и я проездом в Москве. Мог бы подъехать на часик, увидеться с тобой. Сейчас поздно, у меня регистрация через сорок минут. Сижу в Шереметьево. Можешь, конечно, приехать очень быстро, поцеловать. У меня подарочек маленький для тебя.
– Я не могу – у меня собеседование через 45 минут.
– Ну дело твое.
Он тоже в форме, да получше моей. Я валюсь на диван и кусаю кружку с чаем. Лена подходит и мягко вынимает кружку из моих рук. Ну что, блин, за жизнь?! Кружку и ту искусать не дают.
Я уверена, что он там, в аэропорту, никаких кружек не кусает, сидит, спокойно пьет кофе. Та невозмутимость и уравновешенность, за которые я его и полюбила, порой выводят из себя. Козел! Я тут страдаю…
– Как надоела ты уже со своими страданиями, – стонет Лена.
– Не говори.
– Так брось его!
– Не могу. У меня любовь.
– А! Ну тогда да, конечно, продолжай страдать.
Добрая Ленка. Сразу приводит в чувство.
Страдать в нашей компании считается неприличным. Я же чемпион компании по этому виду спорта. Наверное, я истинная русская, невзирая на совершенно дикую смесь кровей в моем организме. Носитель менталитета, духа и культуры. И душа моя от страданий облагораживается ежечасно. Уже облагородилась до неузнаваемости.
А вообще, кроме шуток, я заметила, когда мне долго очень-очень больно, я начинаю бережнее и снисходительнее относиться к окружающим. То есть обычные повседневные переживания – не в счет, должно быть самое настоящее страдание с веской причиной, бессонными ночами, исхуданием и прочими атрибутами. А от мелких неприятностей я только нервной и зубатой становлюсь.
Лена мне, конечно, не поверит, если я ей все это расскажу. Не говоря уже про всех остальных. Они и так считают, что я много всякой чепухи придумываю. Придется соблюдать корпоративную культуру – быть легкой и радостной.
– Ладно, Ленка, – говорю я, допивая чай, – обещаю, что страдаю еще десять минут, а потом становлюсь радостной, легкой, открытой, гибкой… Умной постараюсь. Какой еще надо?
– Терпеливой. У тебя через двадцать минут собеседование с Анжелой.
– Могла бы и не говорить, – вздыхаю я, – незачем омрачать жизнь заранее.
– Ну, ты там давай настраивайся.
– Я тебе не радиоприемник. Может, не возьмем ее?
– Ну я уж не знаю. На меня не перекладывай свои решения.
Маленькая Ленка встает из-за стола, подходит и целует меня в макушку. Видно, ей меня все же жалко. Я тут же начинаю плакать, и мне становится легче.
Анжела – редкостная сука, хитрая, циничная, лживая. Локомотив на полном ходу. Переедет и не заметит. Собеседование меня утомило до крайности. Всю дорогу она пыталась меня убедить, что работа рекламного агента и честность – понятия несовместимые.