Зачем он просил Диану приехать? Он ведь знает, что она актриса, — он намекал на это в холле. Неужели он считает, что смог уговорить ее приехать?
Сара сжала губы и пристально вгляделась в его спрятанные за темными стеклами глаза. О чем он думает? Неужели он так наивен, что полагает, будто сумел вызвать к себе жену, которая бросила его без малейших угрызений совести семь лет назад? Если даже после того несчастного случая, когда он хотел покончить с собой, он, больной и слепой, не смог пробудить жалость Дианы, как ему могло прийти в голову, что она вернется к нему сейчас?
Все еще больше осложнялось и запутывалось, за окном смеркалось, и Сару охватило беспокойство. Дело не только в том, то она здесь под чужим именем. Даже если бы она действительно была Диана, она наверняка испытывала бы то же самое ощущение — будто ее заманили в ловушку и заперли вместе с этим мужчиной в темноте, в которой он живет вот уже семь лет… — Может, налить еще? — предложил он, и Сара, взглянув на свой почти полный стакан, отказалась.
— Я… мне уже пора, — пробормотала она и скорее почувствовала, чем увидела, как он напрягся. — Я не могу остаться.
— Почему? — резко спросил он. — Здесь масса комнат, масса, и ты отлично это знаешь.
Сара поставила стакан на пол у камина и протянула к огню холодные пальцы.
— Боюсь, что ты не понимаешь, — начала она, решив, что игра заходит слишком далеко, но он опять прервал ее.
— Нет, это ты не понимаешь, Диана! — заявил он ледяным тоном. — Надеюсь, тебе ясно, что я пригласил тебя не для дружеской беседы. И я не намерен отпустить тебя, как только ты решишь, что я ничем не угрожаю той приятной жизни, что ты себе устроила! — Он выплеснул себе в стакан остаток виски и повернулся к ней лицом. Если бы Сара не знала, что Адам слепой, она готова была поклясться, что он видит, как она нервничает, сидя на краешке кресла. — Ты приехала, потому что тебя испугала моя записка, ты не поверила ей, но полной уверенности у тебя не было. Как только ты приехала, ты стала подсматривать за мной, следить за мной, все пытаешься понять, действительно ли я способен на это, а если так, то что именно я сделаю.
Сара вскочила.
— Вы не понимаете, господин Трегоуэр, — сказала она, и голос ее задрожал от страха и природной нервозности. — Я… я не… не ваша жена, я не Диана Трегоуэр. Меня зовут… Сара Форчун, и… и я не понимаю, о чем вы говорите.
На несколько мгновений воцарилась тягостная тишина; в это время он осмысливал то, что она сказала, переваривал, анализировал, искал изъяны и наконец нашел. Губы его дрогнули в горькой усмешке, и он резко рассмеялся.
— Браво, Диана, браво! — саркастически похвалил он ее. — Ничего не скажешь — вот игра, достойная настоящей актрисы, коей ты, несомненно, являешься. Прикрыться чужим именем — как умно и как ловко! Разве слепой может быть уверен, что ты — это ты, особенно если столько лет тебя не видел? Да за это время и голос, и фигура, и даже черты лица могут стать другими. И как узнать, проверить, так ли это…
— Это правда. Я не лгу. Я на самом деле Сара Форчун, — задыхаясь, сказала она.
— А почему же ты сразу так не сказала?
— Почему? Я… потому что я…
— Потому что это не пришло тебе в голову!
— Нет!
— Ну хватит… — Теперь он совсем не был похож на больного человека, способного вызвать жалость. Он возвышался над ней, закрывая собой дверь, такой большой, сильный, настоящий мужчина, совершенно лишенный чувства жалости.
— Я знаю тебя, Диана. Я все о тебе знаю. Я наслушался до тошноты, какая ты обаятельная, какая ты красивая, что ты любишь, чего ты не любишь, как ты любишь себя, себя, себя…
— Нет!
— Я видел, как у меня на глазах погибает человек, как он теряет уверенность в себе, чувство собственного достоинства, само желание жить, когда говорит о твоих потребностях, желаниях, успехе.
О, твое себялюбие, вернее, твой искаженный образ, твое разрушительное потакание своим бесконечным желаниям, которые надо удовлетворять любой ценой!
Сара решительно ничего не понимала.
— Вы… вы видели, как на ваших глазах погибает человек… — неуверенно прошептала она, и тут он с проклятием сорвал с себя очки, прятавшие его глаза, и она увидела светло-карие, цвета янтаря глаза, горевшие недобрым огнем. — Да, — сказал он, а Сара стояла, пристально глядя на него, и постепенно до нее доходило, что он не слепой. А почему бы и нет? Ведь это вовсе не Адам Трегоуэр, поняла она наконец. Да, есть сходство, черты лица общие, и неудивительно, что в полутьме она приняла его за Адама. Но лицо этого мужчины было жестче, выразительнее и моложе. Наверное, родственник, но не муж Дианы.
— Вы… вы не… — проговорила она запинаясь и удивилась, что не почувствовала никакого облегчения, а он кивнул.
— Да, я не Адам, — согласился он. — Я Майкл Трегоуэр. Адам — мой брат.
Глава 2
— У тебя такой удивленный вид, — сказал он через некоторое время, а Сара все смотрела на него неверящими глазами. — Разве ты не знала, что у Адама был брат? Впрочем, наверное, не знала. Ничего удивительного. Трегоуэры предпочитали делать вид, что меня нет.
Сара облизнула пересохшие губы.
— У Адама никогда не было никакого брата, — заявила она тихо, но твердо. — Я знаю. Ди… Диана мне говорила.
— Неужели? — Он явно не верил последней части высказывания. — Ну что же, мне жаль, что я расстроил тебя, но ничего не поделаешь. У Адама был брат, во всяком случае, единокровный. Его… наш отец был не прочь разбросать семена по белу свету.
— Вы хотите сказать, что… что вы…
— Что я ублюдок? Вот именно. Ублюдок по рождению и по натуре, как водишь.
— Послушайте, — Сара отчаянно пыталась найти слова, чтобы все объяснить. — Мне безразлично, кто вы и зачем вы здесь. И еще более безразлично, что вы думаете о Диане и… и как она относилась к вашему брату. Но я еще раз говорю, что… что я не она. Меня… меня зовут Сара Форчун, как я уже говорила…
— Ради Бога, не надо спектакля! — Майкл Трегоуэр сунул руку в карман и вытащил коробку с тонкими сигарами, зажал одну зубами и поискал зажигалку. — Мы оба прекрасно знаем, кто ты и почему здесь…
— Нет. Нет, вы не знаете…
— Умоляю, смени репертуар.
— Господин Трегоуэр! Пожалуйста, выслушайте меня! — Сара непроизвольно шагнула вперед, и он тут же вытянул руку и схватил ее за запястье, больно сжав пальцами вены.
— Ну уж нет, — сказал он. — Это ты меня послушай. Адам умер. Ты что, не поняла?
— Нет!
— Да. — Майкл приблизил к ней свое смуглое лицо, и Сара почувствовала запах виски. — Умер, ясно тебе? Он покончил с собой. И ни я, и никто не смог ничего сделать.
— Нет!
Сара отчаянно трясла головой, он все не отпускал ее руку, и она занемела. Глядя в мстительное лицо Майкла Трегоуэра, Сара вдруг с ужасом подумала, что он может ее убить. Вот почему он посылал за Дианой, вот почему угрожал ей чем-то, что могло бы заставить ее сюда приехать. Только она не приехала. Вместо этого она прислала Сару, надеясь, что слепой муж, с которым она не виделась семь лет, не заметит подмены. И ее план мог бы сработать, тем более что Сара невольно сочувствовала человеку, которого она считала мужем Дианы. Непонятно, зачем он просил жену приехать, но Диана рассчитывала, что приезд Сары сорвет его планы; Сара не могла себе даже представить, что Диана будет ей говорить в свое оправдание.
— Я повторяю, я не Диана Трегоуэр! — закричала она, и в голосе ее звучал страх. — Это какая-то ошибка!
— Нет, Диана. Это твоя ошибка, что ты приехала, — заявил он, насмешливо улыбаясь. — Что же ты, Диана? Я был о тебе лучшего мнения.