Как интересно!
— Да, интересно, — запальчиво воскликнула Сара. — Я люблю свою работу.
— Это заметно, — съязвил он, и она опять умолкла. — Почему ты ничего не ешь? — добавил он, а Сара по-прежнему упрямо смотрела вниз, на свои руки. — Зачем морить себя голодом?
Сара подняла глаза.
— Зачем вы просили Диану приехать? Каким образом надеялись заставить ее?
Майкл Трегоуэр внимательно посмотрел на нее, потом отрезал кусок пиццы и положил ей на тарелку.
— Ешь, — сказал он. — Пока я сам не решил уморить тебя голодом.
Сара положила на стол у тарелки сжатые кулаки.
— Почему вы мне не отвечаете? Я что, не имею права знать?
Несколько минут он молча ел, потом опять взглянул на нее.
— А ты думала, что записку прислал Адам? Тебе даже было безразлично, что он умер.
— Я не знала об этом! — вырвалось у Сары, и Майкл Трегоуэр презрительно улыбнулся.
— Вот видишь, — сказал он. — Если поиграть подольше, жертва всегда сама себя выдаст.
— Вы просто не хотите меня выслушать!
— Не хочу.
— Я… я имею в виду себя, Сару Форчун. Я не знала, что Адам умер.
— Сара Форчун и не могла это знать.
— Почему же? Ведь Диана моя подруга. Если бы она знала, она бы мне сказала.
— И что Адам болен, ты тоже, конечно, не знала, тяжело болен, так болен, что написал тебе письмо, где умолял приехать повидаться с ним!
— Нет! — Сара не могла в это поверить. Диана не говорила, что Адам ей писал. Напротив, из се слов у Сары сложилось впечатление, что он прекрасно живет в Португалии, наслаждаясь сменой обстановки и теплым климатом. — Когда… когда это было?
— На Рождество, — хмуро ответил Майкл Трегоуэр, — ровно за три месяца до того, как он умер… как он покончил с собой!
— Нет!
— Да. — Он был неумолим, и постепенно, по мере того как менялся тон разговора, черты его лица опять стали жесткими и суровыми. — Ты ведь знаешь, у него был рак. От рака умерла его мать, и он, рано или поздно, тоже умер бы от рака.
— Значит…
— Молчи! — грубо приказал он. — Я отлично знаю, что ты хочешь сказать. Но для тех, кто любил его, его смерть — трагедия, страшная трагедия, которая не должна была случиться. Если бы ты ответила ему, приехала бы повидаться с ним, показала бы, что в тебе есть хоть капля милосердия…
У Сары на все это был лишь один ответ: она не Диана и поэтому ничего не знала. Если бы она знала, если бы Диана доверилась ей, Сара бы убедила ее поехать к человеку, благодаря которому она познакомилась с Лансом Уилмером.
Взяв в руки вилку, Сара рассеянно ковыряла пиццу в тарелке — сама мысль о еде казалась абсурдной. Подняв глаза, она спросила:
— Но… раз Диана не приехала… повидаться с Адамом в Португалию, как вы могли рассчитывать на то, что она приедет сюда?
— Но ведь ты приехала, — ответил он с холодной усмешкой, и она поспешила опустить глаза, чтобы он не заметил ее тревоги.
Майкл Трегоуэр потянулся за бутылкой вина в ведерке со льдом и, не обращая ни малейшего внимания на возражения Сары, наполнил оба стакана. — Выпей, — сказал он с угрозой. — Тебе это не повредит.
Сара покачала головой.
— Что… что вы собираетесь со мной делать? — Она помолчала. — У вас, я полагаю, был какой-то план действий.
— Разумеется. — Он зло улыбнулся. — Хотя, должен сказать, ты меня несколько разочаровываешь.
— Я… вас разочаровываю?
— Именно так. — Уже стало совсем темно, и при свете лампы черты его лица казались зловещими. — Женщина, которую описал мне Адам, была несколько другой.
Сара перевела дыхание.
— Другой? Какой же?
Он нахмурился.
— Ты… мягче. Я представлял себе деловую женщину, без сантиментов, а ты кажешься такой… нежной, даже хрупкой.
Это игра? Может, именно такой и видел тебя Адам? Нежной, хрупкой… Бархатная перчатка, в которой прячется железный кулак?
Сара подняла плечи.
— Если я совсем другая, почему вы не верите, что я не Диана?
— О… — он откинулся на спинку стула, поднес стакан к губам, — я мог ошибиться. Я не раз ошибался. Но думаю, сейчас я прав. По-моему, ты очень… коварная и очень умная женщина. Но меня тебе не удастся провести. Я не Адам.
— Итак, — голос у Сары слегка дрогнул, — вернемся к тому, с чего начали. Что вы собираетесь со мной делать?
— Ну что же, — он поставил стакан и наклонился вперед, упершись локтями по обе стороны тарелки, — буду откровенен. Сначала я хотел убить тебя. Но когда ты уже была у меня в руках, я… ну, в общем, будем считать, что ты превосходно выбрала момент.
— Я… момент?
— Ну, когда ты упала в обморок. — Он облизнул нижнюю губу. — Да, это было достойно настоящего профессионала!
Сара понимала: отрицать то, что она разыграла обморок, бесполезно. Если бы она попыталась это сделать, ей бы пришлось говорить о вещах, затрагивать которые ей почему-то не хотелось. Конечно, это было безумие, но во всем этом ощущалось что-то запретное и волнующее, и, хотя она знала, что ее мать — упокой, Господи, ее душу! — пришла бы в ужас от ее безрассудного поведения, Сара первый раз в жизни чувствовала, что действительно живет! Даже с Тони она не испытывала ничего подобного.
— Вы… вы говорите, что хотели меня убить? — выдохнула она еле слышно, и он опустил глаза.
— Тебя это удивляет? — спросил он. — Из-за тебя мой брат жил как в аду.
— Мне жаль.
— Тебе жаль! — бросил он ей. — Думаешь, от этого легче? Ей, видите ли, жаль! Господи, ну просто сама невинность, а ведь у тебя на совести смерть человека, и, кто знает, может, он не последняя жертва.
Сара сдвинула брови.
— Я… я вас не понимаю.
— Ах, не понимаешь? — ухмыльнулся он. — Как ты думаешь, зачем я тебя сюда вызвал? Во всяком случае, не на дружескую вечеринку! Я хотел, чтобы ты заплатила — так или иначе — за то, что сделала брату.
— Так или иначе? — повторила она.
— Да. — Он откинулся так, что стул встал на две ножки. — Или ты умрешь, или будешь осуждена за убийство. Я никак не могу решить, что доставит мне больше удовольствия.
Сара чуть не задохнулась.
— Да вы просто сумасшедший! — Игра зашла слишком далеко. — Я говорю вам, я не Диана.
Майкл Трегоуэр пожал плечами, и стул с грохотом опустился на четыре ноги.
— Нет… впрочем, торопиться некуда. У нас масса времени.
— Масса времени? — Сара смотрела на него не мигая. — Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что сказал. Никто никуда не едет. Ни я, ни ты.
Глава 3
Единственной связью с внешним миром был телефон. На улице шел дождь, Сара сидела в библиотеке перед ярко горевшим камином со стаканом бренди в руках и обдумывала свое положение. Нельзя сказать, что она находила в нем что-либо утешительное. Майкл Трегоуэр вряд ли откликнется на ее просьбы, разве что ей придется рассказать о своей болезни, и он наверняка отключил телефон. Входная дверь заперта. Он даже не разрешил ей взять из машины вещи. Но как ни странно, Саре почему-то не было страшно.
Она не могла понять, в чем тут дело. Не могла понять, почему она не боится: потому ли, что, что бы Майкл Трегоуэр ни собирался с ней делать, это будет не сегодня (а раз так, может, он и вовсе передумает?), или потому, что с тех пор, как она встретила этого человека, ее охватило странное чувство неизбежности и она стала немного фаталистом. Да и ее отношение к нему — будто наваждение: ее к нему и притягивает, и отталкивает одновременно; во всяком случае, за последние часы она и думать позабыла о Тони.
Позади нее открылась дверь, и она, вздрогнув, очнулась от своих мыслей. Он оставил ее в библиотеке, пока был занят, а Сара, хотя и редко пила вино, с удовольствием ощутила, как по телу разливается живительный огонь.